Читаем без скачивания Обещания - Мари Секстон

— Еще сорок минут до окончания «Клуба выходного дня», а потом начнется «Гнев Хана».

— Да без разницы.

Не знал его с этой стороны. Мэтт всегда казался несгибаемым, но сегодня в нем словно что-то надломилось. Словно ему хотелось, чтобы кто-нибудь проводил его до дому. Он едва откусил пиццу, хотя прикончил уже две бутылки пива и взялся за третью.

— Ты завтра работаешь? — спросил я.

— Нет, у меня выходной.

— Давай покатаемся. Давненько мы не выезжали.

— Конечно. — Он немного оживился. — Мне нужно размяться. — Сполз ниже, вытянув длинные ноги и раскинув руки вдоль спинки так, что одна ладонь легла сразу за моей головой. Его глаза почти все время оставались закрытыми, словно полудреме. Мы сидели некоторое время в тишине, а потом Мэтт произнес: — Ненавижу этот фильм.

— Потому что это сентиментальное дерьмо или потому что там ничего не взорвали? — Хотелось, чтобы слова прозвучали как шутка, но он словно меня не услышал.

— Ни один из них не знает, кто он, просто отыгрывает роль, отведенную родителями. Все стараются делать то, что от них ждут. Это утомительно. — Мне показалось, что речь вовсе не о кино. — Я тебе завидую. Ты ведь никогда не устаешь, так ведь? И тебя не заботят чужие ожидания.

— Что тебя беспокоит, Мэтт?

— Ничто. Все. Черт, я не понимаю, что несу. Не слушай меня, я просто устал.

Похоже, он уснул. Я сидел, устроив ноги на столике, и размышлял, что привело его с такое странное расположение духа, потом почувствовал прикосновение к затылку. Еще и еще. А потом понял, что это его рука. Он осторожно потягивал меня за волосы.

— Что случилось, Мэтт? — Он смотрел на свои пальцы в моих кудрях, но, похоже, ничего не видел и вообще плохо понимал, что делает. Это было чудесно, и я замер, опасаясь, что если сдвинусь хоть на сантиметр, он остановится. — Что-то на работе?

Он перестал перебирать шевелюру, сжал челюсти. Я понял, что не ошибся.

— Нет.

— Знаю, ты обманываешь.

Мэтт замер, но затем вернулся к моим волосам.

— В отделе устраивают пикник. Такое семейное мероприятие.

Он смолк, но я знал, что за этим последует.

— У тебя нет семьи?

— Проблема не в этом. — Мэтт сделал глубокий вдох, словно собираясь что-то сказать, но замялся и покачал головой. — Не важно. — Уставился в телевизор, оставив в покое мои волосы.

— Так в чем проблема?

Он немного помолчал, но затем все-таки произнес:

— Меня спросили, кого я собираюсь взять с собой. Я подумал о тебе.

О черт!

— И что тебе ответили?

— Никаких бойфрендов. — Он вздохнул. — Знаю, ты предупреждал, и мне следовало предвидеть такой поворот. Но ведь мы просто друзья. — Похоже, он не ждал ответа. — Я не имею права взять с собой друга? Да даже если бы мы были не просто друзьями? — Я чуть не поперхнулся пивом. — Им-то какое дело? Выходит, я должен весь пикник сидеть в одиночестве, наблюдать за их счастливой семейной жизнью и делать вид, что единственного человека, до которого мне есть дело в этом городе, не существует?

— Ух. — Я не знал, что сказать, просто поверить не мог. Очевидно, в любой другой день я бы такого не услышал. Но это не имело значения — он опять стал потягивать мои кудри.

— Родители звонили… Говорили о том, что время поджимает. Мама вся в мыле, потому что у ее сестры уже миллион внуков, а у нее ни одного. Как обычно пьяный отец вещал о долге. Понятия не имею, о каком — то ли о службе, то ли о женитьбе. А потом вырубился. Иногда я дико сожалею, что у меня нет ни брата, ни сестры, чтобы переложить часть обязательств. Все от меня чего-то ждут и требуют, но ни разу не спросили, чего хочу я и счастлив ли.

— И чего ты хочешь?

Он снова откинулся на спинку дивана и закрыл глаза:

— Если бы я знал.

Что тут скажешь? Я тоже вперился в экран, через минуту Мэтт продолжил играть моими волосами.

— Джаред, а чего тебе хочется? — Тихо спросил он, глядя мне в глаза. — Скажи мне, чего ты ждешь?

Сердце екнуло. Он спросил о моих чувствах к нему? Я мог бы ответить, что не жду ничего, и это была чистая правда. Но хотел… Хотел я его. Впрочем, наверняка он сам уже догадался, а значит, не стоило озвучивать несбыточные мечты. Поэтому я с улыбкой ответил:

— Жду завтрашнего дня, чтобы надрать тебе задницу на трассе.

— Тогда мне лучше выспаться, — хмыкнул он.

— Ты в состоянии доехать до дома?

— Даже пытаться не буду. — Через минуту Мэтт крепко спал.

Когда я проснулся, он уже принял душ, сходил за пончиками и сварил кофе. Его странное настроение, казалось, улетучилось с моим появлением.

А потом был великий заезд. По пути на вершину я свалился, сбив обе коленки и левое плечо до крови. Не успел подняться, как услышал гомерический хохот и на минуту позабыл о боли — поверить не мог, что это смеется Мэтт — раньше я такого за ним не замечал. А потом он подбежал и навалился сверху. Парень с весом тяжелее моего килограммов на десять без труда прижал меня к земле.

— Господи, какой ты тяжелый! Что ты творишь?

Я ощущал его мускулистое вспотевшее тело, сверкающий изумрудный взгляд, слышал заливистый смех.

— Замажь грязью! — Он схватил горсть пыли и растер по моей руке.

Черт, как больно, но, с другой стороны, это показалось мне странно эротичным, я даже слегка возбудился и растерялся.

Добравшись до вершины, мы сняли шлемы, бросили велосипеды и устремили взоры на долину, простирающуюся внизу. Золотистое солнце, ярко-голубое небо, легкий ветерок, наполненный хвойным ароматом. На фоне вечнозелёных елей и сосен оранжевым и желтым светом переливались осины и березы. Прекрасное мгновение. Я стоял рядом с Мэттом, весь в крови и грязи, промокший от пота, и любовался грандиозной красотой Скалистых гор.

Повернулся, чтобы убедиться, что он тоже проникся величием момента, но Мэтт, похоже, вообще ничего не замечал — он смотрел на меня, чуть наклонив голову в сторону и улыбаясь с каким-то недоумением. Меня поразило выражение его глаз — как в самых сладких моих мечтах.

Словно в замедленной съемке он протянул руку и дотронулся до моих волос. У меня перехватило дыхание. Он сдернул резинку, высвободив хвост, а затем запустил пятерню в мою шевелюру. Я закрыл глаза, напоминая себе, что нужно дышать. Не знаю, сколько мы так простояли — мне казалось, целую вечность. Я слушал и чувствовал лишь собственное сердцебиение.

— Лиззи не права, тебе ни в коем случае не надо стричься.

Когда я открыл глаза, он уже направлялся к велосипеду, послав мне сияющую улыбку — смогу ли я когда-нибудь к ней привыкнуть?

— Кто последний спустится, тот платит за ужин.