Читаем без скачивания Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

Джо стал раздражаться.

— Хью, но как ты не понимаешь, что я всего-навсего гость? Я здесь на птичьих правах. У меня нет ни одного собственного слуги, нет денег, нет титула. Я сказал, что ты, возможно, увидишься с Грейс. Я ведь не говорил, что ты обязательно ее увидишь. Если это произойдет, то только потому, что он пошлет за тобой и не сочтет нужным удалять ее из покоев — но ни в коем случае не ради меня. А твоя просьба насчет Барбары просто невыполнима. И все тут! Тебе не советую что-либо предпринимать. Иначе, вероятно, не обойтись без его жезла, а это не игрушечная погонялка…

— Но я только хотел…

— Тихо! Он идет, — предупредил Джо.

Джо пошел навстречу хозяину. Хью стоял, потупив глаза, с опущенной в поклоне головой, и ждал, когда на него обратят внимание. Понс вошел широкими шагами, одетый почти так же, как и при первой их встрече, правда, шлем на этот раз заменила небольшая красная шапочка. Он поприветствовал Джо, тяжело уселся на диван и вытянул ноги. Док Ливингстон тут же вскочил ему на колени. Понс погладил его. Неизвестно откуда появились две служанки, сняли с него обувь, обтерли ему ноги горячим мокрым полотенцем, затем вытерли их насухо, помассировали, обули шлепанцы и исчезли.

Пока все это делалось, лорд Протектор беседовал с Джо о чем-то, чего Хью полностью не понимал, а мог выхватить из разговора лишь отдельные слова. Но не ускользнуло от него то обстоятельство, что вельможа в разговоре с Джо использует формы равенства и Джо отвечает ему тем же. Поэтому Хью решил, что положение Джо упрочилось, как, впрочем, и положение Дока Лингвистона. Что ж, Джо и в самом деле довольно симпатичный парнишка.

Наконец Владыка обратил внимание и на него.

— Садись, малыш.

Хью уселся прямо на пол.

— Ну что, выучил язык? Нам сказали, что ты владеешь им, — спросил Лорд.

— С позволения их Милости, ничтожный раб посвящал все свое время этой благородной цели, и хотя результат и довольно плачевен, как их Милость имеет, видимо, честь прекрасно знать, несравненно больше, чем их покорнейший и презренный слуга…

— Что ж, неплохо. Произношение бывает и хуже. Но ты пропустил инфикс. Как тебе нравится погода? — Лорд продолжал задавать вопросы.

— С позволения их Милости, погода стоит именно такая, какой установил ее Дядя Всемогущий. И ежели любезнейший племянник Всевышнего довольствуется ею, то что может осмелиться сказать по этому поводу его ничтожнейший слуга?

— Хорошо. Акцент есть, но понять можно легко. Поработай еще над произношением. Передай своим учителям, что так распорядились Мы.

А теперь оставь этот глупый стиль. У меня нет времени выслушивать все эти обороты. Отныне в разговоре со мной всегда используй только речь равных. Наедине, естественно…

— Хорошо, я… — Хью запнулся, так как вернулась одна из служанок и подала какое-то питье на подносе.

Понс взглянул на Хью, затем перевел взгляд на девушку.

— Это? Не смущайся, они глухонемые. Так что ты говорил?

— Я хотел сказать, что не успел составить представления о погоде, так как просто не имел возможности почувствовать ее ни разу, с тех пор как попал сюда.

— Само собой разумеется, я отдал приказ, чтобы тебя как можно быстрее выучили языку, а мои слуги обычно воспринимают приказы буквально. Никакого воображения. Ладно, с этого момента дадут возможность гулять каждый день по часу. Скажи об этом тому, кто занимается тобой. Просьбы есть? Как кормят? Как обращаются?

— Питание неплохое. Вообще я привык питаться три раза в день, но…

— Можешь питаться хоть четыре раза. Опять же — скажи об этом, кому следует. Ну, довольно. Перейдем теперь к другим вопросам. Хью… тебя ведь так зовут, да?

— Совершенно верно, их Милость.

— Ты что, не слышал, что я сказал? Я сказал: «Пользуйся речью равных». Мое частное имя — Понс. Так меня и называй. Хью, если бы я сам не нашел вас, если бы я не был ученым и если бы я собственными глазами не видел тех забавных вещиц в строении, которое вы называете домом, я бы не поверил во все это. Но я — человек без предрассудков. Пути Дяди неисповедимы, но чудес он не творит… и я не боюсь заявить об этом в любом из его храмов на Земле, как бы неортодоксально это не звучало. Джо… так сколько времени прошло?

— Две тысячи сто три года.

— Ну, скажем, две тысячи. Что с тобой, Хью?

— О, ничего, ничего.

— Если тебя тошнит, то лучше выйти. Эти ковры мне очень нравятся. Так вот, я и говорю, что все это дало пищу для ума моим ученым — и неплохую пищу, должен сказать. За долгие годы они не выдумали ничего, кроме какой-нибудь усовершенствованной мышеловки. Ленивые отродья. И я приказал им явиться ко мне с разумным советом — никаких чудес. Мне надо было узнать, как пять человек или шесть и сооружение определенной массы могли преодолеть пропасть в двадцать веков, да еще так, что ни один волос не упал с их головы? Чистой воды преувеличение. Правда, Джо рассказал мне, что вы там сломали себе пару костей и еще кое-какие мелочи. Кстати, о костях. Джо предупреждал меня, что тебе не придется по душе такой разговор, да и ему тоже. Мне пришлось приказать моим ученым потревожить кое-какие кости. Был проведен анализ изотопов строения, вот так это называется, но ты вряд ли когда-нибудь слышал об этом. Верное доказательство того, что труп достиг зрелости, до того как радиоактивность стала максимальной… Слушай, я ведь предупреждал тебя насчет этих ковров. Не смей!

Хью всхлипнул. «Карен! Карен! Моя милая доченька!»

— Ну как? Тебе лучше? Наверное, следовало сразу сказать, что при вскрытии захоронения присутствовал священник и были произведены все необходимые церемонии… С ней обошлись так же, как если бы она была одной из Избранных. Состоялась специальная служба по моему разрешению. А после завершения исследований буквально каждый атом вернулся на место, и могила была закрыта с соблюдением всех положенных обрядов.

— Это правда, Хью, — сурово сказал Джозеф. — Я был там. И я возложил на могилу свежие цветы. Цветы, которые всегда будут свежими, как мне сказали.

— Конечно, будут, — подтвердил Понс. — До тех пор, пока они не распадутся от обычной эрозии. Я не знаю, почему вы используете для этого цветы, но если необходимо еще что-то или нужно принести какие-нибудь жертвы во искупление того, что, на ваш взгляд, является святотатством, то только скажи. Я человек широких взглядов. Я прекрасно понимаю, что в иные времена и обычаи были иными.

— Нет… Нет, пусть будет так.

— Как хочешь. Все это пришлось сделать ради научной цели. И мне показалось, что это разумнее, чем отрезать, например, один из твоих пальцев. Другие тесты также заставили моих ученых примириться с очевидностью. Пища, законсервированная методом Настолько древним, что я сомневаюсь, знает ли кто-нибудь из современных специалистов по гастрономии, как их воспроизвести… А все же продукты оказались вполне съедобными. По крайней мере несколько слуг ели их, и никто не отравился. И еще этот удивительный перепад радиоактивности между внутренней и наружной поверхностями покрытия. Я обратил их внимание и на эту деталь. Основываясь на информации, полученной от Джо, я приказал им искать данные в подтверждение того, что это событие произошло в начале войны между Западом и Востоком, в ходе которой было уничтожено все Северное полушарие. И они нашли эти данные. Расчеты показали, что сооружение, вероятно, находились в эпицентре атомного взрыва. И все же оно было целехонько. На почве этого возникла теория настолько дикая, что я не буду утомлять тебя, излагая ее. Я просто велел им продолжать исследования. Но самое главное — это целый ряд подлинных исторических сокровищ. Я ведь историк, Хью. История, если ею правильно пользоваться, может поведать обо всем на свете. И сокровищем, безусловно, являются книги, попавшие сюда вместе с вами. Теперь я могу сказать, что они — самое ценное мое достояние. В мире имеется всего лишь две копии Британской Энциклопедии, но они не того же издания и пребывают в таком плачевном состоянии, что, скорее, просто редкость, чем источник, с которым мог бы работать ученый. В Смутные времена о них, видимо, никто не заботился. — Понс откинулся назад и казался прямо-таки счастливым. — Но моя зато в превосходном состоянии! — И добавил: — Я прекрасно понимаю значение и других книг. Буквально все они — сокровища. Особенно «Приключения Одиссея», которые известны только по названию. Наверное, иллюстрации также относятся к временам Одиссея?