Читаем без скачивания Последнее искушение Дьявола или Маргарита и Мастер - Валерий Иванов

— Это же нищий Симеон. Стал сухоруким еще в детстве, упав с мула, — зашептались в рядах.

Фагот поставил его напротив себя и, неожиданно звучным голосом, сказал, — протяни же несчастный руку свою ко мне!

И — о, чудо! Симеон протянул мертвую руку вперед и пошевелил пальцами, — она… она здорова, — едва слышно пролепетал он. Еще не веря, провел пальцами по враз задрожавшим губам, глаза его покраснели и наполнились влагой.

— О, божественный всемогущий Юпитер! Ты внял моим мольбам… Ты сотворил чудо….

— Юпитер тут не при чем, — сварливо заметил Фагот.

Зал внимал происходящему в пораженном молчании. Исцеление было явно настоящим.

— Слава Иисусу! — рявкнул Азазелло.

— Слава Иисусу! — возопил исцеленный нищий.

В амфитеатре творилось нечто невообразимое. Казалось, все разом полезли к арене, чтобы залечить свои болезни и болячки.

Стоп! Стоп! Стоп! — голос Фаготы обрел громовую рыкость. Обещаю, что завтра мы излечим бесплатно всех желающих. Представление рассчитано на два дня. А сегодня — чудеса продолжаются!

Люди нехотя вернулись на свои места, возбужденно переговариваясь.

— Великий учитель и пророк Иисус обладает умением ходить по воде, как по обычной земле.

Зал слабо зашевелился. Задавленный увиденным, и, находясь в некотором шоке, народ реагировал уже вяло.

— Он передал это умение нам, — Фагот махнул рукой коту и тот, мягко по-кошачьи спрыгнув в ров с водой, пошел по кругу прямо по поверхности воды, без всяких даже брызг. Лапы его шлепали по воде, не оставляя обычных расходящихся кругов.

— Воду взяли из Мертвого моря, да еще высыпали туда сотню сиклей соли, — несмело предположил чей-то голос, — а кот — он же легкий.

Фагот и Азазелло соскочили в ров и изобразили вдвоем матросскую чечетку — вода не колыхнулась.

Амфитеатр молчал. Люди решительно отказывались верить в хождение по воде.

— А, может и вовсе не вода это? — продолжил другой скептик.

— А вы попробуйте, — коварно предложил Фагот.

Неверующий упирался, но его все-таки вытолкнули ко рву. Потоптавшись на краю и видя, что поверхность, казавшаяся водой, никак не реагирует на телодвижения заезжих магов, он беспечно шагнул вперед. И сразу камнем пошел на дно — плавание было ему незнакомо, а ров был глубок. Азазелло фыркнул, нырнул и вытащил утопшего на край рва. После хорошей встряски вода у бедолаги полилась из всех отверстий, и под улюлюканье публики он бежал назад.

— Умение дается не всем, а только тем, кто уверовал в Иисуса-спасителя, — серьезно объяснил Фагот, — если здесь такие есть, прошу к нам.

После некоторого замешательства из рядов выбрался широкий в плечах чернобородый грек. Он не стал с маху прыгать в ров, а подошел поближе к тому месту, где безмятежно резвились на воде фокусники, и решительно сбросил плащ. В ров он ступил задом, придерживаясь руками за бортик, окаймляющий ров. Нога, однако, не ощутила опоры и погрузилась в воду. Претендент попробовал другой ногой, но с тем же результатом.

— Верую! — тогда завопил он отчаявшимся басом и, отпустив руки, скрылся под водой. Но спасать его не пришлось. Судя по повадкам, он был знаком с морем, поэтому легко всплыл и, отфыркиваясь, вылез на твердь мостика, переброшенного через ров. Грек обескуражено покрутил головой, подобрал свой плащ и побрел восвояси.

Но зал молчал. Не было бури аплодисментов. Не слышно было даже свиста и улюлюканья в адрес опростоволосившегося грека….

Фагот понял свою ошибку. Продемонстрированное чудо было нереальным и запредельным для мозгов, собравшегося повеселиться и развлечься, простого люда. Даже видя все своими глазами, люди не могли поверить в происходящее. Сработал извечный принцип: этого не может быть, потому что этого, вообще, не может быть.

Следовало сотворить что-то понятное и доступное.

— Есть ли в зале водоносы, в кувшинах которых осталась вода? — в звенящей тишине трескучий тенорок Фагота затейливо вибрировал и переливался.

Водонос с кувшином, конечно же, нашелся, и клетчатый ведущий призвал его на арену.

— Свежа ли твоя вода? — он плеснул из кувшина себе в ладошку и почмокал губами, — не то… не то….

Зал молчаливо и, несколько уже разочарованно, внимал.

— А, не превратить ли нам ее в хорошее вино? — Фагот взял кувшин, поставил его на пол, крутнул вокруг своей оси и стал делать над горлышком магические пассы.

— Пробуй же!

Торговец водой нерешительно понюхал содержимое кувшина, глаза его округлились, он неуверенно глотнул. Будто опасаясь, что кувшин заберут или магическое воздействие закончится, водонос, раз за разом, приникал к горлышку и жадно глотал, выплескивая красноватую жидкость себе на горло и на грудь.

— Вино… Настоящее прекрасное вино… — причитал он, блаженно закрывая глаза и делая большие судорожные глотки.

Но амфитеатром уже овладело полное неверие.

— Он лжет!.. Гнусный сын погонщика мула… Он заранее налил в кувшин вина… Клянусь Сатурном — это мошенники… Одна шайка…, - выкрики становились все злее и агрессивнее….

Фаготу это надоело. Он вырвал кувшин из рук водоноса и швырнул его в воду, наполнявшую ров.

— Неверующие невежи! — загремел внезапно над амфитеатром его преобразившийся голос, — по воле Иисуса, вся вода превратилась в вино. Пейте же и думайте о нем, скорбящем о вас и заботящемся о своих заблудших овцах.

Первым отважился попробовать все тот же водонос. Он черпал из рва жидкость прямо сложенными ладонями и урчал от жадности, давясь и захлебываясь. В любой толпе найдутся те, кто пойдут наперекор устоявшемуся и попытаются установить, хотя бы и невероятную истину — они присутствовали и здесь. Вслед за ними ко рву ринулись прочие жаждущие, и вскоре ров и мостики через него были сплошь облеплены людьми.

Некоторые срывались вниз и тонули, другие, надув животы даровым вином, обессилено расползались, замирая в переходах и под лавками. Третьи же, самые предприимчивые, уже пытались наладить его доставку домой, про запас….

— Помните! — грохотал над залом громовыми раскатами голос Фагота, — он прибудет в Иерусалим в пятницу. Он несет всем исцеление, богатство и свободу. Встречайте же его!

Троица покинула цирк черным ходом. Их уход остался незамеченным.

Весть о несметных запасах беспризорного вина разнеслась по городу незамедлительно, и цирк был буквально осажден людьми, тащившими в руках самые разнообразные сосуды. Вот тут уже началась настоящая вакханалия с насилием, разбоем и смертоубийствами. В городе начались массовые бесчинства, буйства и драки. Кое-где вспыхнули пожары.

Войск в Иерусалиме не было. Каиафа, которому доложили о творящихся безобразиях, прибыл к цирку с отрядом стражников синедриона. Но поделать ничего не мог — ни угрозы, ни просьбы, ни посулы не доходили до обеспамятевших, потерявших человеческий облик людей. Вино во рву, казалось, ничуть не убывало….

И все же выход был найден. Вызванный Каиафой смотритель цирка указал на скрывавшуюся в подземном помещении дубовую заслонку, сдерживающую содержимое рва. Несколькими ударами громадного молота она была превращена в щепки, и бурный винный поток вырвался на свободу, растекаясь по развалам городской подземной канализации. Горестный многоголосый вопль разнесся над иудейской столицей, пугая засыпающих уже ворон и голубей….

Цель пришельцев была достигнута. К утру в Иерусалиме не было человека, который не знал бы о произошедших чудесах и грядущем пришествии Иисуса. Многие желали прибытия назорейского пророка и готовились к этому.

Более того, слух о сотворенных чудесах мгновенно достиг даже самых отдаленных уголков, небольшой по территории, провинции. Некоторые селения пустели почти на четверть, их жители, иногда целыми семьями спешили к столице.

К Иерусалиму, со всех концов Иудеи, толпами и в одиночку шли люди. Матери несли и везли на тележках больных детей. Увечные, слепцы, калеки двигались в надежде на чудесное исцеление своих недугов. Некоторые стремились просто увидеть своими глазами Мессию и воочию поглазеть на диковинные его деяния.

Глава восьмая

— Тебя домогается некий чужестранец, — низкорослый, с широкой грудью, курчавой головой и редкой черноватой бородкой, слуга просунул крупный нос в комнату, где молился Каиафа.

— Что ему нужно? — Каиафа уже закончил молитву, поэтому не стал выгонять прислужника, который одновременно служил для него телохранителем.

— Он сказал, что расскажет это только тебе и, что это очень важно для тебя.

— Хорошо позови его, но сам будь за дверью, наготове.

Вошедший не стал представляться, а лишь стал молча и внимательно вглядываться в лицо первосвященника каким-то раскосым узнавающим взглядом.