Читаем без скачивания Путешествие шлюпа Диана из Кронштадта в Камчатку - Василий Головнин

Перед захождением солнца мы прошли восточную оконечность острова Мадеры, идучи между оной и островами Дезертос {64}. Ветер постоянный от NNW дул умеренно и ровно.

Не желая потерять столь благоприятного случая выбраться из широт переменных ветров и поскорее войти в пассатные ветры{65}, я взял намерение не заходить на Мадеру; и если погода будет продолжаться нам попутная и благоприятная, то и Канарские острова{66} миновать, а запастись вином в Бразилии, где оно, будучи привозное{67}, хотя немного и дороже, но зато ветер и время не будут потеряны. Что принадлежит до свежей пищи для служителей, то они в ней большой нужды еще не имели.

Из наших господ некоторые жалели, что были лишены случая побывать на Мадере. Мне и самому было неприятно, что обстоятельства не допустили иметь это удовольствие, но что делать! Успех нашей экспедиции того требовал.

Остров Пальму, самый западный из Канарских островов, кроме Ферро, мы проходили поутру 17‑го числа, в расстоянии от него на 38 или 40 миль. Мы его видели, только вершина оного была скрыта в облаках. Сего же числа до полудня случилось солнечное затмение.

Беспрестанно переменные тихие ветры, маловетрия и частые штили мучили нас до 28 ноября. Тропик Рака мы прошли поутру 28‑го числа, но настоящий пассатный ветер от N (хотя и весьма тихий) встретили мы в 6 часов вечера 28‑го числа, будучи тогда в широте 20° {*7}.

С 20‑го по 28‑е число ничего особенно примечательного не случилось. Погода была сухая; небо хотя почти всегда было покрыто облаками, но не дождливыми и не густыми. Солнце часто сквозь них было видно, и нередко сияние его не слишком было для нас приятно в жарком климате. На пространстве сего скучного перехода мы часто видели летучую рыбу (flying–fish англичанами и poisson volant французами называемую) и разные роды других рыб, но поймать удами ни одной не могли.

1 декабря в 4 часа пополудни увидели мы вершину острова Св. Антония, одного из островов Зеленого мыса{68}. Он показался нам по компасу на NotO 1/2 O в глазомерном расстоянии, судя по высоте его и чистой погоде, не менее 60 миль. Известно, сколь трудно глазомером определить расстояние от высоких, гористых земель, как бы кто искусен ни был в такого рода замечаниях. Даже, точно знавши перпендикулярную высоту вершины видимого высокого берега, едва ли можно, не видя прибоя воды, отгадать расстояние до него, не сделав ошибки на треть или одну четверть оного. Притом надобно помнить и то, какое действие рефракция, зависящая от состояния атмосферы, производит в явлении отдаленных предметов; следовательно, пункт, таким пеленгом определенный, не может служить нимало основанием для поверки хронометров.

Мореплавателям известно, что пассатные ветры не до самого экватора простираются, и не всякий год и не во всякое время года они перестают дуть в одной и той же широте; иногда уничтожаются они ближе к экватору, иногда далее от него. Ванкувер{69} в мае 1791 года потерял пассатный ветер в широте 6°20′; Лаперуза{70} в августе 1785 года оставил он в широте 14°, а Дантркасто{71} — в ноябре 1791 года в широте 9°.

В широтах, где перестают дуть пассатные ветры, наступают обыкновенно штили и маловетрия, сопровождаемые проливными дождями и частым громом. В сей тихой полосе воды подвержены сильным течениям, по большей части имеющим направление к W и к NW. Оные производят великое влияние на курсы кораблей по причине малого их хода, и для того, чтобы пройти экватор в известном градусе долготы, надобно заблаговременно, не выходя из свежих пассатных ветров, расположить так курсом, чтобы, приближаясь к экватору, течения не могли в полосе, где почти вечно тихие ветры царствуют, склонить слишком много к западу. Суда, идущие из Европы к мысу Доброй Надежды или в Южную Америку, по большей части проходят экватор между 18 и 26 градусами долготы.

Рассматривая в журналах знаменитых мореплавателей мнение их, под каким градусом долготы выгоднее проходить экватор, я увидел, что некоторые из них совершенно различно думают между собой о сем предмете.

Приняв за правило с самого начала плавания моего более руководствоваться замечаниями и мнением капитана Ванкувера {*8} {72}, я решился принять его совет и для того от островов Зеленого мыса стал держать так, чтобы в состоянии быть перейти через экватор в долготе 26 или 27°.

Свежий пассатный ветер прямо от NO, а изредка от ONO, дул до рассвета 5‑го числа, а затем отошел к О и сделался тише. Около полудня перешел он в SO четверть и стал дуть еще тише, переменяясь беспрестанно с одного румба на другой. Сие нам показало, что пассаты нас оставили (в широте 7°) и наступают экваторные штили. В полдень сего числа по обсервации мы находились в широте 7°7′41''; в долготе по хронометрам 23°52′49''.

С 5 по 18 декабря мы находились в самом несносном положении: частые штили и беспрестанно переменяющиеся тихие ветры заставляли нас всякий час переменять курс и ворочать парусами. Небо почти во все сие время было покрыто черными, грозными тучами; всякую ночь кругом нас мы видели жестокую молнию и слышали гром, который очень часто гремел прямо над нами, и молния блистала страшным образом.

Дождь лил ежечасно в великом количестве, так что развешанный на шканцах{73} тент в минуту наполнял бочку, а что несноснее и мучительнее было как для офицеров, так и для команды, то это шквалы, которые беспрестанно находили с разных сторон горизонта и всегда приносили с собою проливной дождь. Но никогда крепкого порыва ветра мы не имели, хотя известно, что дождевые тучи приносят с собой жестокие вихри. Однакож и в сем случае эти тучи вдали всегда имели грозный вид и все признаки жестокого шквала, а потому мы всякий час принуждены были держать всю команду у парусов, в готовности убирать оные. Тихие же ветры принуждали нас нести все паруса, какие только мы имели, даже и в ночное время; иначе целого месяца было бы мало на переход сей несносной полосы жаркого пояса; а имея много парусов, — безопасность мачт, да и целость самого судна, можно сказать, требовали величайшей осторожности с нашей стороны. Сверх того, невзирая на продолжительные ливни, теплота была чрезвычайная, и хотя солнце редко и не надолго показывалось из–за облаков, но лишь оно начинало сиять, в ту же минуту и жар становился несносным.

Кроме того, что мы терпели от состояния атмосферы, море не менее нам вреда причиняло: во все помянутые 13 дней волнение, или, лучше сказать, зыбь была большая, неправильная, какая бывает обыкновенно после ветров, крепко дующих скоро один после другого с разных сторон. Толчея сия валяла нас то с носу на корму, то с боку на бок, всегда, когда ветер совсем утихал и шлюп не имел ходу.

Казалось, что птицы и рыбы убегают сего неприятного климата: первых мы видели очень мало, из рода петрелей {74}, а последних и того меньше. Однакож нам удалось поймать удою одну из рода известных обжорливых рыб, называемых англичанами shark, а французами requin{75}. Пойманная нами рыба весила без головы и без хвоста 2 пуда 9 фунтов и послужила очень хорошим блюдом для нас и для команды, будучи хорошо уварена и приправлена горчицей, уксусом и перцем.