Читаем без скачивания Прокляты и забыты - Александра Салиева

– В общем, как ветеринары, только по другим созданиям, – вырвалось у меня само собой.

– Можно и так сказать, – отозвался он.

Даниэль лучезарно улыбнулся… и запустил в меня непонятно откуда взявшимся в его руках кинжалом! Холодная сталь разрезала воздух и попала мне прямо в предплечье. Рану тут же зажгло, и я почувствовала, как кровь ручейком потекла под курткой. Может быть, это был шок, – но я даже не вскрикнула. Только перевела мгновенно ставший гневным взгляд с кинжала, торчащего во мне, на стихийного мага.

– Больно? – участливо поинтересовался изверг.

Было ли мне больно? Еще как! Я попыталась вытащить клинок, но колени подогнулись от слабости быстрее, чем мне это удалось. Я упала. Голова закружилась от запаха крови.

– Бездна огненная, – сказала вслух.

Даниэль подошел ближе, присел. Заинтересованно уставился в мое лицо. Даже улыбнулся ласково. Одним резким быстрым движением он освободил мое тело от ножа. Заботливо снял с меня куртку.

– Для нас нет разницы, в каком мире мы находимся и какое оружие держим в руках. И тем более не должно быть разницы, какое оружие есть у врага, Камелия. Ты должна быть готова ко всему.

– Иди ты, – только и смогла я сказать.

В глазах начало темнеть. Только теперь осознала, что Яна здесь вообще уже нет.

– Ками, не уходи, – сказал Даниэль строго.

Он обхватил ладонями мое лицо и поднял так, чтобы я могла видеть его глаза.

– Ты должна перебороть. Другого варианта нет.

В прошлый раз, когда другого варианта не было, мне помог мой артефакт. Я подумала, что этот раз в принципе ничем не отличается от предыдущего. Сжала руку в кулак и прикрыла глаза, пытаясь вспомнить тепло, которое дарит кольцо.

– Не закрывай глаза, Камелия, – потребовал Даниэль.

– Иди ты, – повторила я.

Послышался тихий смешок. Он убрал руки, но не отодвинулся. Я промучилась еще не один час, пытаясь совладать с перстнем из черных ониксов, пока Даниэль так и сидел рядом, ожидая моего первого успеха. И у меня получилось. Я немного порадовалась и даже прекратила злиться на архимага. Ненадолго. Следующие шесть часов в меня летал не один кинжал. В последующие три месяца я поняла, что так Даниэль хотел приучить меня к дальнейшим тренировкам, которые в сравнении с первым уроком оказались еще более жесткими и безжалостными.

К тому времени, как я добралась до своей спальной комнаты, ноги уже совсем не слушались. У дверей меня ждала Вероника. Я не успела произнести и слова, как девушка в который раз запустила в меня парой огненных шаров. Сегодня я не закрыла лицо руками и не остановила стихию, как в тот раз. У меня просто не было сил. Единственное, что я смогла, – это уклониться. Благо после всех терзаний Даниэля полет пульсаров мне показался медленным, и увернулась я легко.

– Архимаг всегда в первую очередь воин. А воин всегда остается воином. Если хочешь им быть, должна уметь использовать магию в любых обстоятельствах, должна знать все свои сильные и слабые места, Камелия, – сказала Вероника.

Так продолжился мой путь в персональный ад. Вероника вынуждала меня снова и снова защищаться, заставляла атаковать. Ушла она только тогда, когда стены академии огласил звук горна, зовущий на утреннее построение.

Едва дверь за ней закрылась, как я рухнула на подушку абсолютно без сил. Не знаю, сколько я проспала. Знаю, что разбудил меня Азарий. Он бессовестно стянул меня с постели, даже не дав возможности прийти в сознание.

– Ешь, – сказал он.

Сфокусировать зрение на подносе, стоящем на столе, было трудно. Еще труднее было съесть хоть что-то за те три минуты, что мне отвели для завтрака.

В следующие восемь часов Азарий узнал от меня о себе много неприятного, а в последующие занятия со мной вообще зарекся общаться с женщинами. Зато плавная техника ударов, которая, по убеждению магистра, подходила для меня идеально, далась мне легче, чем использование холодного оружия.

Ян также не остался безучастным и устраивал мне ментальные сеансы, вливая в мое полупустое сознание бесконечный поток информации по основам теории стихийной магии, азам боевых заклинаний и проклятий, плетению защитного контура и поисковых сетей, которые потом практиковала со мной Вероника.

И только Аврора иногда приходила просто посидеть рядом. Она молча и ласково гладила меня по голове, когда я безмолвно плакала в подушку в коротких перерывах для отдыха. От постоянных занятий по развитию, улучшению и отшлифовке навыков у меня болело все тело, болела голова, а от одиночества сжималось сердце и не хотелось дышать. Слезы потоком лились из глаз, когда я вспоминала прежнюю жизнь и погибшего из-за меня Джеймса.

Может, из-за изнурительных тренировок, а может, из-за мрачного расположения духа, за все эти три месяца у меня не возникло ни одного нового воспоминания из моего прошлого. Я уже решила, что так и закончатся мои дни, пока судьба снова не поменяла мою жизнь.

Глава 7

Когда ночь заканчивается, и надо просыпаться

Магистр Ян Риус поджал губы и вернулся в кресло. Кабинет, в котором я торчала уже целый час, навевал тоску. Потолок с искусственной лепниной, настенные пилястры, ампирная мебель из массива дерева с латунными деталями, люстры и ковры невзрачного коричневого цвета. Темно-вишневые портьеры с золотыми узорами. Здесь так и витал дух старой доброй классики, тоскливый и действующий на нервы. А хозяин кабинета только добавлял мрачных мыслей.

Уже которое утро он звал меня к себе и тиранил по поводу обряда отката, который должен был вернуть архимага Ашерро в реальность. Успехов не было. Честно говоря, я и не стремилась преодолеть порог между теорией и практикой.

– Камелия, ты плохо стараешься, – изрек Ян в завершение своей поучительной тирады.

Ну, все! Тоска и мрачность быстро переросла в гнев. Не зря, наверное, считается, что воздушная стихия – самая непостоянная и быстро меняющаяся из всех четырех.

– Я не могу! Я – не Лилит! – почти прокричала я, встала с жесткого кожаного дивана цвета горького шоколада и направилась к выходу.

– Кроме тебя – некому, – сказал Ян укоризненно и с надеждой.

Напоследок я еще раз окинула мага разъяренным взглядом и воздушным потоком толкнула дверь. Толкнула так, что она, открывшись, стукнулась об стену, а затем и вовсе слетела с петель.

В коридоре я встретила адептку выпускного курса факультета некромантии, которая тут же протянула мне книгу.

– Я нашла то, что вы просили, архимаг Де Алькарро, – сказала девушка.

Она с нескрываемым ужасом, перемешанным с немым восхищением, посмотрела на остатки принесенной в жертву двери.

– Спасибо, Мария, – я взяла книгу и продолжила свой путь.

Я не сказала, что я – Деверо, а не Алькарро. Все равно бесполезно. Первые пять недель на Альтерре я еще пыталась доказать всем, что у меня – другая фамилия, но упрямством здесь отличалась не я одна, и со временем пришлось смириться.

Вернувшись в комнату на четвертом этаже, выделенную мне под кабинет, я открыла книгу и принялась дополнять свой разбор принципа отката проклятия, которым Лилит одарила Архана, чтобы удержать в нем искру жизни. Да, практическим подходом к откату я не занималась, а вот теорией – каждую ночь. Для всех я делала это, чтобы замкнуть магический круг четырех стихий, а на самом деле – потому что никак не могла забыть эти бездонные глаза, теплую улыбку и прикосновения, вызывающие дрожь.

Я прекрасно понимала, что всему виной воспоминания, которые возникли после того поцелуя. И отчаянно старалась убедить себя, что я не могу испытывать к этому мужчине чувства, потому что их просто не было на самом деле. А если и были – то точно не мои. Каждый вечер я вновь и вновь повторяла перед зеркалом напутствия Александра: «Это лишь верхушка айсберга твоей конечной цели. Береги свое сердце». Но Арханиэлиус Ашерро снился мне, едва я закрывала глаза. Я просыпалась в холодном поту и повторяла эти слова снова и снова, потому что только они не давали окончательно сойти с ума и питали призраком надежды на то, что жизнь еще может измениться к лучшему. После я снова засыпала и снова видела эти черные глаза, в которых отражались все звезды Вселенной. И все чаще и чаще в своих сновидениях я сдавалась на их волю.

Думала ли я о том, что будет, когда он поймет, что я не Лилит? Я не хотела думать. Помнила ли, что сказал Александр по этому поводу? Помнила. И в глубине души прекрасно понимала: то, что я делаю, не принесет мне ничего хорошего.

Разрывающие сознание противоречивые размышления прервал вошедший без стука Ян.

– Камелия.

Отрываться от записей я не стала и ответила недовольным тоном:

– Чего тебе, Ян?

Головой-то я, конечно, понимала, что он не виноват, что я так и буду жить с чистого листа, который оказался даже не моим, но из упрямства не хотела в это верить.

– Смотрю, ты почти успокоилась, – примирительным тоном заговорил он. – Я могу чем-то помочь? Как продвигается?