Читаем без скачивания Банкетный зал (сборник) - Виктория Токарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я представил себя и Киру в высоких валенках. Мы идем по сугробам, вязнем на каждом шагу, и это нам смешно.
– Ну?
Кира смотрит мне в самые зрачки, как бы подталкивая своим «ну» мою нерешительность.
– Ладно, – вяло соглашаюсь я, поскольку не умею отказывать, когда меня о чем-то просят.
Сработала гипертрофия обратной связи. Хотя, если разобраться, любовь – это и есть та самая гипертрофия, когда интересы другой стороны становятся выше, чем свои.
* * *Мой приятель Гарик говорит обо мне, что я – бассейн на Кропоткинской, который отапливает вселенную.
Гарик, кстати, тоже обладает энергией, способной обогревать вселенную, но топит он за деньги или за обратные услуги. Его жизненная система формируется так: «Я – тебе, ты – мне». В сущности, это удобно и справедливо.
Гарик – гений доставания. Он может достать все, что угодно: югославскую кухню «Катарина», швейную машинку «Веритас», московскую прописку, птичье молоко, живую воду, и если бы Руслану понадобилась Людмила, то ему не пришлось бы лететь по небу за Черномором, рисковать, держась за бороду. Гарик привез бы Людмилу на такси, по указанному адресу и к назначенному сроку. За деньги или за ответную услугу.
Я попросил Гарика достать мне огнестрельное оружие. Гарик сказал, что от него много грохоту, и достал мне цианистый калий по большому блату.
Мы вышли на кухню. Гарик стал отсыпать пол чайной ложки в чисто промытую баночку из-под вазелина. По внешнему виду цианистый калий походил на мелко толченный антрацит. Острые кристаллики отливали коричневым и поблескивали.
– А это не марганцовка? – усомнился я.
– Не пробовал, – сказал Гарик.
– А как проверить?
– Никак.
«В самом деле, – подумал я, – кто будет проверять. Даже если пятьдесят процентов риска, то это тоже очень высокий процент».
– А сколько с тебя взяли?
Я попробовал проверить по цене. Марганцовка стоит одиннадцать копеек. Могли, правда, запросить в десятикратном размере, учитывая дефицит, но и тогда получилось бы только рубль десять.
– Нисколько, – сказал Гарик. – Услуга за услугу.
– А какая услуга?
– Билеты в театр.
– Но это же неравноценно…
– Неизвестно, – заметил Гарик. – Тут спектакль и там…
– А я тебе что должен?
– Будешь переводить мою переписку.
– С кем? – испугался я.
– С частным детективом. Из Англии.
– Но это мелочь… – возразил я.
– Мы же друзья, – напомнил Гарик.
Дружба тоже входила в прейскурант.
Гарик закрыл баночку и сказал, чтобы я не вздумал ее открывать и нюхать. Еще он сказал, что цианистый калий – очень дефицитное средство и, если у меня останется, я должен вернуть все, что останется.
Я положил коробочку в карман и, чтобы не тянуть с этим делом, тут же позвонил «непорядочному человеку».
Трубку долго не снимали. В глубине души я мечтал, чтобы никого не оказалось дома. Но Он был дома.
– Слушаю… – отозвался хрипловатый голос много курящего человека.
– Здравствуйте, – поздоровался я.
– Здравствуйте. – Он был вежлив, но я все же чувствовал, что Он торопится и не расположен к длительной беседе с незнакомым человеком.
– Я должен с вами встретиться. У меня к вам дело.
– Какое дело, простите?
– Это ненадолго, – пообещал я. – Это займет у вас…
– Две секунды, – подсказал Гарик, имея в виду эффективность цианистого калия.
– Две секунды, – повторил я.
– Хорошо, – согласился Он. – Приезжайте.
* * *Я ожидал, что мне откроет отрицательный красавец, хозяин жизни, пират в далеких морях, предпочитающий тотальный хаос скучному порядку. Но дверь отворил невысокий лысоватый и рябоватый человек. Большой головой и тонкими ногами он неуловимо напоминал кузнечика, однако в бархатном пиджачке и с печальным взором. Мне показалось, что я ошибся.
– Это вы звонили? – спросил Кузнечик.
– Да. Это я.
– Проходите, пожалуйста.
Я вошел в прихожую. Мне совершенно не хотелось его убивать. Наоборот, мне хотелось что-то для него сделать, например, сварить кофе или поджарить картошку. Я просто не представлял себе, как буду выходить из создавшегося положения.
– Я должен перед вами извиниться, – проговорил Кузнечик, – меня срочно вызвали на прослушивание. Я должен бежать. Так что если можно – давайте на ходу и покороче.
Он смотрел мне в лицо мягко и одновременно твердо.
– Я должен вас убить, – сказал я мягко и в то же время твердо, глядя на него осмысленно и с симпатией. Чтобы он не принял меня за сумасшедшего.
Он задумался ненадолго, глядя в пол. Потом пошел в одну из комнат и тут же вернулся с зажигалкой в замшевом чехольчике. Положил ее в карман своего плаща. Он молчал, и это ставило меня в затруднительное положение.
– Почему вы молчите? – спросил я.
– А что я должен сказать? «Пожалуйста» или «Ой, не надо»?.. Что вы от меня ждете?
– Я не знаю. Мне очень неудобно, – сознался я.
Он поставил ногу на маленькую табуреточку и стал затягивать шнурки на ботинках, а я стоял рядом и смотрел, как он это делает: он выстроил сначала петлю на одном шнурке, потом на другом, а потом переплел эти петли в бантик.
– Как вы странно завязываете, – удивился я.
– В детстве так научили.
Я читал, что из летающих тарелок выходят инопланетные жители, их называют гуманоидами. Они похожи на людей и бывают трех видов: низкие, средние и трехметровые. Может быть, это – гуманоид? Он вышел из тарелки и остался. И скучает по своей планете. Иначе чем объяснить его печальный взор?
– Лично я против вас ничего не имею, – сказал я. – Может, вы сами…
– Что? – Он выпрямился.
– Убьете себя, – прямо сказал я.
– Но мне не хочется, – прямо сказал он.
– Ради Киры…
– Я так и понял: откуда ветер дует.
– Она плачет, – грустно сказал я.
– Она всегда будет плакать. Это характер.
– Может быть. Но одно дело – плакать в свои ладошки, а другое – в мужское плечо.
– Я не могу подставлять плечо. Если я встану на эту стезю, у меня не будет другого занятия, как только подставлять плечо. Я – занятой человек. Я так устал… – вдруг пожаловался он.
– Но она страдает.
– Потому что ей больше нечем заняться. Она бездельница.
– Да. Она бездельница. Но она – ВАША бездельница.
Зазвонил телефон.
– Снимите трубку, – попросил Кузнечик и пошел к себе в кабинет.
– Я слушаю, – отозвался я.
– Кто это? – спросил голос Киры.
– Это я.
– Я тебе через десять минут перезвоню. – Кира бросила трубку.
Я тоже положил трубку. Телефон в ту же секунду зазвонил.
– Я слушаю.
– Это опять ты? Да что это такое, я звоню совсем в другое место, а набираю твой номер.
– Ты правильно набираешь, – сказал я. – Я у него.
– Дурак, – определила Кира. – И шутки твои дурацкие…
Она бросила трубку. Я дождался, пока она снова зазвонила, и сказал:
– Я слушаю…
Кира довольно долго молчала, потом спросила:
– Что ты там делаешь?
– Но мы же договорились…
– О чем мы договорились?
– Что ты приедешь ко мне в Сибирь.
– В какую Сибирь?
– Ты что, забыла?
– О чем?
Хорош бы я был…
Я бросил трубку и побежал по квартире разыскивать Кузнечика. Он стоял у себя в кабинете, торопливо перебирал какие-то бумаги.
– Мне не надо вас убивать! – сообщил я.
– Я очень рад за вас, – поздравил меня Кузнечик, не отрываясь от бумаг.
Зазвонил телефон.
– Меня нет! – крикнул Кузнечик.
Я снял трубку и снова услышал Киру.
– Его нет дома, – сказал я ей. – И перестань звонить каждую минуту.
Кузнечик чего-то не мог найти и нервничал.
– Не волнуйтесь, – сказал я. – Я с машиной. Я вас подвезу.
– Да? Это очень кстати. Тогда у нас есть еще, – он посмотрел на часы, – одиннадцать минут.
Кузнечик вывел меня на кухню и достал из холодильника запотевшую бутылку джина.
– Мне нельзя, – сказал я.
– Мне тоже. Символически… – Он разлил джин по рюмкам.
Мы подняли рюмки и посмотрели друг на друга. Лицо у него было узкое и такое печальное, будто он знает что-то неизмеримо больше, чем все.
– Не стоит меня убивать, – серьезно сказал он. – К чему такие хлопоты? Стар я для страстей…
– Тем более надо торопиться дать счастье.
– Некогда мне. У меня тысяча дел, которые никто за меня не сделает.
– А это тоже дело. Может быть, даже самое важное.
– Какое? – Он нахмурился, сосредоточиваясь.
– Дать счастье другому человеку.
Он внимательно посмотрел на меня и поставил рюмку.
– Насколько я понимаю, мы соперники?
– Нет, – сказал я. – Я не соперник. Она никогда не хотела меня убить.
* * *Ехали мы в молчании. Кузнечик сидел рядом, но у меня было впечатление, что его нет. Я понял: он выключился из реальности и пребывал в своих делах.
– Вы где работаете? – спросил вдруг Кузнечик, возвращаясь в машину.
– Я – технический переводчик. Вы, наверное, подумали, что я сумасшедший, – догадался я.