Читаем без скачивания Женька и миллион забот - Лариса Ворошилова

– Ой, ну надо же! Не болит!

Без ответа.

– Слышишь? Не болит! Ух ты! – без ответа. – Ты как?

Женька на четвереньках подобралась к пушистику и нависла над ним, внимательно всматриваясь в мордашку. Да только что там в ней разглядишь? Морда, она и в Африке морда.

– Не мешай! – строго одернул ее ангел, не открывая глаз. – Отдыхаю я. Заправиться бы чем-нибудь. А то от вас не дождешься.

– Заправиться? – Женька непонимающе вздернула брови. – Это как? Там у нас в холодильнике много чего есть… о! Холодец будешь? А еще пирожки…

Пушистый открыл один глаз, левый, и Женька осеклась под его взглядом.

– Вообще-то мы питаемся кое-чем другим… ну да ладно, тащи, что есть, будем есть, – он открыл второй глаз и сел на кровати, растопырив задние лапы. – Ну, чего стоим? Кого ждем? – поинтересовался он словами из рекламы.

Женька дунула на кухню. Притащила холодец, соленые огурчики, три пирожка… Пушистый, унюхав запах съестного, заоблизывался, его черный носик принялся подергиваться из стороны в сторону, точно крохотный хоботок. Тарелку с холодцом он тут же подгреб к себе поближе, ловко орудуя суповой ложкой, а другой лапой уцепил пирожок с капустой… Не успела Женька сосчитать до десяти, как обжористый ангел уже смолотил все, что было подано к столу… э-э-э… к постели… если точнее.

Женька с нескрываемым удивлением следила за его ночной трапезой. Ангел наелся от пуза, сыто отвалился и звучно рыгнул. Громко так, не по размеру.

– Ой, извиняюсь, – нисколько не смущаясь, выдал мелкорослый нахал. – Теперь лучше. Можешь убрать, – барским тоном разрешил он.

– Я тебе что, официантка? – беззлобно отпарировала Женька, но пустые тарелки все же убрала. Вот завтра утром будет переполоху, когда выяснится, что кто-то доел холодец. И как объяснять? Да никак. Не станет же она рассказывать, что у нее тут в комнате заблудившийся ангел квартируется? Женька представила, какими глазами на нее посмотрит мама. Да что мама, а Юрик – завзятый любитель холодца?

– Тебя как звать-то, ангел?

– Меня-то? – пушистый стрельнул на Женьку хитрым взглядом. – Кирюшкой.

– Это от «кирять» что ли? – хохотнула художница, усаживаясь обратно на кровать.

– Это что за грязные инсинуации? – тут же взбеленился ангел. – Уж не будем тыкать пальцами, да только некоторые здесь побольше моего иногда злоупотребляют…

– Я что ли? – ужаснулась художница. – Ты чего врешь?! Когда это?

– Да только вчера, забыла? Ты сколько выпила? Думаешь, я не знаю? Два бокала шампанского, рюмку вишневого ликера, рюмку рябиновой настойки, да еще под конец мартини, тьфу! – снова плюнул ангел. – Кто же так пьет? Уж взялась шампанского пить, так пей шампанское, не мешай… а рыбу… рыбу запивала ликером, – его передернуло так, что Женьке стало не по себе.

– А чем же ее запивать-то, по-твоему? – недоуменно поинтересовалась она.

– К рыбе надо подавать белое полусухое или сухое, – мечтательно закатывая глаза, сообщил Кирюшка. – И обязательно чтобы картошечку… рассыпчатую… с зеленым лучком и укропчиком…

Женька облизнулась, и почувствовала, как рот наполняется слюной. Ну, чтоб он треснул, этот чертов Кирюшка! Если он и дальше так вкусно будет описывать, она, глядишь, не удержится, да натрескается. В Америке она так вкусно не покушает. У них там все больше пицца да хот-доги. Стоп!

– Трам-там-тарарам! – Женька хлопнула себя по лбу с такой силой, что в голове зашумело.

Кирюшка икнул и подпрыгнул от неожиданности.

– Чего ты?

– Забыла сказать своим, что уезжаю! – выдала Женька. – Из головы – вон.

Кирюшка снова расслабился, лениво завалившись на одеяло.

– Да никуда ты не поедешь, миленькая, – махнул он лапой.

– Как это «не поедешь»? – Женька сразу насторожилась. Шли последние два месяца ее визы в США, и пропускать их она не собиралась. И так уже полгода откладывает поездку. – Что значит…

Она оборвала себя на полуслове, внезапно сообразив, что эта мелкая пакость напрасно слов на ветер бросать не станет.

– А ну-ка колись, что случилось? – Женька сузила глаза и свела брови на переносице. Ей казалось, что так она выглядит весьма внушительно.

– Ну, во-первых, твои денежки, которые ты откладывала на поездку тю-тю! – ангел помахал лапкой. – Марина на них гарнитур купила. Правда, она их тебе отдаст, но только после праздников. А праздников у нас, – он быстро посчитал по пальцам, – целых одиннадцать дней, так что раньше следующей пятницы ты все равно никуда не поедешь. Во-вторых, Ниночкиного жениха вы еще не нашли. Вот когда найдете, тогда и посмотрим… – Кирюшка хихикнул, явно издеваясь над Женькой. – Она же твоя подруга, или как? Ты должна ей помочь?

– Что значит «должна»? – Женьке снова захотелось взять тапочку и пришибить этого ангельского прохвоста. – Я никому ничего не должна. В конце концов, это ее жених, а не мой!

– А ты не завидуй, – тут же осадил ангел.

– Это я-то завидую?! Ха! Да видала я такого жениха в гробу и в белых тапочках! – Женька скорчила оскорбленную мину. – Да мне самой все эти женихи даром не нужны.

– Ну да, конечно, – съехидничал Кирюшка, усаживаясь поудобней. – То-то Татьяна только и делает, что жениха тебе подыскивает. А брачное агентство, забыла?

Женька вспыхнула. Удар ниже пояса. Да, она ходила в брачное агентство… это точно. И жениха себе искала, было дело. Женька до сих пор без стыда не могла вспомнить эту свою эпопею. И дернул же черт! Познакомилась тогда на свою голову с каким-то занудой-пацифистом, который учил ее жить, пока она от него не сбежала. Мороженным за все время знакомства – почти три месяца – всего один раз угостил, да и то, видать, пожалел, потому что простыла она с того мороженного и заболела по крупному. Температура подскочила, сопли… одним словом, полный набор приятных ощущений, ничего не скажешь.

– Нечего мне в нос тыкать! Это когда было? Три года назад?

Кирюшка примирительно махнул лапой.

– Да ладно, я что? Я – ничего. Я так, к слову. Не в женихе дело… то есть, в женихе, конечно, только не в твоем, а в Ниночкином. Его найти надо. Обязательно. Ну не бросишь же ты подругу в таком… положении… – прозвучало вполне двусмысленно.

Женька тяжело вздохнула и мысленно согласилась, что бросить Ниночку в такой ситуации было бы действительно настоящим свинством.

– Ну, хорошо, а еще причины будут?

– А то как же! – Кирюшка явно оживился. – Уже сегодня Палыч тебя уволит, и останешься ты без работы.

– То есть как «уволит»?! – не поверила собственным ушам несчастная Женька. – Да чтобы Палыч… да никогда…

– Да еще как! – поделился радостью ангел, похоже, в нем проснулся спавший по сию пору садист. – Сегодня вечером к Палычу придет в гости его старый друг, которому надо срочно пристроить своего сыночка на нехитрую должность. Вот Палыч и постарается ради старой дружбы. А тебе, уж прости, придется искать другую работу.

– Только этого не хватало, – горестно вздохнула сразу поверившая Женька. – Где же я теперь должна работу искать…

– Ну, это мы придумаем, можешь не сомневаться… – Кирюшка покровительственно хмыкнул.

На минуту в комнате наступила зловещая тишина. У Женьки закралось подозрение, что все её неприятности – дело рук… в смысле, дело лап вот этого шустрого маломерка.

– Уж не ты ли ко всему этому лапу приложил? – довольно-таки недобро поинтересовалась она.

– Ну, как тебе сказать, – Ангел смущенно заелозил на кровати, отодвигаясь подальше от художницы. – Приложил… вообще-то… только ты это, того, тапочками не швыряйся, ладно?

– За-че-е-ем?!! – вырвалось у Женьки, готовой разрыдаться.

– Понимаешь, это… ну… так сразу и не объяснишь…

– Да пошел ты со своими объяснениями, недомерок!

Женька шлепнулась на живот и уткнулась носом в подушку, едва сдерживая слезы. Какой он, к черту, ангел? Это прямо диверсант-пакостник какой-то! А, может, ей все это только снится? Может, она и в самом деле сходит с ума?

Женька подскочила и уставилась на пустую кровать. Ангела не было и в помине.

– Кирюшка! – шепотом позвала она.

Ответа нет.

– Кирюшка! Ты где?

Молчание.

Ага, значит, приснилось все-таки, подумала расстроенная Женька.

Она тяжело вздохнула, выключила ночник и легла, по привычке завернувшись в одеяло с головой. Она думала, что после всего пережитого теперь точно не сможет уснуть до самого утра, но в сон провалилась, точно в омут, едва голова коснулась подушки. А утром…

Глава 6. И нет нам покоя ни ночью, ни днем…

Утром Женьку разбудила настойчивая трель дверного звонка. Вадим кинулся открывать, шумно протопав голыми пятками, следом прошлепала Марина.

– Я открою! Я открою! – весело кричал племянник. Собираясь на дачу, он всегда походил на радостного щенка, которому предстоит увлекательная прогулка по окрестностям. Женька отлично понимала, почему. Вадим и дома-то никогда сиднем не сидел. У него словно пионерская зорька в одном месте… не станем уж уточнять в каком именно, а на даче… такое раздолье! Крохотный, завалившийся на один бок, домик с большой натяжкой можно было вообще назвать дачей. Женька всегда представляла себе дачу, как нечто среднее между шикарным коттеджем нового русского и сельским пасторальным домиком в стиле à la russe. Эта же покосившаяся развалюха не подходила ни под какую классификацию, кроме… «развалюха». Глиняные стены воняли пылью, а в дождь от них несло грязью и сыростью. Сквозь щелеватый пол лезли мокрицы, комары и прочая «домашняя» живность. Насекомых Женька не то чтобы боялась, но особой любви к ним не питала. А посему предпочитала на дачу не ездить.