Читаем без скачивания Приятно познакомиться - Антон Твердов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прибыли-с.
Метрдотель Арсен, очень длинный и сутуловатый старик, похожий на складной нож, обеими руками дернул себя за висячие кавалерийские усы, наспех отряхнул и без того безукоризненно чистый фрак и, шумно выдохнув, кинулся встречать посетителя.
Пухлый низенький господин едва показался на лестничной площадке второго этажа, а Арсен уже, как и швейцар при входе, согнулся вдвое и, приложив руки к груди, ласково проговорил:
— Добро пожаловать, уважаемый господин Гарик Полуцутиков.
— Лифт надо бы вам построить, — отдуваясь, произнес тот, кого Арсен назвал Полуцутиковым, — загребешься по этим лестницам ползать.
Метрдотель согласно кивнул и стремительно засучил худыми ногами, демонстрируя желание немедленно бежать и строить лифт.
— Ладно, — вздохнул Полуцутиков. — Давай веди. Да скажи этому придурку на входе, чтобы он и моего гостя встретил подобающим образом. А то знаю я этих.
— Слушаюсь, — ответил метрдотель, под локоток довел господина до обшитой обоями «под красное дерево» двери отдельного VIP-кабинета, почтительно усадил за стол, пятясь, вышел, осторожно притворил за собой дверь и полетел на первый этаж давать указания Роману.
А господин Полуцутиков, отослав метрдотеля, поудобней расположился в кресле, достал из внутреннего кармана лоснящегося кожаного пиджака сигару толщиной в руку, с некоторым трудом затолкал сигару в рот и попытался закинуть ноги на стол, что у него не получилось вследствие несоразмерности высоты стола и длины собственных ног.
Тем временем у входа в ресторан на ступеньках под презрительным взглядом швейцара топтался молодой человек в Застиранных брюках и куцем пиджачке, застегнутом наглухо.
— Позвольте пройти, — третий уже раз повторял молодой человек.
— Ресторан закрыт, — цедил отставной полковник. — у нас учет. Вечером приходи.
Швейцару Роману этот посетитель совсем не нравился Помимо неказистого облачения молодой человек обладал лицом типичного школьного учителя русского языка и литературы: вздернутый короткий нос, слабо выраженный подбородок и высокий лоб с залысинами, разве что очков недоставало.
— Но мне пройти нужно, — сказал молодой человек. — Меня ждут.
— Сказано тебе — ресторан закрыт, — устав препираться, рявкнул Роман. — Пошел отсюда, морда! А то спихну вниз башкой.
И руками показав, как будет спихивать, если нежеланный посетитель сию минуту не удалится, добавил несколько непечатных слов.
Молодой человек на мгновение опешил, но внезапно лицо его неузнаваемо и страшно исказилось, верхняя губа домиком поползла вверх, обнажив крупные желтоватые зубы, брови сдвинулись на переносице, а глаза устрашающе сверкнули. — Шаг в сторону сделай, дятел, — блатной скороговоркой захрипел посетитель. — И руки из карманов вынь, педерастина, когда с человеком разговариваешь. Понял? А то нос откушу и прямую кишку вместо него вставлю.
Свирепый Роман открыл рот и, поспешно вытащив из карманов руки, тут же вытянул их по швам. Изумленно глядя на молодого человека, он явно пытался что-то сообразить, мучительно морщась вследствие напряженной мыслительной деятельности, и, вполне возможно, нашелся бы что ответить, если бы входная дверь ресторана с треском не распахнулась и на пороге не возник метрдотель Арсен.
Отодвинув в сторону Романа, Арсен привычным жестом дернул себя за усы, скользнул взглядом по фигуре собеседника швейцара и осведомился:
— Пришли к кому-нибудь?
— К Полуцутикову, — потирая подбородок, буркнул молодой человек.
Роман ахнул и шумно сглотнул. Метрдотель мысленно послал швейцару страшное проклятие, метнулся вниз по ступенькам и учтиво взял молодого человека под локоток.
— Пойдемте, пойдемте, — забормотал метрдотель, увлекая посетителя в глубь ресторана. — Господин Полуцутиков вас уже ожидает. Вы, ради бога, извините Романа, — говорил Арсен, сопровождая молодого человека на второй этаж. — Бывший военный. Хоть и фрак надел, а кирзой от него за версту несет. Нет в нем верного глаза ресторанного работника. Я вот сразу в вас приличного и уважаемого человека признал, а Роман… Да что с него взять. Правильно ведь?
— Правильно, — сказал молодой человек, едва поспевая за метрдотелем.
— Отставной полковник, сами понимаете, — дернув себя за ус, продолжал тараторить Арсен.
— Понимаю, — так же хмуро сказал молодой человек. — А нельзя ли сделать так, чтобы он был и отставным швейцаром?
Арсен моментально захихикал, словно услышал крайне забавную шутку, и всем своим видом показал, что претворить в жизнь предложение молодого человека для него теперь важнее всего на свете. Впрочем, молодой человек не настаивал.
Поднявшись на второй этаж, Арсен остановился, поклонился сначала молодому человеку, потом двери и шепотом выговорил:
— Вот-с.
Толкнув дверь, гость вошел в кабинет.
— Насчет закусочки я сейчас распоряжусь, — успел вякнуть метрдотель в образовавшуюся и тотчас исчезнувшую щель Дверного проема. Затем вытер пот со лба и, сжав кулаки, побежал вниз, чтобы немедленно устроить проштрафившемуся бывшему полковнику служебную выволочку.
— Фу ты, черт, — передернул плечами Полуцутиков. — Никак не могу к твоему новому обличью привыкнуть. Думал, что это за крендель ко мне пожаловал. Проходи.
— Ты тоже, между прочим, изменился, — сказал вошедший в VIP-кабинет молодой человек.
Они помолчали, разглядывая друг друга.
— Паршиво выглядишь, — сказал господин Полуцутиков,
— Ты тоже, — усаживаясь за стол, ответил молодой человек. — Привет, Полуцутиков.
— Привет, Никита, — весело отозвался господин. Молодой человек поморщился.
— Сколько раз тебе повторять, — сказал он, — не Никита. Антон мое имя. Понял? Антон меня зовут. Запомни.
— Антон, — послушно повторил господин Полуцутиков и спросил: — А почему это я паршиво выгляжу?
— Наряд у тебя какой-то нестандартный, — объяснил молодой человек, которого, как выяснилось, звали Антоном. — Стремно смотрится.
— Стремно? — обиделся господин Полуцутиков. — Да ты знаешь, сколько все это стоит? — И начал перечислять: — Пиджак кожаный «Риччи» восемьсот баксов, брюки кожаные «Стьюдент» — шестьсот! Рубашка — триста с полтиной, ботинки…
— Между прочим, — прервал его Антон. — Бизнесмены в таком прикиде не ходят. Я же тебя учил! А ты вырядился в кожу. Ты бы еще сапоги со шпорами надел и шляпу ковбойскую.
— Сапоги со шпорами? — живо заинтересовался господин Полуцутиков. — Это такие с подковками и железными мандулами? Я такие видел и хотел купить, только размера моего не было.
— Сколько раз тебе можно повторять, — поморщился Антон, — бизнесмены одеваются так: костюмчик приличный, рубашечка белая, ботиночки сияют, галстук. Пистолет в кобуре и мобила.
— Мобила и у меня есть, — похвастал Полуцутиков. — д пистолет я еще не приобрел. Мне люди сказали, что надо лицензию какую-то выправлять. В общем, геморрой и тоска, как тут у вас выражаются. А ты вообще на себя посмотри, как ты одет! Позор! Да и цвет лица у тебя того, сероват. Хотя… — хохотнул Полуцутиков. — Для покойника ты довольно прилично выглядишь.
— Тихо! — цыкнул Антон и оглянулся по сторонам. — Растрещался.
— Да чего ты! — ухмыльнулся Полуцутиков. — Никто нас тут не услышит. А если бы кто каким-нибудь чудом и подслушал, все равно ничего не понял бы.
— Все равно, — строго проговорил Антон. Потом покашлял и попросил: — Прикажи этому, с усами, чтобы он чего-нибудь похавать притаранил. Все-таки, — заметно оживляясь, добавил он, — как это прекрасно — есть. И пить. И курить. Даже в сортир ходить по-нормальному — и то хорошо. А ведь я два года был всего этого лишен. Подумать только! Знаешь, я вчера выпил шесть бутылок пива подряд и все терпел, со стула не вставал. А потом, как до унитаза добежал… Нет, ты себе не представляешь, какой это кайф.
— Не представляю, — согласился господин Полуцутиков. — Потому что никогда этого не испытывал. Ну и не Жалею. Я, как ты знаешь, немного по-другому устроен, чем ты и вес вы остальные здесь. Ладно. Сам же говорил, что я треплю много, а сам! Ладно. Как у тебя жизнь-то?
— Жизнь прекрасна! — с воодушевлением проговорил Антон. — Хотя… — Он, вероятно, хотел что-то добавить, но осекся.
— У меня тоже ничего, — усмехнулся господин Полуцутиков, расслышавший лишь первую половину фразы. — де. нег у меня навалом. Позавчера купил я этот ресторан. Теперь вечерами здесь сижу. И ведь что интересно, я одну штуку понял.
Он оглянулся по сторонам, сунул дымящуюся сигару в пепельницу и, навалившись локтями на стол, двинулся поближе к своему собеседнику:
— Оказывается, — заговорщицким голосом прошипел Полуцутиков, — самое главное — это деньги.
Антон хмыкнул.
— Когда мы сюда собирались, я тебя об этом предупреждал.
— Одно дело — слова! — отмахнулся вновь поднятой из пепельницы сигарой Полуцутиков. — А совсем другое дело в действительности убедиться в верности этих слов. Я думал, что мне это не понравится, а мне понравилось. Нет, в этом мире лучше, чем у нас дома.