Читаем без скачивания Поле боя — Украина. Сломанный трезубец - Георгий Савицкий

Вперед шагнули немногие. Но в числе первых — «замполит» Николай Николаевич Бут.

— Что ж, я понимаю ваши чувства… Равняйсь! Смирно! Равнение на Знамя полка! Вышедшие из строя могут выполнить церемониал прощания со Знаменем.

Офицеры и солдаты подходили к реющему на ветру красному полотнищу, отдавали честь и, обнажив голову, преклоняли колено. Целовали край Знамени, крестились, четко, чеканя шаг, уступали место следующему в строю.

— Я требую отметить, что был против этой авантюрной затеи! — заверещал вдруг полковник Бут.

Командир полка его даже взглядом не удостоил. «Курица не птица — замполит не летчик!»

— Оркестр — «Прощание славянки»!!!

Под щемящие звуки марша самолеты вырулили на старт. В кабине командирской «спарки» лежало зачехленное Знамя полка. Некоторым летчикам не хватило боевых Су-27, и они пилотировали учебно-тренировочные L-39.

Грустным прощанием прозвучала такая заветная для всех летчиков фраза: «Взлет разрешаю».

Истребители и эскортируемые ими транспортные самолеты с членами семей и необходимым имуществом взяли курс на полтавский аэродром. Они шли низко, чтобы не попасть в поле зрения локаторов. Все Су-27 несли полные подвески ракет «воздух — воздух», а две учебно-тренировочные «элочки» — блоки неуправляемых реактивных снарядов.

И все же, как ни пытались летчики спрятаться от всевидящих радаров, их все же засекли. Приказ командующего ПВО был категоричен.

— Майор Березов, вы обязаны уничтожить самолеты, которые в вашем секторе ответственности совершают несанкционированный перелет! В нынешних условиях это расценивается как преступление и дезертирство!

— Товарищ майор! — отозвался оператор РЛС. — Цель групповая, маловысотная, курс — двести семьдесят, удаление тридцать. Ответчик выдает «свой».

— Сопровождайте цель в режиме обзора.

Из своей загородки выглянул радист:

— Товарищ майор, есть радиоконтакт на канале «семь».

— Переключи на меня.

Майор надел наушники, сквозь треск помех прорвался голос летчика:

— Днепр, прием. Днепр, ответьте. Я — борт 101, прием.

— Я — Днепр, прием, 101-й. У меня приказ сбить вас.

— Днепр, я — командир истребительного авиаполка полковник Михайлов. Я отдал приказ о передислокации на аэродром Полтава. С нами Знамя полка, которое мы не отдадим на поругание «звездно-полосатым» и их прихвостням. Вместе с офицерами полка летят наши родные и близкие. Ради бога, дай нам приземлиться нормально. Если ты человек и офицер…

А на другом канале надрывался командующий ПВО:

— Майор Березов, немедленно уничтожьте цели! За невыполнение приказа — трибунал! Сбейте предателей!

Майор Березов долго не раздумывал. Трибунал… Да, это серьезно. Очень серьезно, и тем не менее… Он переключился на канал связи с командующим ПВО.

— Пошел на х…й! — И уже своим «орлам»: — Оператор, сопровождать цели. О любых других воздушных объектах докладывать немедленно. Командирам пусковых расчетов — развернуть пусковые на азимут двести семьдесят градусов. Радист, переключи меня на канал связи «семь».

— Есть, товарищ майор.

— Я — Днепр. Значит, так, 101-й, командующий ПВО приказал тебя сбить. Я его послал. В Полтаву я передал по ЗАС,[15] там вас уже встречают. Сейчас я слежу за воздушным пространством в секторе аэродрома Миргород, если что — сразу дам знать.

— Спасибо, майор, ты настоящий офицер! Живы будем — сочтемся.

— Чего вы ждете! Поднимайте истребители! — новый «командир-инспектор» аэродрома Миргород был вне себя от гнева. — Немедленно!!!

— Есть, пане генерал-лейтенант! — вытянулся по стойке «смирно» полковник Панасюк.

— С предателями можете не церемониться!

Четверка истребителей F-16 поднялась с аэродрома Миргород. Капитан Олесь Панасюк торжествовал — сейчас они заплатят за то унижение, которому подвергли хваленых «асов Буша» в том учебном бою! То, что придется атаковать и сбивать своих же, украинцев, «импортного» не волновало. Для него была только одна правда: они — враги демократии.

Американские истребители несли под крыльями по четыре ракеты дальнего боя и столько же — ближнего. Все — класса «воздух — воздух». «Импортные украинцы» понимали, что в открытом бою против «Су-двадцать седьмого» им не выстоять, но это их не волновало. Они летели убивать, а не сражаться. Американские истребители, пилотируемые канадскими украинцами, появились как раз в тот самый момент, когда самолеты полковника Михайлова заходили на посадку.

В кабинах Су-27 вдруг взвыли сирены оповещения об облучении прицельными локаторами других самолетов. В это время истребители полковника Михайлова уже готовились к приземлению. По полосе полтавского аэродрома спешно рулили уже севшие «транспортники», освобождая место для Су-27. Уйти от атаки истребители, даже обладающие такой феноменальной маневренностью, уже не могли, летчикам просто не оставалось на это времени.

Полковник Михайлов принял единственное в этой ситуации решение:

— Я — 101-й, прием. Звену управления занять тысячу, курс два — семь — ноль!

Это был самоубийственный маневр. Но только так истребители командного звена могли прикрыть садящиеся машины — ценой своей жизни.

— Вас понял, выполняю! — Офицеры шли за своим командиром до конца.

И это не было проявлением героизма. Просто при всеобщем повальном предательстве лишь следование приказу своего командира было единственным, что позволяло сохранить честь офицера и остаться человеком.

Капитан Панасюк ухмыльнулся под кислородной маской. Он разгадал отчаянный маневр полковника Михайлова. Подставляя под удар свое звено, тот рассчитывал выиграть время и ценой собственной жизни дать возможность остальным самолетам своего полка приземлиться. Поступок героический, но глупый. Как говорят на родине «кэптена»: «Ничего личного. Это — бизнес». Палец щелкнул предохранительной скобой на ручке управления и лег на гашетку.

— Я — Гриф-1, ведущий — мой. Всем Грифам — прицеливание индивидуально.

— Вас понял, Гриф-1. Цель в захвате, к пуску готов.

На прозрачном щитке прицельного индикатора мерцало красное колечко сигнала захвата цели, обрамлявшее силуэт ведущего «Фланкера». Еще секунда и…

Размытые скоростью крылатые тени рванулись наперерез.

— Я — 801-й, идем в лобовую атаку!

Это была какая-то невообразимая «психическая атака» XXI века. Предупрежденные майором Березовым, летчики капитана Щербины взлетели с полтавского аэродрома практически сразу и барражировали на малой высоте, чтобы избежать обнаружения. Теперь они пошли «в лоб» на американские истребители.

Двигатели ревут на форсаже, перегрузка сжимает тело стальными тисками, а в лобовом стекле фонаря кабины с невообразимой скоростью растет силуэт ведущего F-16. Хочется зажмуриться, крепко, как в детстве, сжаться в комочек, рвануть на себя ручку управления самолетом или красные держки катапульты. Но Олег Щербина только крепче сжал зубы, из-под кислородной маски раздался короткий звериный рык Если бы его услышал сейчас капитан Панасюк, то немедленно бы катапультировался — такой не отвернет! A F-16 уже был просто перед глазами, в замеревшем на миг кадре жизни капитан Щербина увидел американский истребитель во всех подробностях: острый нос, хрустально блестящий каплевидный фонарь кабины, овальную пасть воздухозаборника под ней, тонкие изящные ракеты под крыльями. Американский истребитель заслонил собой небо, но Щербина не отвернул. В последнюю, тысячную, наверное, долю секунды F-16 ушел куда-то вбок Мелькнуло напоследок грязно-голубое, с потеками масла, брюхо, оглушил на мгновение адский рев турбины.

Щербина потянул истребитель вверх. Выполнив полупетлю с переворотом — по-летному «иммельман», — Су-27 спикировал на американский истребитель. И, как бы тот ни уклонялся, какие бы фигуры ни выполнял, Су-27 вцепился в него острыми клыками ракет «воздух — воздух». Напрасно метался на прицельном индикаторе силуэт командирского «Файтинг фэлкона», втиснутый в красный ромбик захвата. Олег с легкостью парировал его попытки уйти из-под атаки, слушая в наушниках сигнал оповещения: «Цель в захвате. Пуск разрешен».

Сейчас и его летчики занимались тем же самым: гоняли хваленые американские истребители, да так, что их пилотам небо показалось с овчинку. «Импортные украинцы» никак не могли избавиться от висящих на хвосте Су-27, а летчики Олега Щербины могли в любой момент выпустить по ним ракеты. И никакие «ловушки» на такой дистанции не помогли бы.

Дождавшись, когда крайний самолет полковника Михайлова совершит посадку, Олег Щербина вышел на канал связи с командиром звена F-16: