Читаем без скачивания Мой брат Михаэль - Мэри Стюарт

— Датский художник?

Саймон ответил спокойно:

— Мальчик лет двадцати, который пришел из Янины и очень, очень устал.

Нигель подал ей стакан, будто чашу святого Грааля. Она подарила ему бриллиантовую улыбку, вогнав тем в экстаз, зевнула, потянулась, откинула голову на длинной шее и нежно провела рукой с очень длинными и красными ногтями по рукаву Саймона.

— Вообще-то, — сказала она бархатным голосом, — вообще-то я — девушка Саймона, правда Саймон?

Кажется я подпрыгнула на фут. Саймон посмотрел на нее сверху через сигаретный дым.

— Правда? Восхищен, конечно. Но, в этом случае объясни, почему ты наняла для меня в Афинах машину?

Рука замерла и быстро отдернулась. Тонкое тело на кровати впервые повернулось естественно, движением совершенно не сексуальным.

Она полностью обалдела.

— О чем ты говоришь?

— О машине, которую ты наняла от моего имени сегодня утром и должна была подобрать в ресторане Александроса.

— А, это… Откуда ты знаешь?

— Дорогая Даниэль, наняла-то ты ее для меня, но не получила, естественно, они со мной связались. Не важно как. Скажи, почему.

Она отхлебнула глоток и пожала плечами.

— Хотела вернуться в Дельфы. Наняла автомобильчик. В Греции плюют на женщин, поэтому сказала твое имя.

— И что это — дело жизни и смерти?

— Ничего подобного я не говорила, что за мелодраматизм?

— А почему приехала не на ней?

Я подумала: потому, что идиотка Камилла Хэвен ее уже взяла. И зачем Саймон обостряет? Как-то мне совсем не хотелось ругаться с этой амазонкой. И она имеет все основания быть в бешенстве, раз пришлось ловить другую машину. Или придет в него раньше или позже…

— Шеф предложил джип, это удобнее.

Я сказала:

— Тогда я права, я вас узнала, вы обогнали меня у Фив и ехали по неправильной стороне дороги.

— Возможно, так интереснее.

Опять Саймон:

— Значит, ты приехала раньше Камиллы, где была?

Она ответила почти злобно:

— Какая разница? Болталась по окрестностям.

Я спросила:

— В Итеа?

Вот тут уже подпрыгнула она, даже пролила немного выпивки.

— О чем ты говоришь?

На лице Саймона промелькнуло удивление, но быстро скрылось за обычной маской безразличия. Кровь моя побежала быстрее — он заинтересован, это что-то значит.

— Я видела джип сегодня вечером в Итеа в оливковом лесу и только сейчас поняла, что это — тот же, там спереди, где обычно вешают иконы, болталась куколка из фольги, я ее заметила, когда вы меня обгоняли.

Она не пила. Сигаретный дым вуалью скрыл выражение ее глаз.

— И чего это ты так уверена? Разве не было темно?

— Было. Но мужчина с фонарем возился в моторе, а фольга сверкала. Потом в доме зажегся свет.

— Понятно… Да, это тот же джип. Я была там… с кое-каким знакомым. — Она все посматривала на Саймона, а художник глядел, как побитая собака. — Я много недель подряд ездила туда купаться, вот Нигель знает.

Мальчик ответил немедленно, будто она умоляла его об алиби:

— Конечно, знаю. А ты что, действительно была там, прежде чем подняться сюда?

Она вспыхнула ему в лицо узкой улыбкой.

— Угу. Я привезла Елене подарок из Афин, это моя подруга там, поэтому зашла к ней в дом. А ты, Камилла Хэвен, приехала в Итеа прежде, чем идти сюда?

Это звучало резко, как обвинение, поэтому я быстро ответила:

— Нет, я остановилась в отеле и поехала искать того, кто нанял машину.

Девушка так удивилась, что пришлось объяснять все сначала — как я была в кафе, и что со мной произошло, От этого она не стала менее подозрительной.

— А с какой стати ты отправилась искать Саймона туда?

— Да нет, он сам меня нашел достаточно быстро. Просто он ничего не знал про машину, поэтому мы искали другого Саймона, решили посмотреть на Симонидиса в Итеа.

— Он живет не в лесу!

— Нет, я пошла смотреть путь пилигримов.

— Какой еще путь?

Саймон сказал:

— А ты должна бы про него знать все…

— Почему?

— Девочка, да потому, что ты работала секретарем археолога.

— Любовницей, — поправила она автоматически.

Неожиданно заговорил художник:

— Пожалуйста, не надо так…

Она уже открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но передумала и подарила ему одну из своих медленных улыбок.

Я решила закончить эту тему, начала извиняться, но Даниэль, прищурившись в облаке дыма, сказала:

— Привезли, ну и оставьте ее себе. Вас никто об этом не просил, мне она не нужна, надеюсь, вы сможете за нее заплатить

Она повернулась и бросила окурок в сторону умывальника, он упал на пол.

— Кому платить? Вам? Странно, у вас так мало денег, а вы не отменили заказ и не получили уплаченное обратно. Не пригодилось бы разве? И вообще, чего это вы решили нанять машину, автобус дешевле. Квитанцию с адресом гаража, пожалуйста.

Она ответила мрачно:

— Завтра. Я ее куда-то засунула.

— Очень хорошо. Нигель, — попыталась улыбнуться я, — мне действительно пора, а то я не сумею попасть в постель до рассвета. Спасибо большое за угощение и за то, что разрешили посмотреть рисунки. Они прекрасны, честное слово, а последний — вообще шедевр. Спокойной ночи.

Саймон стоял. Когда я повернулась, чтобы уйти, он попытался двинуться вперед, но Даниэль вскочила с кровати быстрым извивом, который поднес ее очень близко к нему.

— Саймон, — когти вонзились в его рукав, — моя комната в самом дальнем конце, а душ сломался или засорился. Из чертовой штуки капает, и я не могу заснуть. Починишь?

— Не уверен, что я на это способен. В любом случае, я сейчас провожаю Камиллу домой, а потом…

Я сказала придушенно:

— Ни малейшей необходимости меня провожать, я прекрасно найду дорогу.

— А потом я должен вернуться и подобрать машину, мы оставили ее под горой.

Нигель открыл дверь, я обернулась на Саймона, на его руке висела Даниэль.

— Не стоит беспокоиться, за машину отвечаю я, как совершенно справедливо заметила Даниэль, — он встретился со мной веселыми глазами, я прикусила губу.

— Вы очень добры.

— Вовсе нет. В конце концов, машина нанята от моего имени, вроде как я за нее тоже отвечаю, не правда ли, Даниэль?

Она посмотрела на меня с ненавистью из-под ресниц и подняла к нему глаза. Не голос, мед.

— Не совсем. Но если ты так думаешь… Придешь починить душ позже, правда? Он меня совсем замучил.

— Не сегодня. Спокойной ночи. Спокойной ночи, Нигель, и большое спасибо. Увидимся позже.

Мы шли к отелю минут двенадцать по обрывам и ухабам, сосредоточились на том, чтобы не сломать ноги и молчали. Вдруг Саймон сказал:

— Камилла!

— Что?

— Прекрати!

— Хорошо, — засмеялась я.

— Не беспокойся о проклятой машине. Не хотел этого говорить перед… ну, в общем, наверху, но очень рад, что она у меня есть, и не надо больше об этом думать.

— Не позволю платить за мои ошибки, — сказала я очень твердо.

— Не будем спорить сейчас. Пора в кровать. Ты потратила массу сил, а завтра устанешь еще больше.

— Наверное, придется уезжать. Мест же в отеле не будет.

— Господи, забыл. Послушайте, а почему бы вам не перебраться в студию? вы же видели, там просто, но чисто и очень удобно. А теперь похоже, — он прищурился, — что у вас будет компаньонка.

— Подумаю, — сказала я без энтузиазма.

— Надеюсь, что вы согласитесь, пожалуйста, не уезжайте завтра. Я думал, вы поедете со мной. Так получилось…

— На Парнас со Стефаносом? Но это — абсурд. Это ваше глубоко личное дело. Просто потому, что я вломилась в ваши дела, вы не обязаны таскать меня с собой…

— Не обязан… Поехали?

— Конечно.

— Это будет долгое путешествие, на целый день. Если вас выселят из отеля, можно я позвоню в Афины и получу разрешение поселить вас в студии? Это — собственность университета, а вы же художник не больше, чем я.

— А Даниэль?

— Может, археологи считаются. Если она под моим именем нанимает машину, может, она селится в студию под именем своего шефа. Я позвоню в восемь тридцать. Спокойной ночи, Камилла. Спасибо.

— Спокойной ночи.

Когда он повернулся спиной, я не удержалась и сказала:

— Не забудьте починить душ.

— От сантехники меня тошнит, — сказал он мягко, — спокойной ночи.

10

На следующее утро я проснулась рано, так рано, что можно бы и лечь опять, но решила пойти и посмотреть на руины в одиночку, прежде чем начнутся приключения. Тут я и вспомнила, что не отправила письмо Элизабет, вытащила его и приделала постскриптум: «Кто сказал, что со мной никогда ничего не случается? Все началось вчера. Если выживу, напишу, и ты узнаешь, что потеряла. С любовью. Камилла».

Не было семи, но солнце уже разгорелось во всю. Я опустила письмо и полезла в гору по широким ступенькам среди белых стен. С каждой стены и крыши свисали виноград, герань и ноготки, приходилось уступать дорогу курам, осликам и женщинам в черном, которые улыбались и говорили: «Доброе утро».