Читаем без скачивания Вильгельм - Александра Лисина

Я покосился на чисто вымытый пол, а затем — на лежащую на столе флягу. Сравнительно небольшую, пузатую, абсолютно ничем не украшенную, но разбавляющую сгустившийся в помещении сумрак мягким серебристым блеском.

— Это — моя компенсация за причиненные неудобства.

— Ты нашел заказчика? — полуутвердительно спросил парень.

— Да. И убедил его больше нас не тревожить.

Нардис скептически хмыкнул, после чего подошел ближе, изучил размеры «компенсации» и кивнул.

— Серебро?

— Причем непростое, храмовое. Оно гораздо легче обычного, довольно прочное и почти не поддается воздействию темных артефактов.

— Тоже зачарованное?

— Само собой. Правда, обычная магия на него тоже воздействует слабо, поэтому тут использовано всего одно заклинание, позволяющее хранить внутри всего один состав… тот, что будет налит туда первым. Но мне оно подходит идеально.

Нардис присвистнул.

— Занятная штука. Не поддающаяся магии, но при этом все равно каким-то чудом замагиченная… Интересно, сколько народу тебе пришлось убить, чтобы ее заполучить?

— Троих, — невозмутимо ответил я, доставая старую флягу и откручивая крышку. — Тех самых, что испачкали нам пол в прихожей. Само собой, заказчик был не рад, когда я их вернул, но выбора у него не было.

Это правда. Яд, который я использовал на Арриоле, на время делал человека покорным, безынициативным, но при этом легко внушаемым. Поэтому леди не только охотно мне все рассказала, но по первой же просьбе раскрыла свои кладовые и позволила осмотреть свозимый туда со всей империи товар. Артефактов там оказалось много, один другого дороже, но мне приглянулся только этот. Я посчитал, что после всего случившегося имею полное право забрать нужную мне вещь, поэтому спокойно покинул дом, предварительно убедив его владелицу навсегда забыть о моем существовании.

Поразмыслив, я решил, что нет резона делиться с ней своими догадками. Если Арриола узнает правду, то полагаю, ее бешенство будет столь велико, что она (если не сойдет с ума от ярости, конечно) с высокой долей вероятности надумает отыграться не только на мне, но и на детях брата. А мне бы не хотелось потом хоронить посланных ею убийц. Да и Кариур, я думаю, огорчился бы, если бы узнал, что из-за этой дуры его славный род угас. Поэтому я не стал ничего пояснять и просто ушел, а Арриола пускай и дальше сидит взаперти. Полагаю, от этого всем будет только спокойнее.

Что же касается трупов, то их действительно было только три — вероятно, леди не хотела ставить никого в известность, что по ночам в ее гостиной бывают воры и душегубы, поэтому охранников заранее отослала прочь. Что же касается идиотов, которые испортили мне новую пижаму, то я подумал, что будет лучше, если их следов не останется вовсе, поэтому на обратном пути забрал тела из палисадника и порталом закинул в те самые трущобы, где мы недавно охотились.

— Извини, — вдруг ни с того ни с сего буркнул Нардис, заставив меня озадаченно обернуться.

— За что?

— Я был неправ сегодня.

Я принялся аккуратно сливать кровь из старой фляги в новую.

— Что же привело тебя к такому выводу?

— Да я… — Нардис вдруг взъерошил волосы на макушке, а потом с досадой махнул рукой. — Саан, все так сложно! Но ты настолько похож на обычного пацана, что иногда я забываю, что на самом деле ты…

— Не человек?

— Не знаю, — признался парень. — Из-за проклятия ты выглядишь совсем не так, как должен в свои годы. При этом ты не ешь. Не спишь. Почти не дышишь… В общем, я зря на тебя накричал. Прости. Это больше не повторится.

Я кивнул и, выкинув пустую флягу, так же аккуратно завинтил крышку на «подарке» Арриолы.

— Забывчивость — одно из свойств человеческой натуры. Но сам факт того, что ты начал сомневаться, меня, можно сказать, радует.

— Почему?

— Потому что это означает, что я на правильном пути. Если у меня получается достоверно изображать эмоции, то рано или поздно они, наверное, вернутся?

Нардис вдруг вскинул голову и пристально на меня взглянул.

— Скажи, каково это — ничего не чувствовать? Жить, не ощущая вкуса самой жизни? Говорить только то, что думаешь. Не врать. Не бояться. Не переживать по пустякам.

Я повесил флягу обратно на пояс.

— Удобно. Просто. Понятно.

— Тогда зачем ты пытаешься вернуться к себе прежнему?

— Затем, что хочу понять, кто я. И почему стал таким, как сейчас.

— А у тебя хоть какие-то подвижки есть? — недоверчиво спросил мой компаньон. — Ну за то время, что мы знакомы? Ты хотя бы иногда ощущаешь себя живым?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты так хорошо научился нам подражать, что я уже не понимаю, где ты искренен, а где твоя улыбка означает лишь то, что ты пытаешься вести себя как положено в обществе.

Я пожал плечами.

После смерти Кариура я не стал спешить и не сунулся к людям сразу. Сперва наблюдал за ними издалека. Ходил от деревни к деревне. Присматривался. Прислушивался. Изучал. Делал выводы. Затем приобрел компаньона, ставшего для меня отличным наглядным пособием. И только убедившись, что научился достоверно ему подражать, решил приступить к следующей фазе плана.

— Вильгельм? — настороженно переспросил Нардис, когда не услышал ответа.

Я встряхнулся.

— Не все так плохо. К примеру, я уже знаю, что такое сомнение, неудовольствие и досада.

— Только это?

— Отрицательные эмоции почему-то вспоминаются легче, — был вынужден признать я. — Но мне также знакомо и ощущение удовлетворения. Какая-никакая, но все-таки радость. Порой мне даже бывает забавно. Интересно. Однако в остальном я пока не уверен.

— Раньше тоже так было?

— Раньше я мог спокойно препарировать человека, чтобы узнать, как он устроен внутри. А сейчас меня раздражают чужие крики, поэтому, если вдруг снова придется это делать, то я предпочел бы сперва заклеить испытуемому рот.

— Эм. И много ты… препарировал? — странным голосом уточил мой помощник.

— Достаточно, чтобы знать, как, куда и с какой силой нужно ударить, чтобы обездвижить, искалечить или мгновенно убить любое живое существо.

— А… ну… а неживое?

— И неживое тоже.

Нардис воззрился на меня с откровенным недоверием.

— То есть ты и с нежитью не боишься экспериментировать?

— Я вообще ничего не боюсь, — напомнил ему я. — Не научился еще. Но в какой-то мере понимаю причину твоей сегодняшней вспышки, поэтому зла не держу.

— Ты не умеешь злиться, — не преминул напомнить этот упрямец. — И ярость тебе неведома. И обида. И вообще, я уже столько времени пытаюсь тебя достать, что уже становится неприличным с твоей стороны никак на это не реагировать!

Я изучающе на него посмотрел.

— Зачем ты пытаешься меня достать?

— Как зачем? — изумился Нардис. — Ты же сам сказал,