Читаем без скачивания ОБХСС-82. Финал - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последние три буквы аббревиатуры Фомичев произнес почти шепотом, наклонившись к Жорику. Со стороны, конечно, такое поведение выглядело странно. Милославский даже немного отодвинулся от соседа по палате и вопросительно посмотрел на меня.
— Чего ты боишься? — Я решил, пора брать инициативу в свои руки, и тоже наклонился. Только к Фомичеву. Его очевидно кошмарило появление сотрудника организации, о которой шла речь.
Однако, нам снова пришлось прервать разговор.
Сначала забегали медсестры. А через минут пять мы наблюдали следующую картину. Из кабинета вывалился заведующий отделением. От смеха он буквально согнулся пополам. Не мог слова сказать и все время повторял: «Дура, дура:…» Доктора так пёрло, что он буквально оперся о подоконник руками, наклонился и откровенно ржал. Следом появился несчастный наркозный. Вернее, выглядел-то он уже не столь взволнованно, однако при этом был грустным. Сосед Жорика извинился перед заведующим, уж не знаю, что там у них получилось, а потом двинулся обратно к палате. Заведующий только махнул рукой, хрюкнул еще несколько раз, давясь смехом, и скрылся обратно в кабинете.
Наркознвй докандылял до нас. Остановился. Посмотрел с надеждой и спросил.
— Мужики, закурить есть? Чуть не поседел, к чёртовой матери.
— Нету. — Я демонстративно похлопал по карманам и развел руками. — А что случилось-то?
— Да вообще…. — Наркозный тяжело вздохнул, а затем уселся на краешек скамейки. Теперь со стороны наша компания смотрелась так, будто я — строгий учитель, который сейчас будет ругать учеников. Передо мной на лавочке сидели трое. — Ужас…не вытерпел, пошел в туалет. Штаны снял, а… хозяйства нет. Не нашел свое хозяйство. Думаю, ну, все. Вот оно внизу болело. Эти живодеры все и отрезали. Побежал к заведующему. Спросить, что у меня вообще было. Оказалось, паховая грыжа. Ассистировали доктору, который делал операцию, практикантки. Они… В общем, по неопытности прибинтовали все мужское богатство к ноге. Дуры, чтоб их… А я главное халат распахнул, только собрался… А там — пусто… Ладно, раз курить нет, пойду прилягу. Аж голова кружится. От стресса.
— Разве ж это стресс? — Фомичев нервно хохотнул, сцепил пальцы между собой и несколько раз ими щелкнул. — Тут недавно знаешь, что было? Видишь, коридор у на длинный кишкообразный. По одной стороне все двери. Палата мужская, палата женская, палата мужская, палата женская… И вот представь. Ночь. Темно. Освещение только на посту медсестры и несколько дежурных лампочек. Мы спим. И вдруг раздается крик. Даже вопль. Вопль, исполненный непередаваемого ужаса. Все ж проснулись сразу. Не поймем, в чем дело. До утра строили версии. А утром выяснилось… Старая, слабая бабушка из женской палаты пошла ночью в туалет. Когда возвращалась, со слепу перепутала похожие одна на другую двери и спокойненько нырнула в мужскую палату. Подошла к «своей» койке. Приподняла одеяло, собралась продолжить прерванный сон. Это ладно. А теперь представь ужас мужика, которого разбудило ощущение прикосновения холодных рук. А когда он открыл глаза, увидел тощую, костлявую старуху с длинными седыми лохмами, закутанную в белый длинный балахон. Вообще, это была ночная сорочка. Но человек же не знал. Он себя ущипнул за руку. А видение не исчезло. Оно, кряхча и бормоча что-то себе под нос, у бабки еще и со слухом проблемы, пыталось залезть к нему под одеяло. Это-то его и доканало. Ну ясно, не так заорёшь если к тебе ночью придет «костлявая старуха».
— Да уж… Но я не против старухи, если сравнивать. Ладно. Пойду, мужики.
Наркозный поднялся со скамейки и направился к палате.
Мы, все трое, проводили его взглядами. Убедившись, что больше никто не мешает беседе, я снова переключился на Фомичева.
— Ладно, вернемся к нашим баранам. Так почему тебя так напугало появление человека из Комитета? Напугало же. Точно вижу.
Фомичев тяжело вздохнул. Помолчал. Потом все-таки ответил.
— Думал, по мою душу пришёл. Вот что. Он как только появился, у меня сердце зашлось. Решил, ну, все. Опять началось.
— Во как… — Мажор почесал нос. — А ты при чем? Говоришь, ментом был…ну, то есть в милиции служил.
— Да служил…ек-макарек. Лучше б меня там и не было. — Фомичев махнул рукой.
— Что такое? Проблемы какие-то приключилось? — Я снова наклонился ближе к жорикову соседу и заглянул ему в глаза.
— Эх… — Фомичев осмотрелся по сторонам. Народ по коридору ходил, но исключительно по своим больничным делам. — Ладно… Из 5-го отдела я. Из бывшего 5-го отдела…
Он замолчал. Мы с Мажором совершенно бестолково смотрели на него, ожидая продолжения. Потому что сказанное, не говорило вообще ни о чем.
— Ну, вы чего? Ждановская. Та самая.
И вот тогда до меня дошло. Убийство сотрудника Комитета ментами. Станция метро Ждановская, которая в нашу с Мажором бытность называлась уже Выхино.
— Ох ни хрена ж себе… — Я потер лоб, переваривая сказанное Фомичевым. — Так ты оттуда… Поэтому и уволился?
— Выбора не было. Я еще и дежурил в ту ночь… Черт меня дернул… А потом такое началось…
Мажор крутил башкой, глядя то на меня, то на Фомичева, и совершенно не понимал, о чем идет речь.
— Нет, не переживай. — Я похлопал бывшего мента по плечу. — Чекист к Жорику приходил. Там совершенно другая история. Но мы этих товарищей тоже страсть, как не любим. А они — нас. Вон, даже товарища моего прессуют.
— Понял… — Фомичев встал со скамейки. — Ну, и хорошо. А то я слегка испугался. Решил, снова будут расспрашивать. И так еле выкрутился из той истории. Хожу вот теперь… Слесарем тружусь.
— Слушай… — Я кинул быстрый взгляд на Милославского, намекая, чтоб он ничего лишнего не ляпнул. Не начал, к примеру, задавать вопросы. — Так ты если прямой участник… Расскажи в двух словах. А то разговоры ходят. Всякие. Но толком ничего не ясно до конца.
— Рассказать? — Фомичев опять, в который раз покрутил башкой, оценивая обстановку, затем сел обратно. — Ну… Ладно. По-свойски… В общем, той ночью… Нет…Давай так. Про себя не буду. В общих чертах. На конечной две женщины-контролера разбудили некоего гражданина и с помощью машиниста поезда вывели его на перрон. Мужик был выпивши. С портфелем. Очнувшись, он не сразу признал свой портфель, в котором была бутылка коньяка, оставшаяся водка и закуска. Но когда портфель попытались забрать контролеры, этот гражданин предъявил им свое удостоверение. Тогда и выяснилось, не гражданин он, а товарищ. Товарищ из КГБ. У офицеров его ранга документ хранится в чехле. Чехол крепится к внутреннему карману специальным устройством. Поэтому не сразу его достал. Не с самого начала разговора. Потеря
