Читаем без скачивания Пылающие сердца - Линдсей Джоанна

– Позови мальчишку. Пусть сам решает.

– Немой.

– Мне это говорили. Однако он способен прекрасно понимать тебя, разве не так? Я часто вижу, как ты с ним разговариваешь. Позови его, Торольф.

Но светловолосый Торольф был твердо намерен на этот раз сделать вид, будто не понял, и ничего не ответил. Ройс решил захватить остальных врасплох, прежде чем Торольф успеет рассказать им, о чем идет речь. Он оттолкнул стоявших перед ним викингов, схватил мальчишку за плечо и выволок его из толпы. Оутер сделал было движение, чтобы помешать ему, но остановился, когда Ройс прижал острие меча к шее юноши.

Ройс посмотрел прямо в лицо Торольфу, и его глаза сердито сузились.

– Я думаю, что ты солгал мне про этого мальчишку, викинг! Говори сейчас же, кто он такой!

Торольф ничего не ответил. Еще несколько стражников выступили вперед, и огромное копье отгородило его от Ройса. Прочие сдерживали остальных пленников.

– Значит, мне нужно принять кое-какие меры, чтобы развязать тебе язык? – продолжал настаивать Ройс.

Но Торольф не ответил и на это, и тогда Ройс потерял терпение. Он потащил парнишку к столбу. Когда тот упал, не поспевая за ним, Ройс грубо дернул его, заставив встать, и на ходу отдал приказание своим людям. Он толкнул парня вперед, так что тот оказался лицом к столбу, обхватив его руками, а Ройс крепко держал их с другой стороны, пока один из его людей не подбежал к нему с коротким куском веревки, которым тот быстро связал юноше руки.

Он отошел от столба и повернулся к Торольфу. Другие викинги что-то кричали ему, но Торольф стоял, плотно сжав губы, хотя его голубые глаза смотрели враждебно. Неужели Торольф считал, что Ройс хотел просто привязать парня к столбу? Сейчас он быстро убедится, как ошибся.

Ройс встал позади парнишки, загородив его своей спиной от взоров пленников. Затем, вытащив из-за пояса кинжал, разрезал толстую меховую фуфайку прямо посередине спины. После этого он принялся за кожаную тунику, которая оказалась такой плотной, что он, по всей видимости, порезал мальчишке спину, когда распорол ее сверху донизу, но тот не издал ни единого звука.

Глазам Ройса открылась нежная белая кожа, заставив его нахмуриться. Не было видно и следа крепких мускулов, способных вынести удары кнута. И он действительно поранил парнишке спину. Тонкая кровавая полоса протянулась от лопаток до самой талии. Перед ним действительно стоял совсем еще ребенок, и, похоже, ему придется приказать отстегать его, если Торольф не согласится сказать правду о нем.

Ройс шагнул в сторону, чтобы викингам было видно, что он сделал. Торольф закричал «Нет!» и отпихнул копье, пытаясь добраться до Ройса. Оутер выхватил копье из рук стражника, сшиб им с ног двоих людей Ройса и тоже рванулся к столбу, охваченный безудержной яростью.

Но Ройс окликнул их, и они остановились, увидев, как он приставил кинжал к обнаженной спине.

– Правду, Торольф!

– Никто! Мальчик! – настаивал викинг.

В руках у Уэйта появилась плеть. Торольф снова заорал «Нет!» и начал было говорить что-то еще, но юноша затряс головой, и Торольф замолчал. Это взбесило Ройса. Хотя парень не произносил ни звука, его желание было законом.

– Это было очень глупо с твоей стороны, – резко произнес Ройс, обойдя столб, чтобы видеть и лицо юноши, и толпу внезапно притихших викингов. – Пострадаешь ты, а не он. Ты сам не можешь этого сказать, но я заставлю его признаться, что ты их предводитель. Это и так очевидно. Но я хочу, чтобы они сами это подтвердили.

Он не ожидал получить ответ от немого, он даже не рассчитывал на то, что его слова будут поняты. Он был зол, потому что его вынуждали продолжать все это, и разозлился еще сильнее, когда юноша, прежде чем опустить голову, чтобы спрятать лицо, устремил на него взгляд своих прелестных аквамариновых глаз. Проклятие, если это не было чисто женской уловкой! И в самом деле, в этом мальчишке было слишком много женского. Если бы Ройс не знал, что этого попросту не может быть, то не устоял бы перед искушением совсем сдернуть с него тунику, чтобы убедиться, что его подозрения необоснованны. Ему приходилось встречать и других юнцов, у которых были такие же длинные ресницы, красивые глаза и нежная кожа, пока они не достигали определенного возраста и не превращались в мужчин. Просто этот парень еще не дорос до этого возраста.

Ройс кивнул Уэйту, чтобы тот приступал. Уэйт взмахнул плетью, и воздух со свистом вырвался у юноши из легких. Но больше ни один звук не потревожил наступившую тишину. Торольф продолжал молчать, хотя он крепко сжал кулаки и напряг каждый мускул своего тела, чтобы удержаться на месте и не броситься вперед. Ройс кивнул еще раз.

На этот раз сила удара заставила высокое, стройное тело припасть к столбу, а затем юноша инстинктивно рванулся назад на полную длину вытянутых рук. Разрезанная кожаная туника начала сползать с его плеч. Юноша снова припал к столбу, на этот раз вовсе не от удара хлыста. Но он оказался недостаточно проворным, поэтому полоска белого полотна, которую он стремился прижать грудью к столбу, выпала из-под туники.

Ройс наклонился и поднял эту полоску, очень похожую на повязку, которую накладывали на раны, только на ней не было крови. На одном конце был узел, из чего Ройс понял, что он разрезал повязку вместе с туникой. На ткани каким-то образом отпечатались два небольших овальных углубления, словно повязка долгое время плотно прилегала к…

– Нет, я не могу в это поверить!

Он поднял глаза и взглянул на эту опущенную голову, потом резко выбросил вперед руку, схватил за тунику и дернул ее вниз. Он судорожно глотнул воздух, затем выругался при виде бесспорного доказательства, превратившего мальчишку в женщину. Другой рукой он сорвал повязку с ее головы, выругавшись еще раз, когда длинная золотая коса упала ей на спину.

Стон отчаяния прокатился по толпе пленников, но девушка не издала ни звука, а в глазах, которые теперь смотрели прямо на него, не было и намека на слезы. Дьявол, что же это за женщина, которая даже не пожелала сознаться в своей принадлежности к слабому полу, чтобы избежать порки? Или она не понимала, что он не станет бить женщину?

Ройс разрезал веревку, связывавшую ее запястья, и она поспешно поправила тунику, прикрыв свою наготу. Едва она сделала это, как он схватил ее за руку и потащил назад, к притихшему Торольфу.

– Мальчик, не так ли? Никто? И ты позволил мне отстегать ее! Чтобы скрыть что? То, что она женщина? Но почему? – яростно потребовал ответа Ройс.

– Чтобы защитить меня, – ответила Кристен.

Глаза Ройса метнулись к ней, но бушевавшая в них ярость не заставила ее отступить.

– И к тому же вовсе не немая, да еще знающая наш язык! Клянусь Богом, я заставлю тебя ответить, почему ты молчала и не хотела остановить порку!

– Чтобы не быть изнасилованной саксами, – ответила она просто.

Он с издевкой рассмеялся.

– Ты слишком высока для того, чтобы вызвать интерес у моих людей, или ты этого не понимаешь? И вообще, женщина, ты вряд ли способна ввести кого бы то ни было в искушение!

Он произнес эти слова в запальчивости, но все равно они уязвили ее самолюбие.

– Что ты теперь со мной сделаешь? – осмелилась она спросить.

Ройса задело то, что она проигнорировала его оскорбления.

– Отныне ты будешь работать в доме. То, как с тобой станут обращаться, будет зависеть от их поведения. Ты поняла?

– Да.

– Тогда заставь их тоже понять.

Кристен посмотрела на Торольфа и подошедшего к нему Оутера.

– Он хочет держать меня в доме в качестве заложницы, чтобы быть уверенным в вашем послушании. Но вы не должны из-за этого менять свои планы. Пообещайте мне, что если вам предоставится возможность бежать, то вы ею воспользуетесь. Если хотя бы один из вас доберется домой, он сможет прислать за мной моего отца.

– Но он убьет тебя, если мы убежим.

– Он злится сейчас оттого, что отстегал женщину. Он не станет убивать меня.

Оутер задумчиво кивнул.