Читаем без скачивания Птица у твоего окна - Гребёнкин Александр Тарасович

Зоя придвинулась ближе к Сергею, словно бы ища у него защиты от порывов ветра на этом холмистом месте, и Сергей накинул на неё свою теплую куртку, уловив благодарность в её голубых глазах.

– Вы знаете, если все это приготовить дома, это будет не так вкусно, – жуя, заметил Олег.

Заметно похолодало. Ветер гладил верхушки черно-зеленых сосен, гордых, строгих, неподдающихся осени, готовых принять суровые ужасы зимы. Все устали, говорили тихо и мало, больше вслушивались в природу. Сумерки подкрадывались незаметно и постепенно окутывали окружающий лес, придавая ему таинственности, наделяя его закоулки призраками первобытного, необъяснимого страха человека перед всем темным, мрачным.

– А завтра контрольная по физике, – тихо сказала Валя.

– Ну и что? – буркнул Олег.

– Ну, тебе то все равно, ты отличник, а я не напишу, не понимаю...

– Да и не готовился сегодня никто, воскресенье ведь, – нарушил, наконец, свое молчание Сергей.

Валя встрепенулась.

– А давайте попросим, чтобы отменили контрольную, или уйдем всем классом.

И она озорно подмигнула.

– Я – за! – быстро ответил лежавший Князев. – Мне эта физика триста лет не нужна! – А мне нужна, я поступать буду. Нужно иметь хороший аттестат, – сказала Зоя.

– А я и так поступлю, без физики, – сказал Алешка. – Старик куда хочешь устроит! – Хорошо, если у тебя такой пробивной отец, – заметила Зоя, – а я буду поступать как все.

– Вот с тебя и выйдет такой специалист, который ничего не будет знать и никому не будет нужен, – сказал Сергей, обращаясь к Князеву, глядя на потухающий костер. – Это почему же? – спросил, недоумевая, Князев. – Я нагоню. Кроме того, у меня будут референты, они будут помогать.

– Ты что же, уже в начальники метишь? – спросила Зоя.

– А то, как же, – ответил Князев, и все засмеялись. – Достигнуть степеней известных цель моя!

– А я не хотела бы быть такой, как отец, – сказала Валя. – Он не знает покоя ни днем, ни ночью. В отпуск поедет, побудет пару дней – отзывают из отпуска, то одно дело без него не ладится, то другое. В лес уедет, на курорт – и там найдут. Он с нами, а вроде как и не с нами. Постоянно рассеянный, думает о делах. Тяжело ему, да и мама недовольна, часто ссорятся.

– Руководителем нужно родиться, – вдруг серьезно, как-то уже совсем по-взрослому сказал Сергей. – Тяжелее всего с людьми работать... Не знаю, смог бы?

– А я бы смогла, – сказала Зоя, глядя ему в лицо. – Только тогда вряд ли замуж стала бы выходить. Сочетать семью и ответственную работу невозможно, когда на твоей совести люди, финансы….

– А как же любовь, Зоя? – смело спросила Валя, чуть улыбнувшись.

– Всю любовь буду вмещать в работу.

– Ну, нет, я не такую любовь имела в виду.

– Ну, если человек попадется хороший, любящий, тогда и выйду. Впрочем, ну его, это начальство!

– Действительно, что – то вы все сегодня такие скучные, – сказал Князев, устраиваясь поудобнее на расстеленной куртке. – Давайте анекдот расскажу...

Но и анекдот не смог рассеять задумчивое настроение, все засмеялись, но как-то деланно, нарочито, повинуясь привычке, а потом быстро смолкли.

То ли устали они, то ли просто пришло время поговорить и подумать о серьезном, о будущем. Ведь каждый из них знал, что через несколько месяцев все это закончится, и они, быть может, больше никогда не встретятся, и какой она будет, новая жизнь?

– Поздно уже, пора ехать. Электричка через тридцать минут. Сворачиваемся! – деловым тоном сказал Сергей.

Затоптав костер, пошли нестройной толпой по лесной дорожке. Сумерки постепенно окутывали лес. Шорохи стали отчетливее, ветер стих.

Все шли, громко разговаривая, чтобы не слышать таинственных ночных звуков.

Ледяные звезды рассыпались по небу веером...

На станции они решили завтра уломать молодого физика перенести контрольную.

В электричке, под перестук колес, Зоя почувствовала, что засыпает и аккуратно положила голову на плечо Сергея. Он ощутил прикосновение её легких, льняных волос и скосил взгляд на ее лицо: нежный овал щек, маленький подбородок, изящный миниатюрный носик, нежные раковинки ушей. Ресницы были светлые, брови тоненькие, чуть пушистые. Почему-то всплыло в памяти сравнение ее лица с нежной лилией. И Сергей, не стесняясь немногочисленных пассажиров, вдруг аккуратно и тихо, опустив голову девушки на руки, одним прикосновением губ поцеловал её. Зоя вздрогнула, пошевелила головой, устроилась поудобнее, но глаз не открыла, казалась спящей. Сергей решил не будить её и стал смотреть в окно на гирлянды огней, пролетающих в ночи.

***

Познакомились они летом в ЛТО. Стояла удушающая жара, поникли деревья, листья казались спящими непробудным, мертвым сном, о существовании ветра забыли все, а немилосердное, раскаленное солнце плавило человеческие тела, как воск. Разгоряченные, потные, в столбах удушающей пыли сильные мальчишеские тела гоняли мяч, глаза шарили по полю, руки вздымались вверх, чтобы стереть со лба струящийся соленый пот, заползающий в глаза, плавно плывущий по щекам. Работали ноги, не знавшие усталости, перемещавшие тела по всей площадке, готовые в любой момент парировать удар. И вот забили гол, который, наконец, сровнял счет, и Сергей устало отошел на край поля, вытирая пот, снимая на ходу мокрую майку и, совершенно случайно, его глаза встретились с глазами нежного василькового цвета. То были глаза новой ученицы, серьезной и недоступной, ее недавно перевели из другой школы. Она пристально, немного восторженно смотрела на него, и Сергей почувствовал удар в сердце, который был сильнее всех ударов, которые он дотоле получал. Играя дальше, он уже не мог забыть этих глаз, постоянно чувствуя её взгляд. Он уже играл для неё, старался принимать такие позы, чтобы выглядеть лучше, мужественнее и, остановившись, он вновь видел её розовую панаму, спадавшие из-под неё кукольные волосы и вновь красоту этих васильковых пронзительных глаз, пробуждающих что-то теплое и радостное в груди. Это придало ему силы, он быстро передал пас, и когда с его подачи был забит последний гол, он стал одним из героев дня.Нарочито небрежно, не обращая внимания на Зою, он шел умываться, и когда его тело внешне остыло, сердце продолжало пылать пламенем, зажженным девушкой с таким круглым именем.

А вечером на дискотеке он уже искал именно её, решив пригласить на быстрый танец. Зоя танцевала уверенно, но сдержанно, была серьезной, и даже немного строгой. Но тогда её некоторая замкнутость импонировала Сергею; Зоя не напоминала тех веселеньких пустышек, которые ему уже успели надоесть. Сперва он начал привычно шутить, но смеялась она так же сдержанно, как и танцевала, и от этого казалась ещё более недоступной и загадочной.

Ночью он долго думал о ней, а на следующий день в поле они уже работали вместе, уходили в лагерь вместе, обедали вместе, и ему нравилось, что она ничего не боялась и никого не стеснялась, не пытаясь скрыть свою дружбу с ним. Как-то в жаркий полдень они гуляли по лугу и ушли довольно далеко. Зоя собирала в цветы, а Сергей веселил её, рассказывая смешные истории, одновременно любуясь движениями её рук – быстрыми, ловкими. Вскоре они углубились в тенистую рощу, пропахшую папоротником и диким вьюном, змеисто овивающим деревья.

Было душно и пыльно. Когда они подошли к реке, Сергей предложил искупаться. Он деликатно отвернулся, а когда вновь повернулся, то увидел улыбающуюся Зою по горло в воде. Зоя совсем не умела плавать и дальше ступать боялась. Тогда Сергей показал свое мастерство, замечательно, в несколько сильных взмахов, переплыв узкую речку. Зоя стояла на том же месте, когда Сергей подплыл, держа в руках прекрасные лилии. Он бережно взял Зою за руки и повёл её по дну реки. Дно было илистое, ноги утопали в вязкой жиже, то и дело натыкаясь на острые раковины улиток...

Накупавшись, Зоя вышла на берег, бросив косой взгляд на Сергея, набросила на мокрое тело платье. Она стояла, словно птица, сложившая крылья, и Сергей ощутил такой прилив нежности, что, тихонько подойдя, обнял её со спины. Зоя повернулась, легко улыбаясь, в её бездонных глазах нежными переливами засияли огоньки. Она легко подалась к нему, и он ощутил ее губы на своих губах. Мир качнулся, чуть не перевернувшись, и поплыл. Внутри тела бурлила затаенная энергия, светлой радостью выплескиваясь наружу. Она выражалась в счастье видеть эти небесного цвета глаза, легонько ласкать эти нежные, как пух, волосы, чуть касаясь беленького ушка, видеть, как жилка пульсирует на белой лебединой шейке, сходить с ума от нежных, гибких рук, похожих на два птичьих крыла, от виднеющихся сквозь платье коричневых точечек ее грудей. Это было настоящее счастье, и как Сергей тогда хотел, чтобы оно не кончалось!