Читаем без скачивания Объятия незнакомца - Шелли Такер

– Женаты – это значит, что мужчина и женщина... э-э... что мужчина и женщина решили жить вместе. Они вступают в брак, то есть женятся. Церемония бракосочетания называется свадьбой. После свадьбы они считаются женатыми и живут вместе. Мужчина становится мужем, а женщина женой.

– Понятно.

Она словно прилипла к стене.

– Мы с тобой женаты два года, – спокойно продолжал он. – Я ученый. Химик.

Он выговорил это слово медленно и осторожно, глядя ей прямо в глаза и выискивая в них хоть какой-то проблеск узнавания. Но его не было. Она смотрела на него с любопытством, настороженно, но его слова, по-видимому, не пробуждали в ней никаких воспоминаний.

– В военных кругах нашлись люди, которые заинтересовались моим последним изобретением. – Он уже решил для себя, что чем ближе он будет держаться правды, тем незаметнее будет вплетенная в нее ложь. Однако, ничто, казалось, не цепляло ее памяти. – Я отказал им. И тогда они взялись за тебя. Они похитили тебя, чтобы заставить меня подчиниться. – Он замолчал и закрыл глаза, как будто страдая. – Я сходил с ума, не зная, где ты и что с тобой. Искал, но не находил тебя, и уже начинал было думать, что мы больше не увидимся. А потом выяснил, что тебя держат в лечебнице для умалишенных.

– Так... вот почему Крыса все время приставала ко мне, добиваясь, чтобы я вспомнила, – медленно проговорила она. – Она хотела, чтобы я рассказала им о твоем изобретении.

Макс задумался. Неплохая догадка. Ее истертые до крови коленки и запястья не оставляли сомнений в том, что монахини не слишком заботились о здоровье своей подопечной. Французские вояки передали ее на их попечение, видимо, приказав не спускать с нее глаз, а может быть даже пообещав им хорошее вознаграждение, если девушка что-то вспомнит И это что-то несомненно касается работы ее псевдогениального братца.

И никому из них не пришла в голову мысль, что истинный гений находится в их руках.

Был в их руках, но сейчас в его.

– Да, – наконец сказал Макс. – Верно поэтому они и пытали тебя. А сейчас, обнаружив, что ты исчезла, они бросились на поиски. Они ищут нас. Эти люди так просто не отступятся от своего. Нам придется затаиться и переждать.

Он поднялся и, взяв полотенце, осторожно двинулся к ней.

– Значит, мы едем не домой? – прошептала она.

Он подумал, не выложить ли ей сразу все. Ведь главного он ей не сказал, а это главное заключалось в том, что они должны покинуть Францию. Но он решил, что с этим можно повременить. Она и так напугана, и тревожить ее воображение подобными известиями ни к чему.

– Нет, не домой, – подтвердил он. – Пока не домой. Это опасно. Там они тут же схватят нас. – Он остановился перед ней и разорвал полотенце на несколько узеньких поло сок. – Позволь, я взгляну на твои руки.

Она, все еще прижимая к себе туфли и глядя ему в глаза, робко протянула руку.

– Мне так не хватало тебя, ma petite – нежно произнес он, забинтовывая ее кровоточащее запястье. – Прости, что я так долго искал тебя. Но теперь мы вместе, и они больше не посмеют тронуть тебя. – Он посмотрел в ее теплые карие глаза и осторожно затянул повязку – Обещаю.

Он перевязал и другую ее руку, а потом опустился на корточки. Она подобрала подол – ровно настолько, чтобы он смог перевязать ей коленки. Поднявшись, он уже чувствовал, что ему удалось вернуть капельку ее доверия, но только капельку. Оно угадывалось в ее глазах, пробиваясь сквозь неуверенность и страх.

И боялась она не столько их, сколько его.

По меньшей мере странно было осознавать, что она его боится. Никто и никогда не смотрел на него так. Так, словно он... нес в себе угрозу.

– Макс, я... я ничего не рассказала им.

– Знаю.

– Ничего... потому что ничего не помню. – Она опустила глаза, густые ресницы легли и тут же снова взметнулись вверх. – И тебя не я помню. Совсем не помню.

– Я знаю, Мари. – Он протянул руку и, осторожно взяв ее за подбородок, провел пальцем по ямочке. – Ты вспомнишь. Обязательно вспомнишь. А пока положись на меня. Больше им не удастся разлучить нас.

Прозвучало убедительно.

Чертовски убедительно.

Она не ответила, лишь прерывисто вздохнула. Ее губы были полуоткрыты.

Макса обдало жаром. Ее губы были так близко, что стоило ему чуть наклониться...

Он быстро подавил это желание. Эти губы будут поопаснее пули.

– Макс, я когда-нибудь буду дома?

Она не знает, что месяц назад дом ее сгорел дотла. Не знает, что сестра ее мертва, а брат заточен в Бастилию.

И он не может рассказать ей об этом.

Забвение, постигшее ее, сделало ее невинной и трогательно-беззащитной, но он знает ее жестокую сущность.

Она враг. Он доставит ее в Англию, и пусть секретные службы занимаются ею. Она ввязалась в опасную игру и проиграла ее.

Наступил час расплаты.

– Макс, – позвала она.

Он убрал руку и отступил от нее.

– Нам пора.

– Но скажи, я буду...

– Да. Будешь. Рано или поздно ты будешь дома.

Он лгал.

Одной ложью больше, одной меньше – какая разница?

Глава 5

Свобода. Она верила, что, вырвавшись оттуда, из царства стонов и тьмы, она обретет свободу. Только сейчас поняла она, сколь наивной была эта вера, и уже не знает, суждено ли ей когда-нибудь ощутить себя свободной. Она не чувствует себя в безопасности даже рядом со своим спасителем.

Особенно с ним.

Прежде чем они покинули гостиницу, она, углядев в комнате таз с кувшином, выпросила у него несколько минут на то, чтобы помыться. Сейчас, когда она наконец поела и выпила сидра, желудок ее уже не болел от голода. Но лучше ей не стало. Ни теплый ночной ветерок, овевавший лицо, ни размеренный шаг коня, ни крепкая рука, поддерживающая ее за талию, не снимали напряжения, сковавшего все ее существо.

Ей не удавалось расслабиться ни на мгновение. Спина ее стала прямой и словно каменной, как этот мост, по которому они переезжали реку. В голове проносились вопросы, тревожные и зыбкие, как лунный свет, рябью расплескавшийся по воде.

Макс вызволил ее. Он ее спаситель, это факт. Он не был с ней груб, ответил на все вопросы, все объяснил, даже перевязал ей раны.

Но у него есть пистоль.

Увидев, как блеснула рукоять оружия в его сапоге, она неожиданно вспомнила не только его название, но и звук. Резкий и громкий, при воспоминании о котором по телу ее прокатилась холодная дрожь. Она не знала, где и когда слышала его, но он не давал ей покоя.

Зачем ему оружие?

Пистоль. Муж. Жена. Свадьба.

Обрывки чужой, непонятной ей жизни. Слова эти таили в себе угрозу, они неотступно преследовали ее, вызывая боль в голове и тягучее, ноющее ощущение в желудке. И как она ни старалась постичь их, прошлое по-прежнему зияло черной дырой, дно которой было так же далеко и недосягаемо, как ночное небо над головой.