Читаем без скачивания Секретная зона: Исповедь генерального конструктора - Григорий Кисунько

Как и следовало ожидать, «выступанты» оказались сориентированными не на модернизационные дела, указанные в повестке заседания парткома, а совсем на другое, Надо было понадергать и вывалить на парткоме «компроматинки», из которых мог бы получиться ядреный компромат-букет против меня. И к этому делу они приступили сразу же после моего «доклада». Прежде всего меня обвинили за мои особые мнения по ряду научно-технических вопросов, не совпадающих с мнениями большинства. «Ваше особое мнение не безобидно», — сказал мне В. Н. Пугачев. Ф. И. Заволокин: «По «Амуру» не продвинулись далеко из-за особого мнения». А ведь мое особое мнение не располагает ни правом вето, ни какими-либо другими особыми правами!

А вот уже обвинения энкавэдэшного типа: «Сознательно пытался помешать созданию новых средств», «Вел ожесточенную борьбу против перспективных направлений».

В репертуаре «выступантов» в той или иной форме звучит тема, ради которой и был собран этот балаган: «Убрать Кисунько». Наиболее четко выразил ее О. В. Голубеев: «Я — ученик Григория Васильевича. Как он посмел обратиться к Леониду Ильичу? Нет оснований для жалобы в партийные органы. Мне будет очень трудно работать с Григорием Васильевичем. Без него — лучше». А Головкин добавляет: «Ученики и соратники не поддерживают Григория Васильевича. Нужна единая линия по ПРО в целом». «Без Кисунько», — уточняет Швыгин. Та же тема в исполнении Заволокина: «Одно лицо по ПРО». А Пугачев советует Кисунько самому «уйти от руководства».

Правда, было заявление Миронова Николая Васильевича, прорвавшегося на заседание парткома: «Собрались обсудить, что делать по А-35М, а вместо этого обсуждаем, как снять генерального конструктора… Постановление о снятии Кисунько в ПРО будет иметь тяжелые последствия для нашего государства».

Но Миронова, собственно, никто на заседание не приглашал, и его речь заглушил хорошо спевшийся хор «выступантов».

…В кабинете генерального директора ЦНПО «Вымпел» по вызову его хозяина собрались шесть директоров предприятий ЦНПО. Марков предложил всем присутствующим ознакомиться с проектом записки в ЦК, Совмин и в МРП об отстранении от должности генерального конструктора и от тематики ЦНПО Кисунько Григория Васильевича. Мотивировка изложена в тексте записки, которая составлена по материалам обсуждения этого вопроса в парткоме с ведущим научно-техническим активом ЦНПО. Фамилии подписавших документ директоров пока что проставлены карандашом, потом они будут впечатаны на машинке.

После ознакомления с документом первым взял слово директор Днепропетровского радиозавода Л. Н. Стромцов:

— Отказываюсь подписывать эту кляузу и считаю, что каждый, кто ее подпишет, должен быть строго наказан в служебном и партийном порядке.

Леонида Никифоровича поддержал Георгий Георгиевич Бубнов — директор и главный конструктор КБ радиоприборов. Остальные директора согласились подписать документ без замечаний.

— В таком случае вместо двух отказавшихся директоров мы предложим расписаться двум докторам наук: Анатолию Георгиевичу Басистову и Владимиру Николаевичу Пугачеву, — сказал Марков, — а при таком раскладе уже и моя подпись не обязательна.

Так коллективная кляуза, спровоцированная Марковым, приняла видимость директорской инициативы, которую генеральный директор непременно использует против меня вместе с парткомовскими бумагами.

Между тем, не подозревая о запущенной втайне против меня «директорской» мине, я полностью ушел в дела, связанные с модернизацией системы А-35. И там, на ГКВЦ системы во время проводившейся мною планерки дежурный офицер передал мне указание срочно позвонить по ВЧ-связи министру П. С. Плешакову. По приказанию Плешакова мне надлежало немедленно прибыть в министерство, о чем я сообщил участникам планерки и объявил перерыв до моего возвращения из Москвы. Присутствовавший в зале командующий войсками ПРО и ПКО Ю. В. Вотинцев воспринял вызов меня к министру как радостную весть и громко произнес:

— Наконец-то Минрадиопром всерьез повернулся лицом к тридцать пятой системе!

…Плешаков начал разговор со мной, что называется, с ходу:

— Тут такое дело, Григорий Васильевич, что я сегодня же должен подписать приказ о твоем переводе из ЦНПО «Вымпел». Вот давай посоображаем — куда? Есть три варианта: первый — директор министерских курсов повышения квалификации, второй — ученый секретарь НТС МРП, третий — научный руководитель Центрального НИИ радиоэлектронных систем, где директором твой старый знакомый Револий Михайлович Суслов.

— Но я ведь назначен генеральным конструктором постановлением ЦК и Совмина, и смещать меня министерство неправомочно.

— Григорий Васильевич, мы здесь, в министерстве, хорошо понимаем пределы своих полномочий. Я не буду раскрывать перед тобой некоторые детали, но в этой части дела у нас все в порядке. И предлагаем мы тебе не второстепенные варианты. Взять хотя бы должность ученого секретаря министерства. Ведь это же правая рука министра!

Я попросил дать мне время подумать, посоветоваться с младшим Сусловым, но Плешаков заверил меня, что согласие Суслова он гарантирует. Но я ответил, что мне все равно нужна неделя на раздумье, и добавил:

— Да и вам стоит подумать еще раз: надо ли форсировать мой уход из «Вымпела», хотя бы до сдачи военным модернизации А-35? Все же я ее генеральный конструктор и главный среди авторов изобретения.

— За систему не беспокойся: сдадим, а если выпадет за нее «сено-солома», — тебя, конечно, не забудем.

Пройдет три года, и в Кремле В. В. Кузнецов будет вручать государственные награды участникам модернизации системы А-35.

И один из награжденных — Николай Николаевич Родионов — заявит при получении награды: «Очень жаль, что среди нас нет Григория Васильевича Кисунько — изобретателя и генерального конструктора системы А-35М».

Да, обошли меня наградой; но самой ценной, самой высокой наградой для меня всегда будут слова генерал-полковника Юрия Всеволодовича Вотинцева — бывшего командующего войсками противоракетной и противокосмической обороны, сказанные им в интервью газете «Правда» 10 декабря 1992 года:

«Наибольший вклад в создание ПРО внесли Кисунько и Мусатов.

Но в самый напряженный период работы над системой, из-за интриг в Минрадиопроме, они были от дела отстранены».