Читаем без скачивания Груз для Слепого - Андрей Воронин

– Может, крысы? – прошептал Василий Котов. – Может, закрепили плохо? Такой подъем, ящики и поехали.

– Нет, нет, что-то не так, – пробормотал майор Борщев, но все еще медлил, не решаясь вскрыть дверь.

…В багажном отсеке вагона уже хозяйничал Андрей Антонов Он знал, что в его распоряжении десять – двенадцать минут, не более. Поезд, добравшись до перевала, буквально помчится вниз. Там уже опасно прыгать, можно сломать шею.

Андрей нажал кнопку фонарика, висевшего на ремне, и желтый луч осветил почти пустой вагон.

«Да здесь ни черта нет, – подумал Антонов и пошарил фонариком по вагону. Луч высветил шесть темно-зеленых ящиков у дальней стены. – Это уже кое-что… – отметил Андрей. – Хотелось бы знать, чем они набиты?»

Мягко ступая в меховых унтах, он двинулся к грузу ЕАС-792. Такого количества пломб видавшему виды грабителю никогда не доводилось видеть.

«Интересно, что же там внутри?»

От желания поскорее засадить фомку под крышку и заглянуть вовнутрь ящика у Антонова буквально руки зачесались. Он так увлекся, что не услышал странный шорох за дверью. Единственное, что занимало мысли Андрея, так это то, что в зеленых ящиках с многочисленными надписями, отбитыми под трафарет, скорее всего хранится стрелковое оружие – автоматы, карабины или разобранные пулеметы. В принципе, тоже хороший товар, хотя и опасный.

Фомка быстро сорвала пломбы. Затем Антонов сунул ее под крышку, навалился. Жалобно взвизгнули гвозди, и крышка приподнялась. Андрей подцепил ее рукой и сорвал, посветив фонариком в темное чрево ящика. Там тускло поблескивали металлические цилиндры со сверкающими табличками.

«Что за ерунда? Что за баллоны?»

Антонов запустил руку в ящик и попытался поднять один из цилиндров. Тот оказался невероятно тяжелым.

«Наверное, снаряды какие-то… На хрен они мне нужны?»

Но он уже не мог остановиться. Хоть что-нибудь, но должен был взять. Грабить другие вагоны не оставалось времени. Близился перевал.

– Теперь слышите, товарищ майор?

– Теперь слышу, – ответил Борщев, прижавшись спиной к перегородке. – Значит так, я тихо открываю дверь, – едва слышно шептал майор Борщев, – влетаю в вагон, а вы меня прикроете.

Сержант Котов и сержант Башлаков согласно кивнули. Они стали наизготовку у двери. Майор Борщев сорвал пломбу, положил левую руку на дверную ручку, правой сжимая пистолет. Медленно повернул ручку вниз и, толкнув ее вперед, влетел в темноту грузового отделения. Он сразу же увидел светлеющий прямоугольник распахнутых дверей и, даже не успев ощутить холода, крикнул:

– Стоять! Стреляю!

Но тут его оглушил раскатистый выстрел…

Майор упал на пол и покатился.

Слух у грабителя Антонова по кличке Кот был отменный. Он слышал шорох за дверью, видел, как медленно повернулась ручка, и за эти короткие мгновения успел вытащить из-за пояса обрез и взвести курки. Как только дверь распахнулась и в темноту багажного отделения влетел человек с криком «Стоять, стреляю!» Антонов сразу же нажал на два курка одновременно.

Громыхнул двойной выстрел Из коротких стволов вырывалось пламя Мощный заряд картечи не позволил Борщеву нажать на спусковой крючок своего табельного оружия. Майора спасло лишь то, что в вагоне было темно и поезд шел на подъем. Стрелявший не смог сориентироваться. Целил он явно в грудь, но, может, вагон качнуло, или просто у грабителя дрогнула рука…

И сразу же автоматная очередь прошла над головой Антонова. Стрелял Олег Башлаков, стрелял вслепую, не видя в темноте, что творится в багажном отделении.

Единственной мыслью было не зацепить майора, поэтому он стрелял почти в потолок.

Антонов, как дикий зверь, метнулся в проем открытой двери и нырнул в него так, словно бы прыгал в воду, наперед зная, что его встретит мягкий снег. Странный поезд с пятью почтовыми вагонами продолжал движение. Еще две короткие очереди выпустил Олег Башлаков прежде, чем решился вбежать в темноту багажного отделения.

А вот бывший десантник Василий Котов сразу же метнулся к открытой двери. Он видел, что кто-то успел выскользнуть из вагона. Сержант уперся спиной в дверной косяк и принялся стрелять в темноту – туда, где по его предположениям мог находиться грабитель.

Андрею Антонову повезло. Наверное, действительно он родился под счастливой звездой. Он не ударился ни о камень, которых здесь было множество, ни о ствол дерева, а мягко, как в перину, вошел в огромный сугроб, скрывшись в нем с головой. Андрей лежал, боясь вздохнуть, сердце бешено колотилось. Правая рука продолжала сжимать ложе обреза. Холодный снег забился в рот, в нос, но этот снег не казался Антонову холодным, так как мгновенно таял на разгоряченном лице.

Почти четверть часа лежал грабитель по кличке Кот в снежном сугробе, боясь выбраться наружу. Ему чудились шаги, какие-то крики, слышался мат. Поезд уже давным-давно отгрохотал, растаяв в темноте за перевалом.

Наконец Антонов решился выбраться. Еще лежа в сугробе, он ощупал себя, в первую очередь проведя ладонью по животу.

«Нет, вроде бы не зацепили. Хотя от смерти я был на волосок. Интересно, на что я нарвался? Да ну их к чертовой матери!» – сплюнул он в сердцах и как огромный пес принялся отряхиваться.

На всякий случай Андрей вынул из стволов гильзы и загнал два новых патрона, а стреляные спрятал в левый карман своей меховой куртки. Фомка осталась в вагоне, одна из рукавиц тоже.

«Интересно, что же там было? Попал я в человека или нет? Тот мудак упал, наверное, я его все-таки зацепил. Может, даже и убил, – не без гордости, но со страхом подумал Антонов. – Надо будет рвать когти из поселка, уехать на пару месяцев. Если я пристрелил охранника, то завтра же здесь будет милиция. Вот не повезло! Такое хлебное место! Но ничего, отсижусь где-нибудь, Ксения будет привозить еду, и до весны, пока все забудется, меня никто не увидит. Жалко рукавицу забыл, да и фомка исправно служила, привык к ней. Легкая, крепкая… Сколько я ею вагонов вскрыл, сколько замков сорвал, сколько денег она мне заработала! Ну и черт с ней!»

Антонов развернулся, посмотрел на небо, с которого сыпал снег, послушал шум ветра в вершинах елей и обрадованный тем, что начинается метель, побрел, по пояс увязая в снег, к одному ему известной тропинке, ведущей к поселку.

Когда сержант Котов зажег в багажном отсеке свет, взглядам сбежавшихся на выстрелы охранников предстал истекающий кровью майор Борщев. Табельное оружие валялось в стороне, а майор скрежетал зубами от боли. Под ним на рифленом полу темнела лужа крови, вытекшая из простреленной ноги.

– Картечью стрелял, сука! – выругался Борщев. – А ведь мог и в живот всадить или чуть ниже. От этой мысли майору стало не по себе. Лазарев бросился к своему сослуживцу.

– Держись, Борис, держись, сейчас мы тебя перенесем на кровать.

– Осторожно, товарищ капитан. Котов подхватил майора под мышки, и они вместе с Лазаревым перетащили раненого в отделение для персонала. Там, разрезав ножом штанину, подчиненные Борщева увидели, что вся икра левой ноги майора иссечена картечью. Тут же жгут лег выше колена, в ногу сделали обезболивающий укол. Майор Борщев, окончательно придя в себя, щелкнул пальцами, приказывая сержанту Кудинову:

– Ваня, там у меня в сумке фляга, тащи ее сюда. Кудинов быстро нашел литровую флягу в брезентовом чехле, свернул пробку и потянул носом.

– Это что, спирт?

– Он, он, родимый, – сказал майор Борщев и взглядом показал, чтобы сержант налил полкружки.

Тот выполнил приказ. Командир трясущейся рукой взял алюминиевую кружку и, не переводя дыхания, выпил. Ему немного полегчало, правда, тяжело было понять от чего – то ли от обезболивающего укола, то ли от стакана спирта.

– Капитан, посмотри, что с грузом.

Капитан Лазарев уже побывал в багажном отделении.

– Верхний ящик вскрыт, Борис. Но, по-моему, из него ничего не пропало.

– А что в нем?

– Не знаю, – пожал плечами Лазарев, – таких штук я никогда не видел. То ли снаряды, то ли баллоны.

– Что на них написано?

– Какие-то сокращения. Химия, наверное.

– А я-то думал, золото везем, – криво морщась от боли, проговорил майор Борщев.

– Может, и золото, – хмыкнул Лазарев, – но самое противное то, Борис, что ящик вскрыт и пломбы сорваны:

– Да куда уж спрячешься, – майор указал на простреленную ногу сквозь тугой бинт проступали пятна крови, – так или иначе придется объясняться. Свяжитесь по рации, отметьте на карте место и время.

– Будет сделано, – кинул на ходу Лазарев, направляясь к столу, на котором стояла рация.

Борщев лежал на нижней полке и смотрел в потолок.

– Как чувствовал, что с этим долбанным грузом будут неприятности.

– Слава Богу, живы, – попытался подбодрить командира Олег Башлаков.

– Жив-то жив, а разборок будет, ты и представить себе не можешь.