Читаем без скачивания Серебряная роза - Джейн Фэйзер

— Во всяком случае, ни с каким другим пуританином во владениях Равенспиров мне видеться не доводилось, — холодно ответила она, присев в реверансе; в голосе девушки звучала ирония. — Я рада познакомиться с вами, лорд Хоуксмур. С вашего позволения, я приведу себя в порядок к нашему венчанию.

С этими словами она направилась по сводчатому проходу, ведущему к конюшне и соколиным клеткам; собаки преданно трусили за ней.

Саймон задумчиво повернулся к хозяевам замка и своим собственным гостям.

— Похоже, леди Ариэль не испытывает никакого желания выходить замуж.

Рэнальф втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы. Ариэль уже заставила его извиняться за нее перед проклятым Хоуксмуром.

— Моя сестра довольно упряма, Хоуксмур. Но она вовсе не имеет предубеждения против вас, могу поклясться.

— Ариэль порой ведет себя несколько своеобразно, лорд Хоуксмур, — заговорил на этот раз Роланд. Голос его звучат примирительно-дипломатично, губы кривила деланная улыбка. — Она больше всего на свете привязана к своим лошадям, да еще, как вы могли видеть, обожает всякие спортивные забавы. Жизнь в этих местах довольно однообразна; наша сестра не вращалась в обществе. Но могу вас заверить, у вас не будет с ней проблем. Хлопоты по хозяйству ей по душе, и она не будет докучать вам, настаивая на посещении королевского двора и тому подобных развлечениях.

Он говорил о своей сестре как о породистом животном, которое, если с ним правильно обращаться, довольно легко воспримет перемену в своей судьбе. Не зная, что сказать на это, Саймон с легким кивком последовал за хозяевами в замок. Даже после столь краткого общения с леди Ариэль у него не сложилось впечатления, что она податливая личность.

— Как я догадываюсь, вы захотите переодеться. — Рэнальф щелкнул пальцами, подзывая лакея. — Проводите лорда Хоуксмура и его друзей в отведенные им апартаменты.

Он обвел взглядом толпу гостей.

— К сожалению, осталось всего пятнадцать минут до полудня.

— Мне вполне довольно и пяти, — с любезной улыбкой произнес Саймон, удаляясь в сопровождении лакея.

Слова эти несказанно удивили Рэнальфа: он не мог понять, как человек за такое короткое время может переодеться в свежее белье, парадный костюм и покрыть голову париком.

Ровно в полдень ударили колокола часовни. Две сотни приглашенных на бракосочетание гостей направились через двор в сложенную из огромных камней часовню. Ни от кого из них не укрылась необычность этой свадьбы. Жених сдержал свое слово и через пять минут снова появился в большом зале замка в темном костюме без всяких украшений, если не считать отделанного серебряной окантовкой галстука. Его внешность являла собой полный контраст блеску братьев Равенспир и их гостей, облаченных в богатые шелка и бархат; женщины яркими плюмажами своих шляп напоминали экзотических птиц. Короткая стрижка жениха выглядела едва ли не вызовом среди множества пышных напудренных париков. Саймон Хоуксмур занял свое место перед алтарем; его друзья, одетые столь же скромно, расположились полукругом рядом. Они не могли скрыть своей военной выправки, хотя и старались держать руки подальше от эфесов шпаг. Напряжение в темной каменной часовне только усилилось.

Когда Ариэль услышала звон колоколов, целая толпа служанок одевала ее для венчания. Она привыкла одеваться сама, без всякой посторонней помощи, едва выйдя из детского возраста, и непривычные ощущения только усугубляли нереальность происходящего. Ариэль чувствовала какую-то пустоту внутри себя, словно все это происходило не с ней. Она казалась себе марионеткой, которую дергают за ниточки ее братья.

Отец этого Хоуксмура соблазнил и погубил ее мать. Ариэль знала это с раннего детства, с тех пор, как ее принялись пичкать семейной ненавистью к соседям; эта ненависть вошла в ее плоть и кровь. И вот всего через несколько минут ей предстоит выйти замуж за сына того человека, который стал причиной смерти ее матери. За человека из этого покрытого позором рода.

Выйти замуж, но все же не стать женой. Потому что женщина не становится женой мужчины до тех пор, пока не разделит с ним ложе.

— Сидите спокойно, миледи. Я не смогу уложить вам волосы, если вы будете так крутиться.

— Прости, Мэри.

Ариэль сидела тихо, пока пожилая женщина укрепляла у нее на голове усыпанную жемчугом бархатную ленту. Пряди волос выбивались из-под нее, но горячие щипцы в опытных руках розовощекой Дорис быстро справились с ними.

— Колокола отзвонили, миледи.

Ариэль встала. На минуту она закрыла глаза, потом снова открыла их. Внимательно рассматривая свое отражение в зеркале, она решила, что глядящая из зеркала девушка ей нравится, пусть даже все происходящее — бесстыдная насмешка над таинством брака.

— Ступайте, миледи, — подтолкнула ее к двери Мэри. — Его светлость будет ждать вас в зале.

Ариэль наморщила носик.

— Стоит, пожалуй, запереть здесь собак, а то они будут сопровождать меня и к алтарю.

Обиженный лай волкодавов провожал ее, когда она спускалась по каменной лестнице, у подножия которой ее поджидал, насупив брови, Рэнальф.

— Не знаю, что за игру ты затеяла, сестричка, но если ты решила вставлять мне палки в колеса, то советую тебе хорошенько подумать над последствиями. Если ты сделаешь хотя бы один неверный шаг, клянусь, ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.

— Но ведь я здесь, не так ли? — возразила ему Ариэль. — И готова к жертвоприношению. Девственная, чистая, сама невинность. Разве не так, Рэнальф?

— Ты просто дерзкая девчонка! — яростно прошипел он, схватив ее руку своими железными пальцами.

Они пересекли двор и вошли в часовню. Пальцы его так сильно стиснули руку Ариэль, что ей было больно. А когда заиграл орган и взоры всех присутствующих обратились на прекрасную невесту, пальцы Рэнальфа сжались еще сильнее, словно он боялся, что сестра внезапно вырвет руку и убежит от него.

Саймон Хоуксмур наблюдал, как его невеста и ее брат приближаются к нему. Он него не укрылась железная хватка, с которой Рэнальф держал руку девушки, побелевшие костяшки его пальцев, почти жестокое выражение в его глазах. Сама девушка шла с побледневшим от волнения лицом, губы ее были плотно сжаты. Саймону стало ясно, что она идет под венец отнюдь не по доброй воле. «Как, собственно говоря, и я сам», — подумал он с горькой усмешкой и решительно повернулся к алтарю. Этот союз должен служить гораздо более высокой цели, чем их личные чувства. Девушка была еще совсем юной; ему придется воспользоваться своим куда более значительным жизненным опытом, чтобы помочь ей освоиться в ее новой жизни.

Рэнальф не отпустил руку своей сестры до той самой минуты, пока она не преклонила колени перед алтарем рядом с лордом Хоуксмуром. Даже после этого он остался стоять почти вплотную к ней, вместо того чтобы отступить на шаг назад.