Читаем без скачивания Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых - Андрей Марченко

– А университет вы известили о ваших планах?

– Разумеется. Они согласны.

Выселенцев был в полном замешательстве. Он вдруг словно оказался в кабине самолета, выполняющего «бочку». Мир переворачивался на глазах.

– И ты полагаешь, за оставшееся время можно успеть адаптировать станцию к этому разгонному блоку? Да и в корабль его так просто не погрузить – нужен ложемент.

– Это мы берем на себя. Нам только нужны точные параметры грузового отсека.

– А электромагнитная совместимость?

– Не беспокойся – мы помним и об этом.

– Ну, вы, конечно, авантюристы… Ладно. А на каком топливе он работает, этот разгонник?

– На самом обычном – гептиле и азотном тетраоксиде. Но характеристики у него потрясающие. Он мог бы выйти на орбиту, стартовав с Земли. Как твой корабль. Правда, без полезной нагрузки, и если бы хватало тяги двигателя.

Выселенцев сказал:

– Я согласен. Везите сюда ваш разгонник.

Разгонный блок «Звезда» привезли на космодром в большом контейнере. В принципе, это был даже не разгонник, а полноценный космический аппарат с гипертрофированными баками, способный находиться в космосе по многу дней, а с солнечными батареями – и по многу месяцев. В этом рейсе ему предстояло облететь Луну и пристроиться к падающему на Землю астероиду.

Но Выселенцева больше интересовал не он, а люди, которые его сопровождали. Он крайне редко встречался с бывшими соотечественниками, а уж со специалистами по космической технике – вообще почти никогда. И вот теперь ему представилась возможность познакомиться с ними близко.

Их было шестеро, этих сопровождающих. Выселенцев хорошо знал психологию советского человека, и примерно представлял, что они должны ощущать, оказавшись, можно сказать, в тылу врага. На них давила страшная ответственность – нужно и не сболтнуть лишнего, и высоко удержать марку представителя страны социализма, ни в коем случае не поддавшись на возможные провокации. Было заметно, что у них когнитивный диссонанс от вида современнейшей техники вокруг и такой, с их точки зрения, архаики, как дореволюционный алфавит и обращение «господа». Ладно бы сибиряки были иностранцами, говорящими на каком-нибудь там немецком или итальянском – а то ведь вроде бы почти свои, русские…

Впрочем, работавшие с ними сибиряки чувствовали что-то похожее. Эти шестеро были для них представителями великой и грозной страны, способной творить в дальнем и ближнем космосе чудеса, о которых здесь и мечтать не могли. Перед этими людьми никак нельзя ударить лицом в грязь. Выселенцев отметил, что проклятое чувство неполноценности в равной степени свойственно и западным, и восточным русским. Американцы вот искренне считают себя самыми лучшими, и не страдают никакими комплексами…

Но страдать комплексами было особо и некогда – надо спешно готовить технику к запуску. На все про все оставалось двое суток.

Овчинников не подвел – ложемент и переходник между станцией и разгонным блоком изготовили быстро. Такое, наверное, было возможно разве что в военные времена. Видимо, не последнюю роль тут сыграл и панический страх опозориться перед советскими, которые, как оказалось, и предложили организовать совместную атаку на астероид. Сибири тоже надо было держать марку!

Едва Выселенцев вернулся домой, жена и дочь принялись нетерпеливо расспрашивать его о таинственных пришельцах из другого мира, визит которых стал темой номер один в телевизионных новостях.

– И как им твой корабль? – спросила Настя. – Понравился?

– Они знали про него и раньше, – ответил Выселенцев, пожав плечами. – А сейчас просто увидели его в натуре. Их, конечно, трудно удивить, но, мне кажется, впечатление он на них произвел. И они, по-моему, до сих пор не могут поверить, что наше правительство не имеет к его созданию никакого отношения.

– Слушай, папа… А они… Ну, как сказать… Как они относятся к тому, что ты уехал из России?

– В смысле – считают ли они меня предателем?

– Да.

– Не знаю. В разговорах с ними я ничего такого не почувствовал. В конце концов, я же не сбежал оттуда под покровом ночи, прихватив с собой секреты и попросив политического убежища. Все было законно.

– А сами они не хотят здесь остаться? – спросила Тамара.

– Ты считаешь, что все советские люди прямо спят и видят, как бы сбежать в Сибирь? – усмехнулся Выселенцев. – Поменьше слушай нашу пропаганду. Уверяю тебя – ничего подобного нет и в помине.

– Ну, они еще по нашим магазинам, видимо, не ходили, – с улыбкой сказала Настя.

– Знаешь, надо быть полным идиотом, чтобы променять звезды на колбасу, – ответил Выселенцев, брезгливо поморщившись. – Ну, представь себе: там он запускал марсоходы и венерианские станции, а здесь он, в лучшем случае, будет заниматься тем, чем в Советском Союзе занимались пятьдесят лет назад. Лично я послал бы подальше того, кто мне такое предложит.

Помолчав, он добавил:

– Когда запустим «Интеграл», приглашу их в гости. Да, кстати… На запуске будут присутствовать его величество с супругой. А может даже, и вся их семейка.

При этих словах Настя вздрогнула.

– Это ты их пригласил? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал от волнения.

– Нет – мне бы не пришло такое в голову, – ответил Выселенцев. – Сами захотели. Хотя, скорее всего, им посоветовал это сделать какой-то умный человек.

– Ну, ты уж их совсем какими-то дураками считаешь, – возмутилась Тамара. – Мне, например, на их месте тоже было бы интересно посмотреть на запуск.

– Полтора года назад их почему-то не было.

– Ну, мало ли… Сейчас мы летим не просто так, а чтобы…

– Спасти мир, – ехидно закончила Настя. – Хотя мне тоже как-то странно. Это ведь совместный с коммунистами проект. А коммунисты убили Николая Второго. Романовы же не хотят из-за этого иметь с ними никаких дел.

– А они и не будут – просто постоят в сторонке, глядя на наш корабль.

– Интересно будет на них посмотреть вблизи, – осторожно сказала Настя.

– Ради бога, – ответил Выселенцев…

Утро судьбоносного дня началось с того, что Настя порезала себе кухонным ножом указательный палец левой руки.

– Черт! – крикнула она, в ужасе и отчаянии глядя на кровь, чуть ли не фонтаном хлынувшую из глубокой ранки. – Ну надо же – в такой момент…

Ей захотелось заплакать. Господи, да что за невезение такое! Испортить все на ровном месте… Палец пришлось обмотать бактерицидным пластырем. «Я с этим дурацким пластырем как гопница какая-то, – подумала Настя, с отвращением глядя в зеркало. – Хотя ладно – надеюсь, впечатление это испортит не сильно».

В школу она сегодня, разумеется, не пошла. На космодром ее повезла мама в своей машине. Всю поездку Настя была угрюмой и сосредоточенной, мысленно проигрывая встречу с цесаревичем. Да, вот уж задачка… Так просто к нему ведь и вправду не подкатишь. В конце концов, она решила не ломать над этим голову и действовать по обстановке.