Читаем без скачивания Игра Арканмирра - Петр Верещагин

К сожалению, до выхода мне добраться так и не удалось. Что-то свистнуло в воздухе и впилось мне… пониже спины. Не знаю, возможно ли вообще такое — потерять сознание на бегу; однако со мной произошло именно это. В голове вспыхнул яркий свет, потом он померк. Исчезло и все вокруг…

4. Усыпить Тигра

Ты вспомнишь мои слова, когда проснешься… А проснешься ли ты?

Два Странника опустились на колени. Третий — Алерон — лишь наклонил голову ровно на дюйм, не опуская при этом глаз. Мастер ответил таким же кивком.

— Я слушаю, — проговорил Коготь Тигра.

Квай-Чан слегка толкнул лежащее перед мастером бессознательное тело рыжеволосого юноши.

— Вот он, Йохан Красноголовый, — сказал он. — А вот доказательство, — указал он на меч пленника.

— Согласен, это меч Рэйона, — кивнул мастер, — но не вижу доказательства того, как происходил их поединок.

— Свидетелей той схватки не было, — пожал плечами Дакан. — Если только спросить самого участника…

— Так он тебе и рассказал всю правду! — бросил Квай-Чан.

— Ты, быть может, и не отличишь правду от лжи. Я на это вполне способен. — В голосе мастера не было похвальбы, лишь простая констатация факта. — Разбудите его.

Дакан достал из поясного кармана небольшую склянку, откупорил и поднес ее к самому носу пленника. Красноголовый сделал непроизвольный вдох и оглушительно чихнул. Мгновенно перевернувшись на живот, он попытался было вскочить и броситься бежать, но сразу же с тихим стоном сжал голову руками.

— Лежи спокойно, — посоветовал Алерон, — тогда ты избежишь массы неприятных и никому не нужных ощущений.

Я попытался хотя бы частично отключить головную боль и оценить происходящее. То, что я увидел, мне не понравилось. Два Странника в черных комбинезонах стояли на коленях, а Алерон с деланной небрежностью опирался спиной о дверной косяк. Однако тот, кто находился прямо передо мной (перед ним-то Странники и преклонили колени) — неопределенного возраста смуглый человек, облаченный лишь в короткие темные штаны, — заставил меня содрогнуться. Мощь его торса и сложенных на коленях рук поражала: даже у молотобойцев, изо дня в день размахивающих двадцатифунтовыми кувалдами, не бывает таких мышц. Взгляд его был спокоен — но то было спокойствие зверя, поджидающего в засаде заранее выслеженную дичь.

— Йохан из Готланда? — спросил он скорее утвердительно.

Я кивнул — отрицать было бессмысленно.

— Это принадлежит тебе?

В его руках появился мой меч — тот самый, который называли адаманитовым. Я снова наклонил голову.

— Расскажи, как он попал к тебе.

— Это трофей, — коротко объяснил я. Видимой реакции не последовало, так что я решил продолжить: — Он принадлежал одному наемнику, с которым мне пришлось сразиться в Цитадели Ло Пана Связующего. Вы, я полагаю, уже слышали о взятии Миробана войсками Искательницы…

— Подробнее о поединке, — приказал он.

Я пожал плечами:

— Если б я занимался запоминанием всех подробностей поединка, а не самим поединком, меня бы здесь не было.

— Он ничего не знает, — вдруг сказал Носитель Меча. — Его умение не имеет никакого отношения к…

— Заткнись! — прорычал один из Странников, по-прежнему находившийся в коленопреклоненном положении. Судя по голосу, это был тот самый, кого я видел в облике тигра.

— Помолчи лучше ты, Квай-Чан, — отрезал Алерон, — это важно. Он не имеет ни малейшего представления о Пути и Звере.

— Невозможно, — произнес второй Странник, однако в его тоне уже слышались нотки сомнения.

— Это легко проверить. Не так ли, Коготь Тигра?

Смуглокожий слегка улыбнулся, но улыбка эта ни на йоту не изменила выражения его глаз.

— Проверить несложно, — согласился он, — однако в том нет нужды. Паренек говорит чистую правду, а значит, действительно умеет только размахивать мечом. Это, надо сказать, подрывает репутацию покойного Рэйона Невидимки как лучшего клинка Гильдии Убийц.

— Учитель, — вкрадчиво начал Квай-Чан (этот тон очень обеспокоил меня; говоря так, всегда хотят убедить собеседника, что поступить именно так, а не иначе — в его же интересах), — не о Рэйоне речь. Если парень и впрямь ничего не понимает в Истинном Мастерстве, тогда тень брошена не на Невидимку, а на его учителя. Иначе говоря, на вас и вашу школу.

Я заскрипел зубами. Так и есть. Он явно бьет в одну точку.

— Ты прав, это меняет дело, — тихо проговорил Коготь Тигра. Меня прошиб холодный пот. — Об этом действительно могут пойти слухи, чего никак нельзя допустить. Выход один…

— Убрать свидетеля, — с затаенной радостью закончил Квай-Чан.

— Нет. Сделать его Мастером.

Алерон издал неясный звук. Я сообразил, что он старается сдержать смех. Физиономия Квай-Чана вытянулась так, словно его огрели булавой по затылку, а третий Странник раскрыл рот от изумления. Такого никто из них явно не ожидал.

— Учитель, ведь обучение начинают с трех-четырехлетнего возраста… — заикнулся было Квай-Чан, но Коготь Тигра оборвал его:

— Тебе прекрасно известно, почему это делается. Физическая подготовка у этого паренька явно на уровне, что до тренировки сознания — там будет видно. Испытывать его будете вы вдвоем — под моим присмотром, естественно.

На лицах Странников вдруг появились такие ухмылки, что я заподозрил неладное. И не очень ошибся, как показало будущее…

«Ученик, ты никогда не узнаешь всего. Искусство рукопашного боя — это даже не искусство, это — жизнь. Целая жизнь. Чтобы познать его полностью, нужно отказаться от собственной жизни и принять ту, другую… Такое бывало. Но человеческого в этих — бесспорно, великолепных — бойцах оставалось не более, чем в диких тиграх.

И все-таки есть способ обрести нужное умение, не потеряв самого себя. Он требует определенной подготовки, которая должна начаться едва ли не в младенчестве. Сущность же этой подготовки заключается не столько в физических тренировках — это важная, но вовсе не самая главная часть дела, — сколько в тренировке сознания, в выработке четко контролируемой «боевой личности». Контроль необходим, иначе результат будет таким же, как и с теми, первыми мастерами…

Когда все завершается, в одном теле как бы оказываются совмещены два разных сознания, одно из которых принадлежит бойцу, реагирующему на опасность со скоростью мысли. И в нужный момент именно он обретает контроль над телом, тогда как второй — тот, кого окружающие считают истинным (и единственным), — уходит в тень своего двойника, оставаясь лишь бесстрастным наблюдателем.