Читаем без скачивания Дверь в одиночество - Павел Иевлев

Я поёрзал в темноте, пытаясь устроиться поудобнее – камень был удручающе твёрдым и тянул из тела тепло.

– Они самые крутые и всеми рулят? Как это вообще возможно в бесконечном множестве миров?

– Нет, конечно. Никто никем не рулит. Но они… Как бы это сказать… задают стандарт. Мы все одиночки, по большей части. Малые группы, случайные альянсы, сплошная анархия и конкуренция. Так что организованная сплочённая община заведомо имеет преимущество. Кроме того, у них есть настоящие учёные, собственная производственная база, и они, по факту, главные заказчики. Основной конечный покупатель всего. К ним тащат любые странные штуки из разных срезов, они их исследуют, за счёт этого получают технологии… ну, я так думаю.

– Слушай, – заинтересовался я, – вот ты говоришь, что коммуна эта – главный покупатель всего. А чем они платят? Ведь валюта одного среза бесполезна в другом?

– Расчётные средства в нашем сообществе самые разные. Кому-то удобны драгметаллы, кто-то предпочитает валюты популярных срезов. Есть довольно прозрачный обмен популярных товаров – топливо, еда, патроны, машины… Но единственный держатель и эмитент нашего аналога «золотого эквивалента» – Коммуна. Они единственные делают акки, на которые завязаны все обменные курсы.

– «Акки»? – удивился я.

– Так их называют. Элементы питания для кучи разного оборудования. По большей части это их собственная техника, но многие приспособились подгонять под них всякое электрическое барахло из технологических срезов. Вот, к примеру, винтовка Карлоса – это изделие Коммуны. Редкое и дорогое оружие, но его можно найти, купить или украсть. А вот без акков оно работать не будет, и их можно получить только в Коммуне. Причём строго на обмен – сдав отработанный. Вот, посмотри.

Андрей зажёг фонарик и в его свете вытащил из внутреннего кармана куртки небольшой цилиндрик. Внешне он походил на старинный предохранитель для высоковольтных электрощитков – когда два стальных колпачка надеты на концы эбонитового стержня. Однако качество исполнения было несравнимым – идеально гладкий, без каких-либо переходов между зеркально-металлическими концами и чёрно-дымчатой матовой серединой. Я взял его и положил на ладонь, чуть не уронив – он был неожиданно тяжёл для своих габаритов, как будто сделан из золота. Толщиной в два пальца, длиной чуть меньше ладони, он весил, наверное, килограмм или около того. Чёрный изолятор на ощупь ничуть не походил на эбонит, а был неприятно скользкий и как бы без температуры – ни тёплый, ни холодный. Мне это сразу напомнило статуэтки, с которыми однажды ночью прибежал ко мне в гараж Йози, и вокруг которых так много всего крутилось. В свете фонаря он как бы слегка переливался чёрной бархатной мглой. Мне сразу стало неприятно – страху я тогда натерпелся, до сих пор вспоминать не хочется.

– Видишь, – сказал Андрей, – он чёрный и тяжёлый, значит полный. По мере расходования он становится светлей и легче. Пустой акк будет полупрозрачный, как матовое стекло и совсем лёгкий. Как их зарядить – никто не знает. Многие пробовали, думая, что это просто аккумулятор такой ёмкий – отсюда и название. Подбирали напряжение, извращались по-разному… нет, не работает. Только в Коммуну на обмен сдавать. А вот использовать – запросто. Можно из моего фонарика выкинуть обычные батарейки и вставить акк. А можно из машины вынуть аккумулятор и заменить на него…

– Подожди, – удивился я, – так какое напряжение у него на клеммах?

– Никакого.

Андрей забрал у меня цилиндрик, погасил свет, и мы снова сидели в темноте.

– Но как же…

– А вот так. Если вольтметр приложить к торцам – покажет ноль. А подключишь нагрузку – подстроится под неё. Хоть часы от него запитай, хоть троллейбус. Не спрашивай меня, как, – никто не знает. Ну, кроме Коммуны, наверное. Да и то, ходят слухи, что они их не делают, а просто нашли и научились как-то заряжать. Вот зарядка – точно их секрет, а сами акки – не факт.

– А если накоротко замкнуть? – немедля осенила меня разрушительная идея.

– А ничего не будет. Не ты один такой умный. Пробовали уже.

– Жаль, – покачал в темноте головой я. – Если бы он взрывался, можно было бы взорвать люк…

– Не говори ерунды, – засмеялся невесело Андрей. – В замкнутом объёме взрыв, достаточный, чтобы вышибить люк, первым делом размажет нас по стенам ровным слоем. А в акке столько энергии, что даже здешние стены, боюсь, не выдержали бы…

– Так много? – удивился я. Мне несолидный размер цилиндрика не внушил серьёзного отношения.

– Возле нашего лагеря в лесу стоит машина. Полноприводный электромобиль повышенной проходимости. Он принадлежит тому, кого я разыскиваю. Так вот – машина сделана под питание от акка. И на одном акке она может ездить… Даже не знаю сколько. Но много. Тысячи и тысячи километров.

– Ничего себе! – поразился я. – Так почему тогда все на них не ездят?

– Цена кусается. На нашем «Патре» за те же деньги можно жечь бензин годами.

– И какой эквивалент, примерно? Ну, чтоб понять соотношение цен… На сколько тонн 92-го можно обменять на такой акк?

– Ну… Примерно на один средний НПЗ с собственной нефтяной скважиной.

Я замолк, пытаясь осмыслить цену, но не смог вообразить себе столько денег. Столько не бывает.

Мы сидели и молчали в темноте. Я пытался заснуть, но то проваливался в дремоту, то вздрагивал и просыпался. Камень не стал ни теплее не мягче. Кроме того, кажется становилось душновато. Мне подумалось, что возможно нас ждёт не долгая смерть от жажды, а быстрая от удушья – с местных перфекционистов вполне станется подогнать двери до полной герметичности. Единственная радость – на стене стали наливаться розовым два квадратных камня. Значит, и в эту комнату доходят световоды, а на улице уже начинается утро. По крайней мере, не во мраке помрём.

Мне почему-то не было страшно, но зверски глодала досада, что я не отправил жену и дочку на ту сторону. Ведь единственные два проводника в этом срезе сидят тут, а значит, им не выбраться. Я бы этого Карлоса за такую подставу загрыз, наверное.

– Утро уже… – нейтрально сказал Андрей. Надо же, я думал, он спит.

– Утро… – подтвердил я, чтобы что-нибудь сказать.

– Раз до сих пор нас не вытащили, значит, уже не вытащат…

Я и сам так думал, но, когда это подтвердил Андрей, внутри как-то нехорошо ёкнуло и по рукам побежали мурашки противной слабости.

– Придётся уходить самим, – неожиданно закончил мысль Андрей.

– Чего? – не поверил своим ушам я. – Куда? Как?

Андрей встал с каменного пола и прошёлся вдоль стены туда-сюда.

– Да, вот здесь. За этой стеной работающий проход. До него… – Андрей помолчал, – метров десять, пожалуй, или около того.

Я и сам ловил в себе это ощущение лёгкого свознячка внутри, которое бывает возле прохода, но что толку, если между нами и им стена?

– Я могу попробовать дотянуться до него, – голос его не был полон оптимизма, но чёрт подери, что мы теряем-то?

– И какого чёрта мы тогда тут всю ночь сидели, а не пробовали? – возмутился я. – Да я уже себя мысленно три раза похоронил!

– Был шанс, что нас вытащат снаружи. Теперь остаётся только рискнуть.

– Рискнуть? Это опасно?

– По сравнению с тем, чтобы остаться здесь, безопасно даже крокодилу на клык давать… – грубо ответил он, но тон был, надо сказать, самый похоронный.

Чего-то он не договаривал, ну да чёрт с ним. У меня тут жена с ребёнком, и еды у них максимум на неделю, если экономить. Вряд ли жена сможет прокормить наш домашний цирк рыбалкой и охотой, тем более что ни снастей, ни оружия у неё нет.

– Мне понадобится твоя помощь, – сказал Андрей. – Если я и смогу протащить нас туда, то на этом и кончусь. Вытаскивать придётся тебе.

– Куда туда? – напрягся я.

– В холод, на изнанку, в пустоту… Местные ходили не теми путями, что мы, проводники, а через холод. Это наш последний шанс – нормальный проход мне с такого расстояния не подтянуть, а холод сам нас потащит…

– И что мне делать там?

– Не знаю, – вздохнул Андрей, – как-то искать выход. Я тебе там не помощник, но есть надежда на то, что просто повезёт. Если бы не это, я бы, наверное, предпочёл тут остаться – меньше мучиться…

Обнадёжил, нечего сказать. Может и хорошо, что я не знаю, на что иду…

Андрей встал у стены, опёрся на неё руками и закрыл глаза. Сначала очень долго ничего не происходило, но потом чувство сквознячка в солнечном сплетении начало потихоньку усиливаться. Андрей на глазах бледнел, лицо его покрылась каплями пота, руки подрагивали. Я испугался, что он сейчас грохнется в обморок, и тоже потянулся к… К чему-то потянулся, в общем. К источнику сквознячка, наверное. Ощущение было похоже на то, которое бывало при открытии прохода в гараже, но… не совсем. Это сложно описать, но тот проход был нейтральный, почти никакой, может слегка тёплый, не знаю. А от этого было как-то неуютно, неприятно, и исходила эманация… недоброго такого ожидания. Через мгновение моё усилие вдруг провалилось в пустоту – то я тянулся к проходу, прилагая к этому все внутренние усилия, а тут вдруг он потащил меня к себе, опрокидывая моим же усилием, как в айкидо. Когда я открыл глаза, мы были уже не в комнате.