Читаем без скачивания Унесенные ветром. Том 2 - Маргарет Митчелл

— Не забудьте про того убитого янки, — вставил Ретт. — Ведь это с него все началось.

Скарлетт стремительно повернулась к нему, резкие слова уже готовы были сорваться у нее с языка.

— И эти деньги сделали вас очень, очень счастливой, верно, дорогая? — спросил он этаким сладким, ядовитым тоном.

Скарлетт поперхнулась, открыла было рот, быстро оглядела всех троих. Мелани чуть не плакала от неловкости, Эшли вдруг помрачнел и замкнулся, а Ретт наблюдал за ней поверх своей сигары и явно забавлялся. Она хотела было крикнуть: «Ну конечно же, они сделали меня счастливой!» Но почему-то не смогла этого произнести.

Глава 58

Скарлетт заметила, что после ее болезни Ретт изменился, но не была уверена, нравится ли ей то, что с ним произошло. Он стал воздержан в выпивке, спокоен и всегда чем-то озабочен. Он чаще ужинал теперь дома, добрее относился к слугам, больше уделял внимания Уэйду и Элле. Он никогда не вспоминал прошлое, даже если это было что-то приятное, и, казалось, молча запрещал и. Скарлетт касаться этого в разговоре. Скарлетт вела себя мирно — от добра добра не ищут, — и жизнь текла довольно гладко — с внешней стороны. Ретт держался безразлично-вежливого тона, который принял в отношении нее, когда она начала выздоравливать, не говорил ей колкостей, мягко растягивая слова, и не ранил своим сарказмом.

Она поняла теперь, что, распаляя ее раньше своими ехидными замечаниями и вызывая на горячие споры, он поступал так потому, что его трогало все, что она делает и говорит. Сейчас же она не знала, трогает ли его хоть что-то. Он был вежлив и безразличен, и ей не хватало его заинтересованности — пусть даже ехидной, — не хватало былых пререканий и перепалок.

Он держался с ней мило, но так, точно она ему совсем чужая, и глаза его, раньше неотрывно следившие за ней, вот так же следили теперь за Бонни. Такое было впечатление, точно бурный поток его жизни направили в узкий канал. Порою Скарлетт казалось, что если бы Ретт уделял ей половину того внимания и нежности, которыми он окружал Бонни, жизнь стала бы иной. Порой ей было даже трудно улыбнуться, когда люди говорили: «До чего же капитан Батлер обожествляет свою девочку!» Но если она не улыбнется, людям это может показаться странным, а Скарлетт не хотелось признаваться даже себе в том, что она ревнует к маленькой девочке, тем более что эта девочка — ее любимое дитя. Скарлетт всегда хотелось занимать главное место в сердцах окружающих, а сейчас ей стало ясно, что Ретт и Бонни всегда будут занимать главное место в сердце друг друга.

Ретт часто возвращался домой поздно ночью, но всегда был трезв. Скарлетт нередко слышала; как он тихонько насвистывал, проходя по площадке мимо ее закрытой двери. Иногда вместе с ним в дом приходили какие-то люди и сидели в столовой, разговаривая за коньяком. Это были не те люди, с которыми он пил в первый год после их свадьбы. Богатые «саквояжники», подлипалы, республиканцы не появлялись больше в доме по его приглашению. Скарлетт, подкравшись на цыпочках к перилам лестничной площадки, прислушивалась и, к своему изумлению, часто слышала голоса Рене Пикара, Хью Элсинга, братьев Симмонсов и Энди Боннелла. И всегда там были дедушка Мерриуэзер и дядя Генри. Однажды, к своему удивлению, она услышала голос доктора Мида. А ведь все эти люди когда-то считали, что Ретта мало повесить!

Эта группа была неразрывно связана в ее сознании со смертью Фрэнка, а поздние возвращения Ретта еще больше приводили ей на память времена, предшествовавшие налету ку-клукс-клана, когда Фрэнк расстался с жизнью. Она с ужасом вспоминала слова Ретта о том, что он даже готов вступить в этот их чертов клан, лишь бы стать уважаемым гражданином, хотя он надеется, что господь бог не наложит на него столь тяжкого испытания. А что, если Ретт, как Фрэнк…

Однажды ночью, когда он отсутствовал дольше обычного, Скарлетт почувствовала, что больше не в состоянии выносить напряжение. Услышав звук ключа, поворачиваемого в замке, она накинула капот и, выйдя на освещенную газом площадку лестницы, встретила его у верхней ступеньки. При виде ее задумчивое и отрешенное выражение на его лице тотчас сменилось удивлением.

— Ретт, я должна знать! Я должна знать: вы, случайно.., не состоите ли в клане.., и потому задерживаетесь так долго! Вы в самом деле вступили…

При свете ярко горевшего газа он равнодушно посмотрел на нее, потом улыбнулся.

— Вы безнадежно отстали, — сказал он. — В Атланте нет ку-клукс-клана. В Джорджии вообще его, скорей всего, нет. Вы просто наслушались всяких россказней про клан, которые распространяют ваши друзья — подлипалы и «саквояжники».

— Нет ку-клукс-клана? Вы говорите неправду, чтобы успокоить меня?

— Дорогая моя, когда же я пытался вас успокаивать? Нет, ку-клукс-клана не существует. Мы решили, что от него больше вреда, чем пользы, потому что он только раздувал ненависть янки и лил воду на мельницу его превосходительства губернатора Баллока, давая повод для расправ. К тому же Баллок знает, что сумеет продержаться у власти, лишь пока федеральное правительство и газеты янки будут убеждены в том, что Джорджия полна бунтовщиков и за каждым кустом сидит куклуксклановец. И вот, чтобы не расставаться с креслом, он отчаянно изобретал всякие возмутительные истории про ку-клукс-клан, рассказывая направо и налево о том, как верных республиканцев подвешивают за большие пальцы, а честных негров линчуют за изнасилование. Он стреляет по несуществующим мишеням, и он это знает. Благодарю вас за то, что вы за меня волнуетесь, но ку-клукс-клан перестал существовать вскоре после того, как я отошел от подлипал и превратился в скромного демократа.

Почти все, что он говорил насчет губернатора Баллока, вошло у Скарлетт в одно ухо и вышло в другое, ибо мозг ее заполняла радостная мысль, что клана больше нет. Ретта не убьют, как убили Фрэнка; она не потеряет своей лавки и своих денег. Но одно слово, сказанное Реттом, всплыло в ее сознании. Он сказал:

«мы», как нечто само собою разумеющееся, связывая себя с теми, кого называл прежде «старой гвардией».

— Ретт, — неожиданно спросила она, — а вы имели какое-то отношение к роспуску клана?

Он посмотрел на нее долгим взглядом, и в глазах его затанцевали искорки.

— Да, любовь моя. Эшли Уилкс и я главным образом за это в ответе.

— Эшли.., и вы?

— Да, хотя это и звучит пошло, но политика укладывает очень разных людей в одну постель. А ни я, ни Эшли не жаждем очутиться в одной постели, однако… Эшли никогда не верил в ку-клукс-клан, потому что он вообще против насилия. А я никогда не верил, потому что все это просто идиотизм и таким путем ничего не добьешься. Это единственный способ заставить янки сидеть у нас на шее до второго пришествия. И вот мы с Эшли убедили горячие головы, что сумеем добиться куда большего, наблюдая, выжидая и кое-что делая, чем если наденем ночные рубашки и будем размахивать огненными крестами.