Читаем без скачивания Тяжесть короны (СИ) - Ольга Булгакова

— Я понимаю, что ты мне вряд ли ответишь. Но все же спрошу. Почему меня не покидает ощущение, что ты знаешь о делах Арданга значительно больше, чем говоришь?

— Не знаю, — сказал за меня амулет.

— Почему ты настаивала на возвращении названия? Почему это тебя беспокоило? — Брэм, остановившийся передо мной, казался очень похожим на отца, а требовательный голос и жесткость взгляда только подчеркивали сходство.

— Новое название означает «покорный», а Арданг им никогда не будет.

— А каким же будет Арданг? — совершенно серьезно спросил Брэм.

— Свободным.

О своей мечте сказала шепотом. Не потому, что боялась спугнуть удачу, я даже была уверена, к этому моменту Ромэр уже осуществил большую часть своего плана. Я шептала из-за амулета, мучавшего меня в эти минуты. На голос просто не было сил.

— У меня есть некоторые основания считать, что наших людей там не убили, а именно взяли в плен. Как думаешь, я прав? — голос брата был спокойным, словно он действительно не сомневался ни в моей осведомленности, ни в своих предположениях.

Я смогла только кивнуть в ответ. Даже была не в состоянии спросить, почему брат сделал такие выводы.

— Знаешь, порой мне жаль, что я не учил ардангский. В будущем нужно будет исправить эту оплошность, — Брэм, осознавший тщетность вопросов, резко поменял тему. — Но, возможно, ты сможешь перевести этот текст?

Он повернулся к столу, открыл ту же папку, которую брал на заседание Совета, достал листок и протянул его мне.

— Я нашел его в документах, которые неделю назад получил.

Ромэр был прав, с таким королем будет очень интересно вести дела. Лицо брата выражало вежливый интерес, словно Брэм не считал сведения на листке заслуживающими пристального внимания. Хотя бы потому, что на бумаге явно был написан стих. Но по взгляду брата видела, что смысл ему давно известен, а сегодняшняя просьба — только проверка. Своеобразное испытание моей молчаливости на прочность.

Я улыбнулась, пробормотала «Попробую» и вчиталась в документ. Осведомитель Стратега записал балладу о Короле и его Ангеле. Эту я слышала всего раза два. Во время путешествия с Ловином. Но читая стих, словно оказалась в Арданге, в Челна, в небольшой гостиной, залитой солнечным светом. Довольно точное описание моей внешности не удивило, неожиданностью не стало и упоминание значения моего имени. Дар небес, бывший в балладе Его светлым и добродетельным Ангелом, Спасительницей Короля.

Я не могла не перевести, — брат наверняка знал, что ардангский всегда нравился мне больше других языков. Я не могла перевести, не изобличив себя, не признавшись в побеге. Но хотела, всем сердцем желала рассказать Брэму правду, боролась с медальоном, наперед зная, что проиграю бой. Перед глазами уже всплывали темные пятна, а я все еще была полна решимости признаться. Но тут на помощь мне пришел брат. Будь он старше и опытней, не допустил бы такой ошибки при допросе.

— Я знаю, о чем здесь говорится, — Брэм казался расстроенным. — И могу понять, почему Стратег запретил тебе это обсуждать. Но ты не бойся. Уже скоро мы от него избавимся.

Я через силу улыбнулась, хотела вернуть брату бумагу.

— Оставь себе, — он усмехнулся. — У меня есть перевод.

Остаток дня до самого ужина провела в дворцовом храме. Служитель, почему-то решивший, что принцесса нуждается в обществе и напутствии, попытался завязать со мной беседу. Даже предположил, что я хочу исповедаться. Глядя на округлого холеного священника в богатом облачении, с горечью подумала, что, наверное, единственным служителем, с которым смогу беседовать о сокровенном, до конца моих дней останется брат Ловин. Упрямый, нетерпимый, веселый, улыбчивый, гордый, защищающий мою честь и жизнь друг. Видимо, неприятие стоящего передо мной священника все же отразилось на лице, во взгляде. Потому что одного покачивания головой хватило, чтобы служитель оставил меня в покое.

Я прижимала к груди сложенный много раз листок с текстом баллады, сидела рядом с изображением Секелая, бесстрастного Судии, и молила его защищать Ромэра, беречь от предательства, от необдуманных поступков соратников. Это была моя ежедневная и еженощная молитва. Но сегодня впервые за многие дни почувствовала необходимость зайти в храм. Наверное, виной тому было неслучайное совпадение. Не знаю, заметил ли кто-нибудь еще на Совете, но письмо девушки из Корла было написано в День Секелая. В день покровителя Арданга.

За ужином Брэм вопреки моим ожиданиям к теме Арданга больше не возвращался. Хотя начатый им разговор нравился нам обоим еще меньше. Визит Волара даже ввиду новых событий отменять было нельзя. Напряженные отношения с Муожем могли бы при правильной подаче еще пережить мой отказ выйти замуж за бастарда, но не пренебрежение долгом гостеприимства. Я это прекрасно понимала, поэтому жестом прервала попытки брата начать разговор издалека.

— Нам нужно готовиться к празднику, даже если он сейчас некстати, — сказал Брэм. — Еще Волар, несомненно, будет дарить подарки. Возможно, пошлет гонца вперед себя.

— Я могу принять дар так, что это ни к чему никого не обяжет, — заверила я. Заметив недоумение брата, пояснила. — Способов много. От наглого «Спасибо, я с удовольствием рассмотрю, что же князь постеснялся подарить сам» до «Я с радостью сохраню их до приезда Его Светлости». Но не думаю, что шкатулка с украшениями — это цена вопроса.

— Нет, конечно, — Брэм тряхнул головой. — Тут регент многое просчитал. Шаролезу отойдут три серебряные, пять угольных и одна медная шахты вместе с довольно большим куском земли на границе. Лес, охотничьи угодья. Так же много золота и пара интересных торговых договоров.

Да, нужно было отдать должное Дор-Марвэну. Шахты, угодья, деньги… И, разумеется, мое влияние на дела Муожа, разворот политики и торговли в сторону Шаролеза… Да, продали меня бастарду недешево. Не собиралась комментировать, но брат догадывался, что этот разговор мне нравиться не может. Поэтому добавил:

— Я еще раз говорю. Пожалуйста, пойми, я совершенно серьезен. Если Волар тебе не понравится, скажи мне об этом. И свадьбы не будет.

Подалась к брату, сидевшему рядом, поцеловала в щеку и, заглянув в глаза, сказала лишь одно слово:

— Спасибо.

Не сказала, что его обещания благородны, но напрасны, потому что сама не смогу выполнить свою часть уговора. Я не смогу отказаться от важного для Стратега брака. Этим союзом отчим хотел самоутвердиться, остаться в истории не только Великим Завоевателем, но и искусным интриганом. Даже если Дор-Марвэн не будет регентом, он все равно останется хозяином медальона. И принудит меня в нужный момент сказать «да, согласна».