Читаем без скачивания Хозяин Колодцев (сборник) - Марина и Сергей Дяченко

Младший из мальчишек, Кари, очутился к девочке спиной. Старший из его братьев, Вики, ловко перебросил куклу через голову ревущей Лиль — Кари подпрыгнул и поймал; не очень-то раздумывая, девочка кинулась к нему, выхватила куклу их его занесенных рук и отпрыгнула назад.

От неожиданности Кари не сразу понял, в чем дело; все четверо, только что непримиримые враги, теперь стояли одной плотной кучкой и глазели на девочку. Лиль — сквозь слезы, Кари — с обидой и удивлением, старшие мальчишки — нарочито равнодушно, по-взрослому, с затаенным вопросом.

Она не знала, что говорить, только плотнее прижимала к себе куклу. Маленькой Анисе далеко было до этой, большеногой, с лицом из настоящего фарфора, с длинными и густыми ниточками-волосами; обо всем этом девочка подумала мельком, потому что Вики, старший, шагнул вперед и протянул руку:

— Отдай!

Она отступила, спохватилась, что будто бы пятится, и быстро вернулась на прежнюю позицию:

— Она что, твоя?

Вики нахмурился. Когда он сдвигал брови, то был удивительно похож на собственную мать — крепкую черноволосую женщину, сейчас она на кухне, солит грибы…

Девочка не успела додумать свою мысль. Вики прыгнул, схватил куклу за ступни и резко рванул к себе:

— А ну отдай!

Затрещало кукольное платье; девочка испугалась, что тряпичное тело сейчас разорвется пополам — но выпускать куклу не стала. Вики рванул еще — он был на голову выше и в полтора раза тяжелее, но девочка оказалась цепче.

Некоторое время они молча трудились — каждый тянул куклу к себе, причем с очередным рывком упрямого Вики девочка всякий раз моталась, как щенок на веревочке; потом средний брат, Йар, предостерегающе крикнул — у ограды палисадника стояла Большая Фа, и под ее лысыми бровями холодно поблескивали суровые маленькие глаза.

Никто не оправдывался; Вики выпустил куклу, Кари спрятался за спину Йара, Лиль не стала жаловаться на дядьев. Большая Фа задержала изучающий взгляд на девочке — а потом повернулась и неспешно зашагала к дому, и девочка услышала, как облегченно вздохнул за ее спиной перепуганный Вики.

— Тебе нельзя драться, — сказала Лиль; девочка не сразу поняла, что эти слова обращены к ней. — Тебе нельзя драться, потому что ты невеста Аальмара.

Не оборачиваясь, девочка протянула ей куклу:

— На…

Кукла надорвалась-таки; Лиль деловито задрала ее синее в горошек платьице и пальцем запихнула клочок ваты обратно в дырку на кукольном животе. Девочке захотелось еще раз потрогать мягкие, растрепанные куклины волосы — но она не стала. Аниса была совсем на такая красивая — но Аниса была лучше…

— У меня тоже была кукла, — сказала она вслух. — Но она умерла.

— Куклы не умирают, — заявил Вики.

Девочка перевела на него серьезный взгляд; мальчишка почему-то смутился и опустил глаза.

— Куклы тоже умирают. Да, — она запнулась, не зная, что еще сказать.

— У невест не бывает кукол, — сообщил Йар.

Лиль потянула носом; встретившись с ней глазами, девочка с удивлением увидела неприкрытую, уважительную зависть:

— Да-а… Тебе нельзя-а…

Девочка отвернулась. Ей почему-то стало тяжело и грустно. Как в самые первые дни, когда без тоски по дому нельзя было прожить ни минуты.

— Счастливая, — шепотом вздохнула Лиль.

— Почему? — спросила девочка, глядя на фарфоровое кукольное лицо.

— У тебя есть жених… такойжених… А у меня, — Лиль бесхитростно сунула палец в ноздрю, — у меня нету…

Девочка опустила глаза:

— Да… Но зато у тебя… у тебя есть мама.

Провинция Ррок покрыта сетью дорог и дорожек. Самые прямые и ухоженные из них ведут в город Турь — столицу; где страннику искать яркую, незаурядную женщину? Куда идти с расспросами… да и просто наудачу?

В Турь. Дабат — да будет так.

В больших городах полным-полно длинных языков. В городе Турь особенно многолюдно, суетливо, полным-полно приезжих и заезжих, купцов и бродяг, богатых и нищих. Болтают в корчмах и на базарах, болтают в лавках и на площадях, сплетничают о чем угодно, в том числе и о женщинах; только вот тот, кто слишком внимательно слушает и слишком много спрашивает, рано или поздно получит по шее — не иначе, шпион, «крючок» по-здешнему. Сперва уши распустит, а потом в городскую управу побежит, к начальнику стражи… Раз в пять дней на рыночной площади города Турь обязательно кого-нибудь бьют кнутом — в том числе и за длинный язык. У палача, говорят, жалование от выработки; ежели палач простаивает, так и сам доносчика наймет; и палачу, известно, деток кормить надобно.

Игар обходил таверну за таверной, прислушиваясь к болтовне и иногда задавая ничего не значащие вопросы. Он давно уже приготовил легенду о пропавшей сестре, которую дома ждет наследство — но пустить ее в ход все никак не решался. Та, что не похожа на прочих женщин, вряд ли затеряется среди множества благополучных домохозяек; она может оказаться на вершинах власти либо на дне отчаяния, и подобную женщину будет очень трудно выдать за искомую сестру. Легенда была с изъянчиком, но ничего лучшего пока что не приходило Игару в голову.

Потом его заметили. Молодой, но толстый и дряблый подмастерье, встреченный Игаром в очередном трактире, безжалостно его обличил:

— А-а-а! Гляди, хозяин, крючок приперся, я его вчера еще в «Золотом баране» приметил…

Хозяин, крепкий косоротый старик, насторожился, однако повел себя сдержанно. Обычная Игарова история о сестре и наследстве собрала достаточно слушателей — сочувствующих и недоверчивых. Подмастерье время от времени призывал не верить «вонючему крючку» и скорее бить ему морду — в конце концов Игар, не удержавшись, ловко ухватил неприятеля за курносый веснушчатый нос. Этому молниеносному приему Отец-Разбиватель специально никого не учил — Игар сам выучился. Наглядно, так сказать.

Подмастерье гнусаво пискнул, дернулся, схватился было за Игарову руку — но обмяк, потому что Игар сжал пальцы что есть сил. Отец-Разбиватель любил наказывать неумех таким вот простым и унизительным способом; Игар, нерадивейший из нерадивых, прекрасно понимал, что чувствует сейчас подмастерье.

— Дурак ты, — раздумчиво произнес хозяин, но слова его, против ожидания, не имели к Игарову жесту никакого отношения. — Эдак за тобой сотня девок увяжется — все до наследства охочи… Признаешь ее, Тиар свою заблудшую?

Из выпуклых глаз подмастерья градом полились слезы.

— Признаю, — заявил Игар уверенно. — А кто мне ее покажет — с тем наследством поделюсь… Я не скупой, — и он оттолкнул от себя пострадавшего подмастерья, который тут же и пропал куда-то.