Читаем без скачивания Crataegus Sanguinea. Время золота - Вера Камша

— Милорд Монрот, — Джеральд отодвинул рукой Лэнниона, — если вы желаете драться, я к вашим услугам, нет — убирайтесь в Лоумпиан и передайте Дункану Дангельту, что…

— … что герцог Элгелл и граф Лэннион исполнят свой долг перед Олбарией и ее народом, — девичий голос был ровен и непререкаем, так говорят даже не королевы, так говорят владычицы. — Дангельту следует вспомнить, что венец из боярышника дает одно право — первым умереть за свою родину.

— Я… — заметался Монрот. — Прошу миледи меня простить, но… но Его Величество…

— Король, бросивший свой народ в трудную минуту, перестает быть королем, — отчеканила Дженни. — Мы остановим гномов там и тогда, когда сочтем нужным. Пусть Дангельт озаботится ледгундцами и куиллендцами.

— Именно, — добавил Джеральд, подзывая одного из своих капитанов. — Томас, возьмите сотню стрелков, пусть проводят милорда Монрота до Лоумпианского тракта. Во избежание нападений гномов и улиток.

— Милорд де Райнор…

— Убирайтесь, — почти с нежностью произнес Джеральд, — или… Или присоединяйтесь к нам. Мы собираемся атаковать шарт. Дать вам копье?

Мчавшиеся за копьеносцами лучники вылетели к тракту, на скаку осыпая шарт стрелами. Глупцы, разве это повредит подгорным доспехам?! Несколько гномов, стоявших в задних рядах, схватились за лица, другие спешно опустили забрала, став неуязвимыми для жалких укусов. Платформа Маэлсехнайли была достаточно далеко от вражеских стрелков, но на всякий случай вождь подал сигнал ее опустить, мало ли…

Обстрел кончился так же внезапно, как и начался. Люди исчезли в холмах, оставив позади пыльную тучу.

Недомеркам, из-за жары не опустившим забрала, пришлось весело. Ничего, теперь будут опускать! И дохнуть.

Девятый раз! Девятый раз переростки бросались в бой и отворачивали, выпуская в ждущих их воинов тучу стрел. Вреда это не причиняло, но было унизительно. Застрять среди голых холмов из-за подлых трусов!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОСЕНЬ. ПОБЕДА

1

— Дьявол раздери этого де Райнора!

Ноздри Дункана гневно раздувались, но других последствий гнев короля не имел и иметь не мог. По крайней мере для лорда Элгелла, находившегося вне монаршей досягаемости. В отличие от Майкла Бэнки, искренне оному Элгеллу завидовавшего. Дангельт в последний момент оставил родича при себе, отправив на побережье Лесли Эсташа. Бэнки постарался обрадоваться, хотя положение было хуже не придумаешь.

Разум подсказывал распрощаться с обреченным королем, но тот был слишком хитер, чтоб отпускать на войну людей разумных, предпочитая бросать в огонь сумасшедших или тех, для кого важней собственных шкур были семьи, оставшиеся на королевском «попечении». Бэнки не мог не считать такую политику разумной, хотя и сожалел о ней, когда речь заходила о его, Бэнки, персоне. Тем не менее положение Дангельта было лучше, чем в начале лета.

Куиллендцы захватили север до самого Гоньерса, но дальше не двигались, опасаясь гномов. На побережье все висело на волоске. Лесли Эсташ считался хорошим полководцем и мог остановить ледгундцев и каррийцев, хотя у тех и был численный перевес, а мог и не остановить. Эсташ занимал выгодную позицию на Теборшинских холмах и готовился к битве с Троанном, а Черный Волк поспешает медленно. Даже разбей он Лесли, на Лоумпиан осенью не пойдет, а закрепится в Теборшине и зазимует.

Все шло к тому, что Дункан просидит на троне самое малое до весны, тем более что де Райнор умудрился остановить гномов. Отправленный на убой Золотой Герцог не только не погиб, но переломил ход кампании, что весьма беспокоило Дункана, и Бэнки родича опять-таки понимал.

Джеральд с юности был любимчиком армии и черни, теперь же он стремительно превращался в героя. В лоумпианских кабаках пили за здоровье Золотого Герцога и сетовали, что де Райнор не может драться одновременно в трех местах. И еще эта Дева…

Майкл, как и Дункан, ни секунды не сомневался, что Джеральд подобрал деревенскую девку, научил, что говорить, и таскает за собой. Его Величество приказывает одно, а Джеральд делает другое: дескать, ангелы приказали! Непорочная дева, слышащая голоса, ведет богоугодное воинство против мерзких подземных созданий! Гениально! Дангельт лопается со злости, но молчит, вынужден молчать — против высшей воли не попрешь, тем более что де Райнор побеждает.

Но как они не разгадали в Джеральде хитреца? Златокудрый красавчик казался дерзким, вспыльчивым, до безумия смелым, но предусмотрительность с ним и рядом не ночевала. Выходит, все ошибались, а Джеральд ждал своего часа. Ждал и дождался. Гномов он доконает, в этом можно не сомневаться, а дальше? Деве явится очередной ангел и назовет Джеральда де Райнора королем Олбарийским?

Это было бы неплохо, будь Элгелл женат на дочери Майкла и будь сам Майкл далеко от Дункана. Увы, лорд Бэнки привязан к королю, нужно соблюдать осторожность, осторожность и еще раз осторожность.

Майкл преданно взглянул на сюзерена.

— Я не верю в сказки про Деву! — рявкнул тот.

— Но чернь верит, Ваше Величество.

— Да, чернь верит! — Дангельт топнул ножищей в щегольском белом сапоге. В юности белое ему шло, но юность Дункана давно миновала. — Нам не нужен Джеральд — победитель гномов, Джеральд — Отважное Сердце, Джеральд — Благословенный! — Король свернул в штопор каминные щипцы, отбросил изуродованную вещицу и исподлобья глянул на лорда. Силы у него все еще хватало, хотя, если так пойдет дальше, Его Величество через пару лет хватит удар. Жаль, не сейчас.

Бэнки уставился на сюзерена со всей возможной преданностью и многозначительностью. Сейчас жизнь Майкла Бэнки в руках Дункана Дангельта, но кто знает, что будет через год?

— Но, Ваше Величество, вам нужна победа.

— Да, — угрюмо буркнул король, — победа мне нужна.

— Джеральд де Райнор обещает покончить с гномами к осени. За зиму может случиться всякое, пути Господни неисповедимы.

— Хорошо, — сведенные брови Дангельта разошлись, на мясистом лице проступило почти мечтательное выражение, — пусть наш верный вассал разобьет мерзких недомерков, мы не оставим его нашей благодарностью.

Надо полагать, благодарностью станет роскошная могильная плита. Впрочем, это дело Дангельта, граф Бэнки не желает иметь с этим ничего общего.

2

Серая кобылка вдохновенно сосала мать. Негодяйка стояла посреди разоренного огорода, предоставив себя в полное распоряжение возлюбленного чада. Морда у кобылы была сосредоточенно-счастливой, а рядом застыла восторженно-умиленная Дженни. Прелестная картинка, жаль, он не художник. Джеральд де Райнор невольно улыбнулся, хотя в последнее время ему чаще хотелось кусаться. Он устал, и устал безнадежно. Устал от жары, дурацких приказов и писем из Лоумпиана, крестьянских жалоб, беспрерывной беготни по холмам, шутовства, заменившего честную битву, и злости на себя, на то, что он думает о том, о чем думать нельзя, и вечно упускает из виду что-то важное.