Читаем без скачивания Рожденные убивать - Джон Коннолли

— Ваша вера в нее достойна восхищения, детектив.

— Вера всегда достойна восхищения, — ответил он и направился к машине.

Я был уже точно уверен в том, что мне не нравится детектив Лутц. Интересно, что будет, если его подразнить. Я решил узнать.

— Аминь, — сказал я и добавил, — если вам все равно, я предпочту остаться и почитать свой журнал.

Лутц остановился, затем быстрым шагом вернулся ко мне. Я видел, как на меня надвигается удар, но стоял, прислонившись к машине, и все что я мог сделать, так это увернуться вбок, чтобы удар пришелся по ребрам, а не в живот. Он ударил меня с такой силой, что мне показалось, я даже услышал треск сломанного ребра, волна боли накрыла меня и докатилась до кончиков пальцев ног. Я соскользнул по крылу машины и опустился на дорогу, тупая боль заливала живот и пах.

Тошнота подкатила к горлу. Лутц наклонился и нажал пальцами точки за ушами. Он использовал специальную болевую технику, и я просто завизжал от боли, когда он заставил меня встать.

— Не стоит придуриваться со мной, мистер Паркер, — заявил он. — И не надо насмехаться над моей верой. А сейчас полезай в машину и проваливай отсюда, мистер.

Давление стало меньше. Лутц подошел к своей машине, уселся на капот, ожидая, когда я уеду. Я обернулся на дом Парагона и заметил в окне верхнего этажа женщину, она наблюдала за мной. Забираясь в машину, я готов был поклясться, что видел улыбку мисс Торрэнс.

Белая «акура» следовала за мной, пока я не выехал из Уотервилла и не отправился на север по шоссе И-95. Но боль и унижение, которые я чувствовал всем телом, не давали забыть о детективе всю дорогу до Элсворта. Полевой отдел полицейского управления графства Хэнкок, база подразделения «Джей» полиции штата, занимался всем, что было связано с обнаружением тела Грэйс Пелтье. Он размещался в небольшом здании около федерального шоссе № 1, рядом стояло несколько синих патрульных машин. Сержант Фортин сообщил мне, что тело нашел патрульный Воизин на участке с названием «Счастливые акры». Он предназначался под застройку новых домов. Воизин был на выезде, но Фортин договорился, чтобы тот подъехал ко мне на то место. Я поблагодарил его и, следуя указаниям, отправился на север в сторону «Счастливых акров».

Компания «Истейт Экзекьютивс» рекламировала участок как будущее «перекрестье дорог и прекрасных пейзажей», хотя пока вокруг были лишь изрезанные грузовиками колеи, а из пейзажей в основном засохшие или поваленные деревья. На том участке, где была обнаружена машина Грэйс, ветер трепал остатки оградительной ленты, и это все, что указывало на место, где молодая женщина свела счеты с жизнью. Тем не менее, что-то настораживало меня, не давало покоя. Посмотрев по сторонам, я заметил, что с того места, где я стоял, не было видно дороги. Я вернулся к «мустангу», проехал по колее приблизительно до того места, где стояла машина Грэйс, включил фары, вышел на дорогу и оглянулся. Машина по-прежнему была невидна, так же не было заметно и света фар за деревьями.

Когда я стоял на обочине, синяя патрульная машина затормозила возле меня, из нее вышел полицейский.

— Мистер Паркер? — уточнил он.

— Патрульный Воизин? — я протянул руку, и он пожал ее.

Он был приблизительно моего роста и возраста, с редеющими волосами и широкой улыбкой, на лбу небольшой треугольный шрам. Он перехватил мой взгляд и потер шрам правой ладонью.

— Дамочка заехала каблуком, когда я ее сцапал за превышение скорости, — объяснил он. — Я попросил ее выйти из машины, она стала упираться. Н-нагнулся, чтобы ей помочь, и получил каблуком по лбу. Иногда вежливость до добра не доводит.

— Ну да, как говорится, сначала пристрели женщину.

Его улыбка погасла слегка, но потом снова расцвела в полную силу.

— Вы издалека? Из пришлых? — поинтересовался он.

— Из пришлых, — давненько я так не представлялся. В этих краях «из пришлых» означало быть из любого места на расстоянии получаса езды. Так же говорили о тех, кто не мог проследить семейные корни как минимум лет на сто назад. Были жители, чьи деды были похоронены здесь на кладбище, а их все равно воспринимали как «пришлых», хотя что все-таки лучше, чем слыть «поселенцем». Это было излюбленное ругательное словечко для горожан, которые отправились на восток, чтобы попробовать сельской жизни.

— Я из Скарборо.

— Хм, — мой ответ не произвел на Воизина никакого впечатления. Он прислонился к машине, достал из нагрудного кармана пачку «Куолити Лайтс», предложил закурить мне. Я отказался, наблюдая затем, как он закуривает сигарету: с таким же успехом он мог бы выбросить сигареты и раскурить упаковку.

— Знаете, если бы мы были персонажами какого-нибудь фильма, вас бы точно приняли за плохого парня из-за манеры курить.

— Правда? Я запомню.

— Так, один из признаков преступников.

Каким-то образом, в основном из-за меня, разговор принял явно напряженный характер. Я молча наблюдал, как Воизин оценивающе разглядывал меня сквозь облако сигаретного дыма, как будто взаимная неприязнь материализовалась в табачных клубах.

— Сержант сказал, что вы хотите поговорить со мной об этой женщине, Пелтье.

— Точно. Я слышал, это вы первым оказались на месте происшествия.

Он кивнул:

— Там было полно крови, но я разглядел пистолет у нее в руке и подумал: самоубийство. Это была первая мысль, и я оказался прав.

— Из того, что я слышал, это, возможно, не окончательное решение.

Он поморгал, потом пожал плечами:

— Вы были знакомы?

— Немного, — ответил я. — В прежние времена.

— Соболезную, — он даже не попытался придать голосу соответствующую интонацию.

— Что вы сделали, когда ее обнаружили?

— Позвонил дежурному, а сам стал ждать.

— Кто прибыл после вас?

— Еще один патруль, потом «скорая». Врач прямо сразу и констатировал смерть.

— А следователи?

Он откинул голову, как человек, который вдруг вспомнил, что упустил что-то важное. Это был странный театральный жест.

— Конечно. Из убойного отдела.

— Помните, кто это был?

— Естественно. Джон Лутц.

— Он подъехал до или после второй патрульной машины?

Воизин ответил не сразу. Я видел, что он внимательно рассматривал меня сквозь сигаретный дым, прежде чем, наконец, выговорил:

— До нее.

— Быстро же добрался, — я постарался произнести это настолько нейтральным тоном, насколько возможно. Воизин снова пожал плечами:

— Наверное, был где-то неподалеку.

— Видимо, так. В машине было что-нибудь?

— Простите, не понял, сэр.

— Кошелек, сумка, чемодан?

— Была дорожная сумка с одеждой, косметичка, бумажник, все такое.

— Больше ничего?

Что-то в горле Воизина словно запершило, прежде чем он ответил отрицательно.

Я поблагодарил его. Он закончил курить, втоптал каблуком окурок в землю. Воизин уже почти забрался в машину, когда я окликнул его:

— Как вы нашли ее?

— Что вы имеете в виду?

— Как вы заметили машину с дороги? Я не мог разглядеть свой автомобиль, а он стоит почти на том же самом месте. Мне просто интересно, как же вам удалось обнаружить машину, ведь ее практически скрывали деревья.

Он не сразу ответил. Профессиональная вежливость испарилась, и я толком не мог понять, что ее сменило. Да уж, Воизин непростой человек.

— Здесь на дороге часто превышают скорость. Я порой тут прячусь, поджидаю нарушителей. Так я ее и обнаружил.

— Ага, теперь понятно, это все объясняет. Спасибо, что уделили мне время.

— Всегда пожалуйста, — ответил он, захлопывая дверь. Я наблюдал, как он повернул на дорогу и отправился на север, а затем вышел на пустынное шоссе и стал так, чтобы Воизин долго еще видел меня в зеркале заднего вида.

В сгущающихся сумерках на дороге из Элсворта в Бар-Харбор движения почти не было: туристический сезон еще не начался. На улицах тихо, большинство ресторанов закрыто. Неподалеку от парка на улице виднелось оставленное оборудование для земляных работ. На месте, где обычно был газон, громоздились кучи земли. Впервые я видел, что заведение «Шоколадная империя Бена и Билла» пустует. Там даже предлагали пятидесятипроцентную скидку на все сласти. Сделай они нечто подобное после Дня памяти павших в войнах, народ бы просто передавил друг друга.

Мотель «Акадиа Пайнз» находился у слияния Мэйн-стрит и Парк-стрит. Типичное туристическое заведение, явно недорогое. Двухэтажное здание в форме буквы "Г", покрашенное белой и желтой краской, на сорок номеров. Когда я заехал на парковку, там стояли только две машины. Было что-то сиротливо-отчаявшееся в вывеске, бьющейся на ветру: «Свободные номера». Я вышел из машины, отметив про себя, что острая боль в боку превратилась в тупую и ноющую. В свете фар отпечатки костяшек пальцев Лутца на коже все еще были заметны.