Читаем без скачивания Потерянный разум - Сергей Кара-Мурза

Понятно, что любой хозяйственный уклад имеет под собой мировоззренческую основу. Радикальная приватизация хозяйства СССР по западному образцу означала внедрение, силой государственной власти, совершенно новых отношений в социальную и культурную ткань населяющих СССР народов. Между тем, капиталистическая экономика западного типа базируется на специфической культурной основе, несовместимой с культурой России. Об этом было говорено и переговорено. «Дух капитализма» имеет определенные религиозные корни (протестантизм), определенные картину мира, определенный тип рациональности и мышления (механицизм и европейская наука), определенную этику. И все это в одинаковой мере важно и для предпринимателей, и для рабочих.

Поддержав рвущихся напролом «приватизаторов», российская интеллигенция растоптала и заданные Просвещением нормы рациональности, и здравый смысл, присущий отечественной культуре. За это мы сегодня и расплачиваемся.

В ходе подготовки к приватизации велась интенсивная идеологическая кампания, которая стала одним из факторов тяжелого культурного срыва — всплеска самого дремучего социал-дарвинизма, биологизации представлений об обществе, антиуравнительных и антирабочих настроений в среде интеллигенции.

В Концепции закона о приватизации РСФСР (1991 г.) в качестве главных препятствий ее проведению называются такие: «Миpовоззpение поденщика и социального иждивенца у большинства наших соотечественников, сильные уpавнительные настpоения и недовеpие к отечественным коммеpсантам (многие отказываются пpизнавать накопления коопеpатоpов честными и тpебуют защитить пpиватизацию от теневого капитала); пpотиводействие слоя неквалифициpованных люмпенизиpованных pабочих, pискующих быть согнанными с насиженных мест пpи пpиватизации».

Замечательна сама фразеология этого официального документа. Большинство (!) соотечественников якобы имеют «миpовоззpение поденщиков и социальных иждивенцев» (тpудящиеся — иждивенцы, какая бессмыслица). Рабочие — люмпены, котоpых надо гнать с «насиженных мест». Эти выражения свидетельствуют о том, что влиятельная часть либеральной интеллигенции впала в тот момент в мальтузианский фанатизм времен «дикого капитализма». Такой антиpабочей фpазеологии не потеpпела бы политическая система ни одной демокpатической стpаны, даже в прессе подобные выражения вызвали бы скандал — а у нас сторонники А.Д.Сахарова применяли их в парламентских документах363.

После завершения приватизации Е.Боннэр издевалась: «Главным и определяющим будущее страны стал передел собственности. У народа собственность так и ограничится полным собранием сочинений Пушкина или садовым домиком на шести сотках. И, в лучшем случае, приватизированной двухкомнатной квартирой, за которую неизвестно сколько надо будет платить — многие не выдержат этой платы, как не выдержат и налог на наследство их наследники. Ваучер не обогатит их, может, с акций когда-нибудь будет хватать на подарки внукам»364. Утритесь, духовная элита нации!

Этот раздел мы начали с обсуждения результатов большого опроса двух выборок в населении СССР — усредненной выборки и интеллигентов (читателей «Литературной газеты»). И вот, прошло семь лет с того большого опроса 1989 года, экономическая реформа, которой так хотела интеллигенция, в главном состоялась. Каковы же оценки? Оказалось, что ожидания людей трагическим образом обмануты. В начале 1989 г. лишь 10% считали, что в ближайшие годы экономическое положение в стране ухудшится (59% считали, что улучшится, 28% — что останется без изменений). Для ухудшения, действительно, не было никаких объективных причин. Но основания для оптимизма были совершенно разными у интеллигенции и у «массы».

Масса явно не желала капитализма, и ее надежды на улучшение вытекали из того, что советская власть не позволит произойти такому перевороту, чреватому разрушением хозяйства. А потенциал плановой системы, по мнению большинства, был велик и позволял модернизировать хозяйство, в том числе увеличивая его разнообразие и интегрируя в него рыночные механизмы (как это и произошло в Китае). Можно сказать, что выбор большинства народа был фундаментально верен, но ошибочен на уровне политики: КПСС обманула их ожидания и «сдала» страну.

Иное дело у интеллигенции: она хотела капитализма и ждала его от бригады Горбачева-Ельцина. Она не ошиблась политически, но ее ошибка на фундаментальном уровне грандиозна. «Капитализм», который только и мог быть периферийным, разрушил отечественное хозяйство и оставил подавляющее большинство населения, включая большинство интеллигенции, у разбитого корыта.

Можно ли ожидать, что наша культура «переварит» все это, и новые «собственники» станут рачительной буржуазией, которая превратит Россию в цветущий сад? Пока что никаких признаков, подающих такую надежду, не появилось. Уже сложился генотип российского псевдокапитализма — тупого, алчного и расточительного. Если у идущего нам на смену поколения, свободного от советских догм и иллюзий, не возникнет политической воли, Россия превратится в вымирающую трущобу и надолго выпадет из культуры.

Глава 36. Поддержка рыночной реформы в РФ: предупреждения с Запада

Весь раздел, посвященный тому, как была воспринята в широких кругах нашей интеллигенции доктрина и практика «рыночной реформы» в РФ, полезно заключить суждениями и оценками западных экономистов и философов, причем в большинстве своем специалистов либерального толка. В этих суждениях трудно усмотреть и корысть советских «консерваторов», якобы пекущихся о сохранении своих привилегий, и фанатизм «красно-коричневых», якобы отвергающих западную хозяйственную систему из-за своей идеологической ограниченности.

Дадим слово самим западным авторитетам, пусть наши честные интеллигенты, считающие себя либералами и демократами-западниками, услышат из их уст, какие грубые и фундаментальные ошибки они допустили, поверив подряд трем командам реформаторов, от Горбачева до Путина.

Прежде всего, зафиксируем, что уже к середине 90-х годов мнение о том, что экономическая реформа в РФ «потерпела провал» и привела к «опустошительному ущербу», стало общепризнанным среди западных специалистов. Нобелевский лауреат по экономике Дж.Стиглиц, безусловный сторонник рыночной экономики, дает оценку совершенно ясную, которую невозможно смягчить: «Россия обрела самое худшее из всех возможных состояний общества — колоссальный упадок, сопровождаемый столь же огромным ростом неравенства. И прогноз на будущее мрачен: крайнее неравенство препятствует росту, особенно когда оно ведет к социальной и политической нестабильности»365.

Вдумаемся в этот вывод: в результате реформ мы получили самое худшее из всех возможных состояний общества. Значит, речь идет не о частных ошибках, вызванных новизной задачи и неопределенностью условий, а о системе ошибок, о возникновении в сфере сознания «странных аттракторов», которые тянули к выбору наихудших вариантов из всех возможных, тянули к катастрофе. Какое же русская интеллигенция, которая поддерживала доктрину этих реформ и забрасывала цветами ее авторов, имеет право уклоняться теперь от честного анализа этих ошибок!

В 1996 г. целая группа американских экспертов, работавших в РФ, была вынуждена признать: “Политика экономических преобразований потерпела провал из-за породившей ее смеси страха и невежества”366. Страх — это эмоция, он вне рациональности. Причины нашей драмы в том, что эмоции типа параноидального страха не были обузданы разумом — логикой и расчетом. В большой мере это произошло вследствие постыдной для интеллигенции слабости — невежества. Очень многие из ошибочных установок наша образованная публика приняла просто потому, что мало знала и искала не достоверности, а убеждений. И речь идет вовсе не только о ее поводырях-реформаторах, а и о массе образованных людей.

Эмсден и др. пишут в своем докладе: «Несмотря на плачевные результаты, неуклонное следование логике шоковой терапии в России и Восточной Европе было в какой-то мере добровольным, отражая взгляды части интеллигенции. Для многих интеллигентов стало символом веры, что быстрая радикальная экономическая реформа абсолютно необходима, дабы избежать обратного хода событий после очередных выборов. Тем экономистам в бывшем Советском Союзе и Восточной Европе, которые возражали против принятых подходов, навешивали ярлык «скрытых сталинистов» (Эмсден, с. 67).

Заметим, что в самой РФ о катастрофическом провале реформ, ведущихся по схеме МВФ, говорили вовсе не только «скрытые сталинисты», а и вполне либеральные экономисты-«рыночники», по разным причинам сохранившие независимость суждений. Н.Петраков и В.Перламутров писали в академическом журнале: «Анализ политики правительства Гайдара-Черномырдина дает все основания полагать, что их усилиями Россия за последние четыре года переместилась из состояния кризиса в состояние катастрофы. Взяв на вооружение концепцию финансовой стабилизации, имеющую весьма ограниченное и производное значение, они стали множить дестабилизирующие факторы»367.