Читаем без скачивания Замок Горменгаст - Мервин Пик

Убийце, который напряженно вслушивался в то, что происходит за пределами его окна, и ожидал появления первой лодки, вплывающей в окно, понадобилось несколько секунд, чтобы до конца осознать, что означает для него этот звук пилы, вгрызающейся в дерево. Он поднял голову, и в наступившем кратком затишье увидел шмыгающий туда-сюда прямо по центру потолка поблескивающий конец пилы.

Глава семьдесят восьмая

Время шло и Тит проявлял все большее нетерпение. Хотя приготовления к штурму шли недостаточно быстро – по крайней мере недостаточно быстро с точки зрения Тита – но не это было главным источником раздражения, питавшим все не утихающий гнев Тита. Гнев этот все более захватывал его сознание.

Перед его внутренним взором постоянно возникало два образа, два видения: удивительное создание, изящное, непокорное, бросающее вызов ему, Горменгасту, буре и все же такое естественное и непорочное, как сама природа, как воздух, как молнии, одна из которых убила его; и маленькая пустая комната в которой на носилках лежит его сестра, среди мертвого камня, кажущаяся такой живой и просто прикрывшей глаза. Смерть этих двух существ Тит совершенно иррационально связывал со Щукволом, которого должно постигнуть праведное отмщение и чем быстрее, тем лучше.

Тит не мог спокойно находиться на одном месте и поэтому он не долго оставался у окна, выходящего на залив вздымающийся волнами и расцвеченный отблесками факелов и фонарей. Тит вышел из комнаты и, спустившись по внешней лестнице к самой воде, залез в одну из лодок, прыгающих на волнах. Тит приказал гребцам провести лодку поближе к окну, за которым, как считалось, засел Щуквол. Тита почтительно пропускали вперед, хотя это было трудно, и, прорвавшись сквозь плотное полукольцо, он оказался прямо перед окном. Заглядывая в него, он мог достаточно хорошо видеть всю комнату, озаряемую яркими отсветами от колеблющейся воды. Тит смог даже рассмотреть картину, висевшую на дальней стене.

Графиня же в это время поднималась вверх по той же внешней лестнице, по которой только что спустился Тит. Они, двигавшиеся в противоположных направлениях, могли бы встретиться на освещенной янтарным светом лестнице, но не только не встретились, а даже не увидели друг друга, разминувшись всего на пару минут. Графине пришла в голову мысль попытаться проникнуть в комнату, где, по предположениям, скрывался Щуквол, сверху. Она видела, что тот, кто рискнет первым проникнуть в эту комнату через окно, подвергнется большой опасности. Правда, никто до сих пор не видел Щуквола, и абсолютной уверенности в том, что он до сих пор прячется в этой комнате, не было. Но ведь никто и не заглядывал пока в ближние углы, которые не просматривались с внешней стороны. Щуквол мог ведь прятаться внутри за стеной, с той или другой стороны окна.

И Графиня подумала о том, что в нижнюю комнату можно попытаться проникнуть из верхней, расположенной поямо над ней. Когда она добралась туда, то увидела, что эта мысль пришла в голову не только ей и уже воплощается. Графиня, одобрительно кивнув, подошла к окну и выглянула. Дождь возобновился с прежней силой и теперь безжалостно хлестал воду залива и камень стен. Не обращая внимания на потоки воды, которые ветер заносил в открытое окно и которые тут же вымочили ее с головы до ног, Графиня осматривала мокрые стены, распростертые по обе стороны от ее окна, уходящие ввысь. Никаких балконов, никаких архитектурных украшений. Сплошная стена, усеянная отверстиями окон, в каждом из которых виднелась чья-то голова. При свете факелов и фонарей эти головы казались того же цвета, что и окружающий камень так что создавалось впечатление, что застывшие без движения наблюдатели – не живые люди, а каменные изваяния. Лица этих горгулий[6] были повернуты к свету, исходящему от факелов и фонарей, все следили за баржами и лодками, танцующими на темных водах вокруг «пещеры» Щуквола.

Графиня, рассматривающая эти застывшие изваяния, вдруг заметила, что камень ожил, словно охваченный каким-то волнением, головы стали исчезать из окон, словно их засасывало вовнутрь, и вскоре ни одной уже не было видно.

Графиня повернула голову и посмотрела вниз, на то, что происходило прямо под ней, и в окнах снова стали появляться, словно выдуваемые изнутри, бесчисленные мокрые лица, а может быть, кому-то это напомнило бы то, как черепаха, втянувшая голову под панцирь, выставляет ее снова.

Прямо перед Щукволовым окном плясала небольшая лодка, в которой сидел человек в широкополой черной кожаной шляпе, державший в руках короткое тяжелое весло, а в зубах – длинный кинжал.

Удерживать эту лодку в одном положении было очень трудно. Ее болтало на воде, которая жидким золотом все чаще заплескивалась через борта вовнутрь. Завывания ветра становились все громче.

И в этот момент раздался голос Тита.

– Стойте! Вернитесь! Вы, в лодке! Я отправлюсь первым! Дайте мне ваш кинжал!

В темном проеме окна Тит видел лицо своей сестры, летающее существо порхало над сверкающей водой. Тит прорычал, обнажив зубы в страшном оскале.

– Пустите! Пустите! Я убью его сам! Сам!

Тит превратился вдруг в истеричного ребенка, требующего немедленного осуществления своего желания, порожденного воспаленным воображением. Человек в широкополой шляпе, который был уже готов ввести лодку в окно, заколебался. Он повернул голову, словно ища у кого-то подтверждения в необходимости исполнить требование Тита.

Но тут сверху прогремел властный голос.

– Нет! Ни в коем случае! Не пускайте его! Крепко держите мальчика!

Два человека схватили Тита, который уже собирался прыгнуть в воду.

– Успокойтесь, ваша светлость, – сказал один из мужчин, державших его. – Если Щуквол прячется там, то проникать туда одному может быть очень опасно.

– Ну и что? И что значит «если он прячется там»? Я сам видел его, видел как он заплывает туда! Пустите! Вы что, не знаете, кто я? Пустите меня!

Щуквол замер в полной неподвижности, как и камень, на котором он сидел. Двигались лишь его глаза – от проема окна к пиле, которая вырезала круг в досках над его головой, и снова к проему окна, где в любой момент могла появиться вражеская лодка. Он слышал, как Графиня выкрикнула: «Нет!» прямо над ним. И понял, что она одной из первых заглянет в вырезанное в потолке отверстие, сквозь которое его при свете факелов сверху и отражений от воды сразу увидят.

Да, он может всадить камень в лоб того, кто заглянет в отверстие первым – камень как самое красноречивое свидетельство его отношения к своим врагам. Но его первый выстрел из рогатки сообщит, где он находится, будут немедленно предприняты меры, чтобы его обезвредить.