Читаем без скачивания Звездная пыль - Neil Gaiman

– Набор компонентов обычный? – перебил лохматый. – Нос, два глаза, зубы и все прочее?

– Разумеется.

– Отлично. Тогда описание можно опустить, – разрешил человечек. – Я заранее всему верю. Перейдем к делу: какую именно глупость вас отправила совершать ваша юная леди?

Тристран отставил свою деревянную чашку с чаем и оскорбленно встал на ноги.

– Как вы посмели, – вопросил он тоном, который считал высокомерным и презрительным, – предположить, что моя возлюбленная могла послать меня с глупым поручением?

Человечек смотрел на него снизу вверх глазками, похожими на черные бусины.

– Потому что я не вижу другой причины парню вроде тебя настолько сдуреть, чтобы переступить границы Волшебной Страны. Из твоих земель к нам приходит только три вида дураков: менестрели, влюбленные и безумцы. На менестреля ты не похож, и мозги у тебя – прости за грубость, парень, но это правда, – самые заурядные, обычные, как сырная корка. Так что если кто меня спросит, я бы поставил на любовь.

– Потому что, – возгласил Тристран, – каждый влюбленный в сердце своем безумец, а в душе – менестрель.

– Думаешь? – усомнился человечек. – Никогда такого не замечал. Так вот о юной леди. Она что, послала тебя искать богатства? Раньше такой подход был очень популярен. То и дело, бывало, натыкаешься на молодых ребят вроде тебя. И вся эта публика шатается туда-сюда в надежде наткнуться на кучу золота, которую какой-нибудь бедный дракон или великан собирал не одно столетие!

– Нет. Не в богатстве дело. Скорее в обещании, которое я дал вышеупомянутой юной леди. Я… мы разговаривали, и я обещал ей разные вещи, а тут она увидела, как падает звезда, и я поклялся принести ей эту звезду. А упала она… – юноша махнул рукой куда-то в сторону горной гряды на востоке, – примерно вон туда.

Лохматый человечек почесал лицо… или морду; Тристран до конца не мог разобраться, лицо или морда у его нового знакомого.

– Знаешь, что бы я сделал на твоем месте?

– Нет, – с надеждой отозвался Тристран. – А что? Коротышка вытер нос пятерней.

– Я бы предложил этой леди пойти и сунуть нос в свинячье корыто, а потом нашел бы какую-нибудь другую девицу, которая согласится с тобой целоваться, не требуя невесть чего. Ты просто обязан найти другую. Я знаю земли, из которых ты пришел: там, куда ни брось полкирпича, непременно угодишь в подходящую особу.

– Других девушек для меня не существует, – уверенно заявил Тристран.

Человечек в ответ только хмыкнул. Они собрали вещи и продолжили путь, некоторое время шагая в молчании.

– Ты это серьезно сказал? – спросил наконец лохматый. – Ну, насчет упавшей звезды.

– Да, – ответил Тристран.

– На твоем месте я бы впредь держал язык за зубами, – посоветовал коротышка. – Могут найтись те, кого… заинтересуют подобные сведения. Не по-хорошему заинтересуют, я хочу сказать. Так что лучше помалкивай. Только не лги.

– Что же я должен отвечать?

– Ну, напрр-мер, если спросят, откуда ты идешь, говори «оттуда». – И коротышка указал себе за спину. – А если спросят куда, отвечай – «туда». – И он махнул рукой вперед.

– Понятно, – отозвался Тристран.

Тропа, по которой они шли, делалась все менее различимой. Холодный ветер взъерошил волосы юноши, заставив его вздрогнуть. Дорога незаметно завела путников в чахлый и бледный березовый лес.

– Как вы думаете, далеко дотуда? – спросил Тристран. – До звезды, я имею в виду?

– Далеко ли Вавилон? – риторически отозвался человечек. – Последний раз, когда я ходил этой дорогой, здесь не было леса.

«Далеко ли Вавилон», вспомнил Тристран старый стишок, шагая серым безрадостным лесом.

Далеко ли Вавилон?Миля, пять иль пятьдесят.При свече туда дойдешь,А потом – назад.Будешь быстр и не свернешь –При свече туда дойдешь.

– Вот это здорово, – оценил лохматый коротышка и встревоженно повертел головой, будто опасаясь чего-то.

– Да ладно, обычный детский стишок, – вздохнул Тристран.

– Обычный детский?.. Боже ж мой, да я знаю полно народу по эту сторону стены, кто трудился бы лет семь над составлением подобного заклинания! А там, откуда ты пришел, вы без задней мысли бормочете вещи такого рода своим детишкам, наряду с «утю-тюшень-ки-тю-тю», «ладушки, ладушки» и прочей ерундой… Ты что, замерз, парень?

– Не то чтобы сильно, но… да, немножко есть.

– Погляди-ка вокруг. Ты видишь дорогу? Юноша заморгал. Серый лес будто поглощал свет, в нем исчезало всякое чувство направления и расстояния. Тристран-то думал, что они идут по тропе, однако теперь, когда он пытался ее разглядеть, тропа последний раз мелькнула под ногами и исчезла, как оптический обман. Тристран еще помнил, как вехи на пути, вон то дерево, и это, и тот камень… но никакого пути уже не было, только сумрак и тени и бледные стволы вокруг.

– Ну вот, мы и попались, – слабым голосом выговорил лохматый человечек.

– Может, побежать? – Тристран на всякий случай снял свою шляпу, держа ее перед собой.

Коротышка покачал головой.

– Бесполезно. Мы явились прямиком в ловушку и останемся в ней даже бегущие.

Он в сердцах пнул ближайший высокий березовый ствол. С дерева у пал о несколько сухих листков – и что-то непонятное и светлое, ударившееся о землю с шелестящим звуком.

Тристран наклонился и увидел, что это белый, высушенный ветром птичий скелет.

Человечек содрогнулся.

– Я многое умею, – сообщил он Тристрану, – но оказаться отсюда подальше нам не поможет ни одно из моих умений… По воздуху отсюда не сбежать, если судить по этому. – Он поддел сухой скелетик своей лапообразной ногой. – А закапываться в землю такие, как ты, обычно не умеют – хотя в подобных случаях даже и оно не помогает…

– Тогда, пожалуй, нам стоит вооружиться, – предложил Тристран.

– Вооружиться?

– Ну да, пока они не явились.

– Пока они не явились? Да что ты, они давно уже здесь, дубовая твоя башка. Они – это деревья. Мы в мертволесье.

– В мертволесье?

– Конечно. Я сам, дурак, виноват. Надо было внимательней смотреть, куда шел. А теперь не видать тебе никакой звезды, а мне не видать моей любимой торговли. Какой-нибудь бедный заблудившийся балбес найдет через много лет наши белые косточки, высушенные ветром… Вот и все.

Тристран не переставая оглядывался вокруг. В сумраке ему казалось, что деревья будто бы подступают ближе, окружая их призрачной толпой, хотя ни одного конкретного движения он не улавливал. Юноша никак не мог понять, не дурачит ли его лохматый человечек – или, может, коротышке мерещится всякая ерунда.