Читаем без скачивания Елизавета. В сети интриг - Мария Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вряд ли кто-то в семье радовался этому решению Петра. Не радовалась и сама Анна.
Свадьба была назначена на осень. В последний день октября молодые, которым было по семнадцать, венчались в церкви при Меншиковском дворце. На следующий день был устроен свадебный пир.
Петр не дал молодоженам долго наслаждаться жизнью в своем «парадизе» – в январе, спустя два с небольшим месяца после свадьбы, герцогская пара отправилась в Курляндию. На следующий же день после отъезда и произошло несчастье, определившее на долгие годы судьбу Анны Иоанновны. В Дудергофе, первом же постоялом дворе, герцог Фридрих Вильгельм умер. Анна была уверена, что умер он с перепоя, – накануне семнадцатилетний глупец решил состязаться в питии с самим Петром.
Анна, конечно, вернулась в Петербург, к матери. Нетрудно понять ее чувства, хотя вряд ли мы когда-нибудь сможем представить их все. С одной стороны, семнадцатилетняя вдова наверняка облегченно вздохнула – теперь уже можно не ехать в чужую немецкую землю, но с другой – радоваться-то было нечему: бездетная вдова – крайне унизительное и тяжелое для русской женщины положение. Ведь ей нужно или вновь искать супруга, или уходить в монастырь.
Принцесса Анна, вернее, герцогиня Анна решила положиться на волю своего грозного дядюшки – пусть Петр, уже один раз решивший ее судьбу, теперь придумает, как ей быть дальше. Анна отлично понимала, что в России сейчас нет человека сильнее царя. Как нет человека, желания которого принимались бы всесильным царем в расчет.
И тут царь немало удивил и мир, и новоиспеченную герцогиню: Анне не нашли нового жениха, ее не отправили в монастырь. Через год ей приказали следовать в Курляндию той же дорогой, в которой ее застало несчастье год назад. Это распоряжение изумило Анну и отнюдь не порадовало курляндское дворянство, получившее грамоту Петра.
Всесильный русский царь, упоминая заключенный перед свадьбой контракт, предписывал подготовить для вдовы Фридриха Вильгельма резиденцию, а также выделить в необходимом количестве средства для содержания герцогини и ее двора. Вместе с Анной в Митаве поселился русский резидент Бестужев, которому она и должна была подчиняться.
Впрочем, Петр и не рассчитывал, что приезд герцогини будет восторженно встречен местным двором, – Бестужеву было недвусмысленно указано не стесняться в средствах для изыскания необходимых для содержания Анны доходов. Резиденту было предписано в случае необходимости прибегать к помощи рижского коменданта и его драгун.
Вот так началась курляндская жизнь Анны. В чужой стране, одинокая, окруженная недоброжелателями, не зная ни языка, ни культуры, она полностью подпала под власть Бестужева. Человек весьма решительный, он очень быстро принудил герцогиню делить с ним ложе. Анна не чувствовала себя ни хозяйкой в своем доме, ни герцогиней в своих владениях. Да и власти у нее не было никакой – герцогством после смерти Фридриха Вильгельма формально владел его дядя Фердинанд.
Герцогиня Анна, нелюбимая, неуважаемая, всем мешающая, но неприкосновенная, как икона, в Митаве нужна было только русским, которые стремились держать крошечное герцогство под полным контролем. Удобнее всего это было делать под предлогом защиты бедной вдовы – племянницы русского царя.
При любой возможности Анна пусть ненадолго, но уезжала в Петербург. Однако и здесь ей не было покоя – царица Прасковья, беспредельно добрая и ласковая к старшей дочери Екатерине, была весьма жестка с Анной.
Единственным человеком, который по-доброму относился к герцогине Анне, была императрица Екатерина Алексеевна, посылавшая нечастые весточки митавской «узнице». Неспешная переписка между тетушкой и племянницей длилась до самой смерти Екатерины Первой. Анна в письмах жаловалась на безысходную бедность и полнейшее одиночество – жить почти десять лет вдовой да еще вдали от родины было ох как непросто. Но найти для герцогини нового жениха было еще сложнее: тот должен был удовлетворять все заинтересованные стороны – и Россию, и Польшу, и Пруссию. Мало этого, своими действиями не нарушить столь хрупкого равновесия, едва-едва сложившегося в Европе.
И тут вдруг на сцене истории появляется более чем достойный кандидат на руку Анны – Мориц, граф Саксонский, внебрачный, но признанный сын Августа Второго. Молодому энергичному человеку надоела служба во французской армии, и он решил устроить свои династические и семейные дела.
Мориц сразу понравился и курляндскому дворянству, и самой Анне. Понравился настолько, что она бросилась за помощью в устройстве этого брака к Александру Меншикову. Тот с поручением Екатерины Первой направлялся в Курляндию. Анна не скрывала своих чувств – и Мориц ей люб, и политические интересы ни в малейшей степени не пострадают.
Но Меншиков сам с большим интересом поглядывал на престол Курляндии. Те самые политические интересы, ах, бедная Анна, заставляют всесильного Александра Данилыча отказать ей в помощи: ежели Мориц станет Курлянским герцогом, то Польша получит слишком лакомый кусок. А в Петербурге этого, понятно, вовсе не желают.
И Анна, поняв, что любви не бывать, решила, что и сам Меншиков не так уж плох. Но тут то ли Меншиков замешкался с согласием, то ли Анна не смогла достойно изложить всю пылкость вспыхнувших в Александру Даниловичу чувств. Не получив решительного согласия, герцогиня отправилась в Петербург, чтобы просить о содействии императрицу Екатерину. Но та на этот раз помогать не стала – интересы империи превыше всего. Анне пришлось вернуться в Митаву, где ее ждали неприятные дела с местной шляхтой, пытавшейся еще более урезать доходы герцогини.
Итог оказался весьма печален – Морица изгнали из Курляндии русские войска. Он вернулся во Францию, вновь стал «под ружье», а много позже прославился как один из выдающихся полководцев, покрыв свое имя славой, добытой на полях сражений. Меншикову тоже пришлось покинуть Митаву – Петербург не стал раздражать союзников, под дулами артиллерии заставляя избрать Александра Даниловича герцогом.
И Анна осталась у разбитого корыта.
Правда, одиночество, на которое она столь усиленно жаловалась, было вовсе не таким уж печальным – роман с Бестужевым продолжался. Однако вскоре резидента отозвали в Петербург. Но у Анны почти сразу появился новый фаворит – Эрнст Иоганн Бирон.
Судьба сведет с ним Анну на всю жизнь. Умирая, она отдаст ему самое дорогое, что имела, – власть над империей, – и не ее вина, что он не сумеет бесценный подарок удержать… Однако об этом чуть позже.
Сейчас же мы вернемся в Митаву, чтобы рассмотреть выражение лица Анны, получившей весьма странное письмо от Тайного совета, в коем ее приглашали на царство в Россию. Приглашали, опутав множеством оговорок и условий. Но Анне хватило ума приглашение принять – ведь быть царицей, пусть и с властью ограниченной, много лучше, чем прозябать в холодной, стылой Курляндии.