Читаем без скачивания Сочинения - Исаак Сирин

5. Чтение, конечно же, есть источник и родитель молитвы; оба они[1121] к любви Божией переносят нас. И, подобно меду в сотах,[1122] изливается в сердце наше сладость <любви этой> постоянно; и ликует душа наша от того вкуса, который изливают в сердце наше сокровенное служение и чтение.

6. Кто когда–либо познал то пламя, которое охватывает сердце благодаря этому?[1123]

7. Если хранение сердца намного важнее, чем что бы то ни было, оно никоим образом не может появиться благодаря борениям и ухищрениям, но только благодаря собеседованию с Богом. Поэтому блаженны те, кто удостоился этого, ибо, соединившись с Господом нашим в мысли сердечной и полноте ума, благодаря постоянной памяти о Нем удостоились они избежать собеседования и разговора со страстями, возжелав одного лишь собеседования с Богом.[1124] Постоянное чтение с прекрасными[1125] размышлениями, исследованием и поиском тайн — все это есть прекрасное[1126] собеседование с Богом. Кто постоянен в этом, тот придет к всецелой совокупности телесных служений.[1127] Многократно благодаря этому[1128] <случается>, что даже воспоминание мирских образов не появляется в разуме, особенно у тех, кто читает и размышляет с той целью, чтобы ум их произрастил некую тайну истины[1129] по причине постоянного наслаждения великими словами, над которыми размышляют[1130] они ночью и днем.

8. Прекрасным деланием инока[1131] и главным служением его является то, чтобы в мысли своей и воспоминании своем был он соединен с Господом нашим, хотя бы частично. Если человек достиг этого, то какой еще работы требуют от рук наших те «умники»,[1132] которые имеют праздный ум и <в действительности сами> являются неучами?[1133]

9. Блажен ум, удостоившийся того, что является <плодом> постоянного размышления о Боге, раздумья[1134] и мысли о тайнах Его. Исполняется на нем на всякий миг сказанное: Господи, Ты исполнил сердце мое веселием.[1135] И что может быть более великим, чем то, когда человек постоянно радуется в Боге и на всякий миг славит Его новым славословием, которое вырывается <у него> от изумления и от радующегося сердца — вместе со <всем> прочим, что рождается отсюда,[1136] <как например> та молитва, что изливается внезапно, постоянно и невольно, из глубины сердца, ставшего искателем созерцаний?[1137]

10. Поистине, утомление в чтении словно бы обличает того, кто читает, и это относится к области праздности.[1138] Оно[1139] отгоняет от нас мысль о Боге, и беседа с ним заставляет ум наш думать о мире, воображать людей и их дела, словопрения, и прочее. Иногда же <люди> читают только ради начитанности,[1140] чтобы получить благодаря <Писаниям> человеческую славу или чтобы изощрить разум.

11. Тот же, кто ради истины занимается Писаниями, постоянно находится умом на небе и разговаривает с Богом на всякий миг, и помысел его вращается в мыслях о будущем веке.[1141] И всегда презирает он мир сей;[1142] разум же его размышляет о надежде на грядущее. И в течение всей жизни своей не избирает он делания, труда или служения, которые были бы выше этого.

12. Что сравнится с этим? То, чтобы человек в мире сем уподобился ангелам и мысль его была постоянно о Боге и о божественном.[1143] Даже если у такого человека как все–таки облеченного в плотское естество появляется по временам какая–либо человеческая страсть, она быстро отходит от него, не будучи в силах как–либо повредить ему. И если случится с ним, что он будет действовать как связанный с плотским естеством, без промедления исцеляется он тем, что немедленно отвращается от этого и снова возвращается[1144] к своим обычным мыслям — тем, которыми сердце его само постоянно занято. И на высоту собеседования с ними возводится он, и никакого даже малейшего следа или дуновения[1145] той страсти не остается в нем.

Беседа 30

1. Как ничто не сравнится с Богом, точно так же нет служения или труда, которые бы сравнились с собеседованием с Богом в безмолвии.

2. Что такое собеседование с Богом? Много путей существует для этого размышления и собеседования с Богом, и для каждого человека — тот путь, к которому знание его способно, на котором он преуспевает и по которому все более приближается к Богу благодаря каждодневному опыту. И в соответствии с мерой своей идет человек по одному из этих путей, дабы на нем обрести наслаждение в Боге и дабы наполнились разум его и размышление его памятью <о Боге> на всякий миг.

3. Итак, как я сказал, есть много путей для этого собеседования с Богом в безмолвии, и каждый человек, насколько сознательно[1147] приближается к Нему,[1148] настолько же избирает путь, соответствующий мере своей. И не всякий путь благоуспешен для всякого человека, но каждому человеку по мере внутреннего возрастания его в подвижничестве совесть показывает <путь> — без наставления со стороны кого–либо другого, <но> по благодати, которая пробуждает в нем свидетельство изнутри; она[1149] наставляет его и показывает ему сокровенным образом путь его. И таким образом всякий человек соответственно мере своей избирает труд свой, при помощи которого <приближается> он <к> благоприятному[1150] собеседованию <с Богом> и изумлению Богом.

4. Ибо один проводит целый день в молитве и чтении и только малую часть посвящает стоянию на псалмопении; и таким образом увеличивает он в душе своей[1151] постоянную память о Боге.

5. Другой же только псалмопением занят целый день, не выделяя особого <времени> для молитвы. Еще один ночью и днем занят совершением частых коленопреклонений, так что не подсчитывает он уже времени, <потраченного> на молитвы, из–за обилия коленопреклонений, которым нет числа.[1152] Такой человек поистине распял мир внутри себя и сам распят для мира:[1153] он пригвоздил себя ко кресту,[1154] оставив все.

6. Поэтому, как сказал я, когда человек достиг в душе своей[1155] этой <молитвы> без ограничений, распявшись телом и умом, в жизни со Христом проводит он дни свои. И иногда, вставая от <поклонов> ненадолго, с миром в сердце, ненадолго посвящает он себя размышлению над Писанием.

7. Другой человек, опять же, занимается чтением целый день, и цель его — забыть этот преходящий мир и умереть разумом своим для воспоминания о его преходящих делах и для разговора со страстными помыслами, которые действуют дерзко через видение и воображение разума: и в этом — совокупность <всех> подвигов. Таким образом, когда при помощи этого сознательного усилия[1156] запирает он дверь разума своего по отношению к миру посредством постоянного наслаждения чтением, исправляет он путь свой,[1157] двигаясь к Богу в мысли своей[1158] без помрачения.[1159] И так наслаждаясь прозрениями тайн и изумлением домостроительством на всякое мгновение, посвящает он себя лишь ненадолго стоянию на молитве и псалмопении. И время чтения его больше, чем <время> молитвы.

8. Говоря о молитве, я <имею в виду> стояние или богослужение определенного рода, ибо во время чтения своего никогда, ни на одно мгновение не лишен он молитвенных подъемов. Ибо нет такого чтения, которое совершалось бы с духовной целью и <при этом> лишено было источника молитвы, ибо поистине[1160] человек тот бывает опьянен тайнами, которые он встречает. И глубокие молитвы чудным образом и неожиданно возбуждаются в нем, без подготовки или <усилия> воли <с его стороны>. Почему же называю я молитвой это частое опьянение <каким–либо> прозрением, если не обретается в нем даже места для движения молитвы или воспоминания <о ней>? Это нечто намного более прекрасное, — насколько возможно говорить так, — чем даже чин молитвы.

9. Но молитва по чину своему ниже, чем духовное возбуждение; и об этом не может быть спора, так как молитва ниже этой тайны. Много раз, когда ум возбужден каким–либо прозрением <относительно> действий, которые или <происходят> в естественном <мире>, или <упоминаются> в Писаниях, <когда узревает он> их духовный смысл[1161] и когда взирает, благодаря сопутствующей им благодати, на святое святых тайн <Писаний>, тогда не остается у него даже силы молиться или помысла, ибо умолкает <человек тот> телом и душой.