Читаем без скачивания Убийцы, мошенники и анархисты. Мемуары начальника сыскной полиции Парижа 1880-х годов - Мари-Франсуа Горон

Эмиль Анри был совсем молодой человек, почти ребенок, и с гордостью хвастался, что это он виновник взрыва в улице Бонс-Энфантс. По его словам, первое преступление он совершил, чтобы отомстить за Равашоля, а второе — за Вальяна.

— Я приехал в Париж во время дела Вальяна, — говорил он на суде, — и присутствовал при драконовской расправе, последовавшей после покушения на Бурбонском дворе… Вальяна, который никого не убил, осудили на смерть… Но, господа буржуа, не слишком ли вы понадеялись на вашу силу… Вы бросили перчатку, она была поднята… и бомба в кафе Терминюс — была ответом!

Эмиль Анри был казнен.

Спустя несколько месяцев произошла самая серьезная и, конечно, самая печальная катастрофа.

Господин Карно был убит в Лионе анархистом Каверио, объявившим себя мстителем за Вальяна и Анри.

По всей вероятности, потому, что дальше уже некуда было идти, мстительная мания анархистов прекратилась после смерти Карно и его убийцы.

Глава 5

Анархисты-убийцы

В моих записках я делаю только краткое резюме анархистских покушений, так как мне хотелось показать с быстротой калейдоскопа главные катастрофы, наводившие ужас на парижан в период 1892–1894 годов. Я опускаю такие рассказы, например, как о взрывах в казармах Лебо или о бомбе, взорвавшейся в кулуарах муниципальной полиции.

Но пропаганда действием не ограничивается лишь динамитными бомбами: нож и кинжал играют в ней одинаково важную роль.

Наряду со злоумышленниками, взрывавшими дома и рестораны, были анархисты, действовавшие время от времени изолированно и избиравшие жертвой одну личность с целью мести или, так сказать, в назидание прочим.

Эта особенная черта анархии довольно курьезна и заслуживает того, чтобы о ней упомянуть.

В конце сентября 1892 года меня уведомили, что в канале Сен-Дени был найден труп какого-то молодого человека, получившего семь ран в область сердца.

Врач, производивший вскрытие, в своем протоколе констатировал, что эти удары могли быть нанесены не иначе, как при полной неподвижности жертвы.

Из семи ударов три были нанесены в сердечную сумку, а четыре остальных на расстоянии нескольких сантиметров от первых.

Отсюда следовало, что покойный никоим образом не мог быть самоубийцей, так как нельзя же нанести самому себе три удара прямо в сердце!

Факт убийства не подлежал сомнению.

Далее оставалось открыть: во-первых, личность жертвы и, во-вторых, если возможно, кто убийца.

Так как не было никаких указаний, то пришлось отправить труп в морг в надежде, что он будет кем-нибудь узнан.

Само собой разумеется, что в данном случае никому и в голову не пришло, что это может быть анархистское преступление.

В газетах часто приходится читать: «После энергичных дознаний, произведенных начальником сыскной полиции X.» или «Судебный следователь господин Z. столь искусно повел следствие, что удалось обнаружить таинственного убийцу на улице Кенкампуа, и он уже арестован». В действительности же чаще всего в таких случаях какой-нибудь благодетельный доносчик наводит полицию на верный след!

Кстати сказать, именно таким способом мне удалось выяснить личность жертвы и узнать, кто убийца.

Но необходимо заметить, что одного доноса недостаточно для расследования некоторых преступлений: необходимо еще проверить обвинение, а главное — добыть улики. В этом отношении судебная власть и ее сотрудники — полицейские должны вооружиться большим запасом терпения и настойчивости.

Следствие по делу Сен-Дени шло в особенности медленно и кропотливо.

Мы узнали, что убитый был некто Густав Бюисон, по прозвищу Маленький Пирожник, и узнали также имена двух субъектов, которые его убили.

Виновниками преступления оказались двое ресторанных гарсонов, Мерье и Шапюльо. Они принадлежали к группе анархистов и, будучи арестованы, немедленно отвечали на наши вопросы.

— Если смеете, ведите нас в суд, — говорили они, — там мы будем защищаться.

Только выдержкой и терпением судейские чиновники могут бороться против столь наглых запирательств.

В особенности в те времена страх перед анархистами был так велик, что мы почти ничего не могли добиться от свидетелей, которые боялись, что их постигнет участь Маленького Пирожника, и упрямо молчали. Некоторым из них мы были вынуждены грозить арестами, чтобы развязать языки!

Само собой разумеется, такие меры мы применяли только к таким свидетелям, о которых наверное знали, что они не хотят сказать, что видели или слышали.

После целого месяца, потраченного на следствие, нам, наконец, удалось добыть материальные улики. Мы нашли платья, которые были на преступниках в день преступления, и на них оказались многочисленные пятна крови.

Тогда один из убийц сознался.

Романтические писатели с самым пылким воображением, настроенным на мелодраматический лад, не придумали бы ничего мрачнее и ужаснее этой сцены убийства Маленького Пирожника, по крайней мере в том виде, как рассказывал нам ее один из убийц.

Густав Бюисон жил раньше в Гавре, считавшемся тогда одним из главных анархистских центров. В том кружке, к которому принадлежал Бюисон, его считали изменником, выдавшим полиции нескольких товарищей. Я не знаю, насколько это обвинение было справедливо, но только все гаврские анархисты единогласно утверждали, что Бюисон «продал своих братьев».

Мерье и Шапюльо поклялись отомстить за товарищей, посаженных в тюрьму по доносу изменника.

Маленький Пирожник вовсе не подозревал, что его измена известна в анархистских кружках. Из Гавра он переселился в Париж и продолжал посещать тех, кого называл своими политическими единоверцами. Вот почему двум мстителям было не очень трудно сблизиться с человеком, которого они втайне обрекли на смерть.

Когда отношения между тремя молодыми людьми сделались достаточно близкими для того, чтобы просьба подобного рода не могла удивить Маленького Пирожника, они попросили его сопровождать их вечером в Сен-Дени к одному товарищу, который жил совсем за городом, на берегу канала.

Они уверили Бюисона, что с этим товарищем нужно условиться насчет одного таинственного политического дела, — быть может, о новом взрыве или просто о том, чтобы ограбить дом. Как бы там ни было, но только предложение соблазнило Густава Бюисона, и он последовал за Мерье и Шапюльо.

В десятом часу вечера в бурную, ненастную погоду они дошли до берегов канала. Небо было совсем черно, и только время от времени блеск молнии прерывал мрачную тьму. Маленький Пирожник спотыкался на каждом шагу и ворчал:

— Черт знает куда вы меня тащите?

Вдруг он вскрикнул, но крик его моментально замер. Шапюльо, шедший позади, накинул ему на шею веревку и затянул ее мертвой петлей.

В одно мгновение Бюисон был повален на землю и связан. Петля на шее заглушала его крики, и несчастный при свете блеснувшей молнии мог увидеть Мерье, — своего друга, — который занес уже над ним кинжал.

— Ты изменник! — услышал он роковой приговор. — Ты