Читаем без скачивания Дневники св. Николая Японского. Том ΙV - Николай Японский

Был Павел Степанович Попов с супругой и четырьмя дочерьми посмотреть Миссию с ее учреждениями и доплатить то, что передержано было на его словарь. Кстати и пожертвовал 31 ену на Миссию.

Rev. Snodgrass прислал следующее печатное письмо: Dear Sir, will you be so kind as to answer the following questions in the interest of Christian Union in Japan:

1) What is you personal view as to the kind of union desirable; and in what condition would such union leave the present denominations?

2) How can such a union be best accomplished, и прочее.

По прочтении, набросал в ответ: Му view is — to return all protestant denominations to the faith of one individed Church of the first ten centuries of Christianity, etc; но отбросил в сторону, раз — не совсем прямо на вопрос, другой — какая польза толковать с протестантами об union? Не исцелишь никого из них от этой вечно зудящей у них болячки сектантского разлада. Исцелятся они только тогда, когда и взаправду вернутся к вере Неразделенной Церкви первых десяти столетий, если только Господь пошлет им это счастие, которого они по своей гордости в настоящее время еще отнюдь не достойны.

22 апреля/5 мая 1901. Воскресенье.

До Литургии крещено несколько человек. В том числе — мать Елисаветы Котама, начальницы Женской школы, старуха шестидесяти пяти лет. Странные отношения к вере и к детям! Последним нисколько не помешала сделаться христианами, а сама до сих пор никак не хотела из–за убеждения, будто христианство запрещает почитать предков. Наконец ей втолковано было, что оно не только не запрещает, а велит почитать и любить предков, но только выражать эти почтения и любовь молитвою Богу за них, а не им. Ныне она с сожалением говорит — «отчего я не знала этого двадцать лет тому назад, тогда бы следовало сделаться христианкою». Крещена также подкинутая в Миссию девочка, взятая Елисаветою Котама на воспитание. Мать девочки приходила в Женскую школу повидать дочку, рассказывала, как по звону соборного колокола пришла ей решимость подкинуть именно сюда, как потом она месяц в тюрьме высидела — наказание по японскому закону за подкинутие, и прочее.

После Литургии был благодарственный молебен по случаю рождения сына у Наследника японского престола. Предварительно я сказал несколько слов о том, что Бог хранит японское государство, современные которому древние государства давно погибли, — хранит за добрые качества у японского народа, любезные Богу, хотя еще не знакомому японцам; что добром своим японский народ много обязан руководящей его Императорской династии — потому должен молиться за нее…

Из Церкви между другими японскими гостями зашел ко мне Иосиф Окада, прибывший из Накацу, на Киусиу, просить привилегию на изобретенную им машину вязать сети. Это бывший католический катихизатор, познавший ложь католичества, бросивший его и принявший в прошлом году православие. Он обратил потом в православие и живущего в Накацу уже семь лет Фудзии, бонзу знаменитой фамилии (смотри — 16 апреля). Думал я, нельзя ли из Фудзии образовать проповедника. Оказывается — нельзя. Окада рассказал, что Фудзии не прочь сделаться служителем Церкви, но «прямо священником». Этой одной черты достаточно, чтобы видеть, что у человека нет христианского смирения нисколько, что он едва ли и понял христианство, и что о. Петр Кавано поспешил крестить его. Сам Окада — человек скромный, почтенный и, по–видимому, искренний христианин.

23 апреля/6 мая 1901. Понедельник.

День тезоименитства нашей Государыни, потому был в Посольстве на молебне. За завтраком и после был горячий спор у посланника с Ванновским об отношении в России Правительства к католикам. Извольский винит светское Правительство (совершенно исключая из этого Духовное ведомство), что оно суровыми и разными нелогичными мерами раздражает католиков и глубже вгоняет в них дух фанатизма и ненависти к России. Ванновский отстаивал строгие меры.

Кстати, католические монахини признались, что они способствовали побегу Языковой: они снабдили ее деньгами на проезд до Парижа и отправили ее на пароходе, ушедшем в Канаду. Значит — finita la comedia, девица безвозвратно поглощена мутным морем католичества. Дураки родители, волчицам поручающие ягнят.

Вечером был Такеноуци, издатель морального журнала «Ринрикай», спрашивал, верно ли переданы мои мысли в статье, описывающей предыдущее его свидание со мною; в дальнейшем разговоре я продолжал убеждать его, что христианская религия — единственное прочное основание нравственности; но человека неверующего едва ли можно убедить в этом.

24 апреля/7 мая 1901. Вторник.

Утром, во время перевода, сказано, что «два старика, пришедшие из Магата (в провинции Акита), желают меня видеть; Иоанн Хатакеяма направил их сюда; они хотят сделаться христианами». На мой вопрос — «не могут ли они пожаловать часа в три — теперь я занят?» — они ответили, что «придут в три часа».

В назначенное время приходят; действительно, очень почтенные, седые; один притом бывший маленький князек.

— Прибыли взглянуть на Токио? — спрашиваю.

— Собственно к вам, — отвечает князек.

— Очень приятно слышать это. И ваше побуждение?

— Спасения просим (сукуи о негау).

— Еще приятней слышать. Как же вы понимаете спасение?

— Так, что вы поможете нам в жизни.

— То есть?

— Спасите от бедности. Средств нет жить. Я служил городским старостой (чёочёо); жалованье всего 7 ен, а семья большая, вот я и пришел к Вам проситься в христианство, чтобы Вы помогли жить, — объяснился князек.

Я так и опешил. Никогда никому православие такого спасения не проповедывало. Должно быть, смешали его с католичеством. Самым простым и понятным языком я постарался объяснить старикам, что такого «спасения» Миссия не дает и не может дать, что спасение, которое она обещает и дает, совсем другого рода — «душевное, вечное», и прочее.

— Да ведь не даром, а за сабли, — вставил другой старик.

— Действительно, у меня есть хорошие сабли, оставшиеся от прежнего моего достояния; я их Вам отдам, — пояснил князек.

От часу не легче!

— Отдайте их купцу, это несколько и поможет вам. А мне они на что же? Миссия может оказать вам разве следующую небольшую помощь: если хотите, можете отдать одного или двух ваших сыновей в миссийские учебные заведения, но это при том, если пообещаете не помешать им потом поступить на церковную службу. И так далее.

Старики, наконец, ясно поняли назначение Миссии и ушли.

25 апреля/8 мая 1901. Среда.

Кончила курс когда в нашей Женской школе девица Морита Сен; училась отлично; по Догматике отвечала лучше всех, сочинения на религиозные темы писала, как усердная христианка. Но ушла из школы язычницей. Дочь состоятельных родителей; выдана была замуж за богатого человека, основателя банка. Думал я, что прошло Слово Божие мимо души ее, не заронив искру в сердце. Ошибся я. Сегодня она пришла ко мне вместе с Елисаветой Котама и просит крещения. Нарочно для того прибыла из Сендая, где служит муж ее. Она уже мать двоих детей. Муж позволил ей принять христианство, но с тем, чтобы она потом не принуждала и его к сему: «для меня еще рано», говорит. Муж ее, кажется, очень любит, но свекровь — своенравная старуха, доставляющая ей, по- видимому, немало мучений. В христианстве Сен хочет найти, между прочим, и нравственную опору для себя в перенесении домашних неприятностей. Так как отлично знала христианство, то ей нужно только повторить его, что она и сделает при помощи учительниц Женской школы, своих приятельниц, после чего может креститься.