Читаем без скачивания Та, что разучилась мечтать - Юлия Владимировна Монакова

В итоге перед каждым приходом свекрови (если та снисходила до того, чтобы предупредить) Саня кидалась лихорадочно наводить порядок в квартире – а затем, встретив гостью, тряслась от страха как двоечник, не выучивший урок. Пятёрку Виолетта Эдуардовна не ставила ей никогда…

Впрочем, замечания по ведению домашнего хозяйства ещё можно было как-то стерпеть, это вообще было половиной беды. Однако свекровь всё чаще и чаще позволяла себе словесно прохаживаться по внешнему виду невестки, пренебрежительно подчёркивая, как неказисто та выглядит. Если учесть, что в первом триместре Саню мучил жуткий токсикоз и выглядела она действительно неважно, поводов оттачивать своё остроумие у Виолетты Эдуардовны и впрямь было предостаточно.

– У тебя волосы, что ли, грязные? – вскользь бросив взгляд на Саню, замечала она как бы мимоходом.

Саня, помывшая голову буквально за час до прихода свекрови, багровела. Единственное, на что её хватало – это промычать жалкое “н-нет”.

– А. Ну значит, просто не причесалась… – и тут же “забывала” об этом пустяке, а Саня ещё долго чувствовала, что буквально обтекает.

Можно было, конечно, рассказать всё мужу – но всякий раз при попытках сделать это Саня чувствовала себя ябедой и склочницей, которая раздувает конфликт на пустом месте. Тем более Чеба действительно воспринимал всё иначе, в его глазах поведение матери выглядело совершенно нормально.

– Твоя мама приходила… – начинала Саня неуверенно.

– Да, она мне звонила, – подхватывал муж. – Сказала, что привезла тебе пирог.

И ведь да, да, чёрт возьми, да! Виолетта Эдуардовна действительно оставила на кухонном столе выпечку из ближайшей кондитерской. Но Саня настолько перетряслась во время её визита, что даже забыла проверить, что там. Вот и выглядело в итоге так, что она ведёт себя как свинья – к ней со всей душой и с гостинцами, а она жалуется на какие-то пустяковые замечания и ноет… Да только пустяковые ли?

К тому же, к пирогу в итоге она так и не притрагивалась – он обязательно оказывался либо мясным, либо рыбным, а Саню воротило от одного лишь запаха.

Она пробовала заходить с другого бока.

– Твоя мама постоянно пытается затеять у нас уборку… – нерешительно заводила она разговор. – Меня это немного напрягает.

– Почему напрягает? – весело удивлялся Чеба. – Санчес, она же тебе помочь хочет! Искренне! От души! Тебе ведь сейчас нельзя перетруждаться…

“Единственное, чего она хочет – это показать мне, какая я плохая хозяйка”, – думала Саня, но в итоге так и не решалась выразить это вслух. А вдруг она и в самом деле предвзята и слишком сурова к глубокоуважаемой Виолетте Эдуардовне? Вдруг та и правда желает ей исключительно добра?

Однако манера свекрови совать свой нос во все дела молодой семьи – она едва ли ящики с Саниным нижним бельём не проверяла – всё-таки не позволяла расслабиться окончательно и довериться ей.

А уж когда Виолетта Эдуардовна начала заводить разговоры о Саниной беременности… Все эти беседы в конечном итоге сводились к одному выводу: “Неизвестно, чего хорошего можно ждать от такой бестолочи, но хотя бы уж постарайся родить сына!”

Саня недоумевала, кипела, выходила из себя по-настоящему.

– Да что за бред-то? Почему именно сына? – бесилась она. – Чем дочери хуже? И потом, это, знаете, не от меня зависит… типа если больше постараешься – получишь мальчика, а будешь плохо стараться – родится девочка…

– Вот девочки нам только и не хватало, – привычно поджимала губы свекровь.

Обижаться на подобные предъявы было даже как-то… тупо. И Саня честно старалась не обижаться… до тех пор, пока УЗИ не показало пол ребёнка.

Конечно же, это была девочка. Саня, которая в душе даже тайно позлорадствовала по этому поводу (“Выкусите, глубокоуважаемая Виолетта Эдуардовна!”), всё-таки пришла в шок от реакции свекрови. Та снова принялась играть безутешное горе, словно ничего более ужасного, чем рождение внучки, бестолковая невестка преподнести ей просто не могла.

Чеба тоже не особо поддержал её в тот момент. Он не то чтобы расстроился, но как-то… растерялся.

– Ну вот, – протянул он шутливо, – а я-то пацана хотел!

– Ну извини, – огрызнулась Саня. – Ты в курсе, вообще-то, что пол будущего ребёнка зависит от мужчины? Видимо, недостарался до пацана.

Тогда они даже поссорились – впервые со дня свадьбы. А затем… словно сорвало резьбу: ссоры стали случаться всё чаще, всё регулярнее, всё безобразнее.

Даже в тот страшный день, когда у Сани внезапно начались стремительные роды в шесть месяцев, они с мужем были в ссоре.

Потом она много раз размышляла: а что было бы, если бы они тогда не поругались? Если бы она слишком не переволновалась? Не плакала так долго? А вдруг пронесло бы? А вдруг… всё вышло бы совсем иначе?

К сожалению, история не знает сослагательного наклонения.

Беременность протекала нормально, можно сказать образцово – прямо как по учебнику акушерства и гинекологии.

Саню не миновали ни токсикоз, ни частые позывы в туалет по-маленькому, ни изжога, ни резкие перепады настроения, ни смена вкусовых пристрастий, ни боли в спине, ни судороги икроножных мышц. Пока что она весьма смутно представляла себя в роли мамы, но изменения, происходящие с её телом, вызывали целую гамму разнообразных эмоций: от эйфории до панического ужаса. Например, то, что увеличилась грудь, было неплохо – свой собственный, “родной” размер не отличался внушительностью. А вот то, что ей теперь постоянно дико хотелось секса, смущало и беспокоило. Саня не считала себя нимфоманкой, хотя заниматься любовью с мужем, было, несомненно, приятно. Но теперь… теперь ей хотелось секса всегда. Утром, днём, вечером и ночью. И если поначалу Чеба с радостью откликался на непристойные домогательства жены, то по мере роста её живота интим между ними стал случаться всё реже и реже.

Саня поначалу недоумевала, потому что предлоги, под которыми муж отказывал ей в постельных утехах, были уж слишком надуманными. Вплоть до классического “у меня болит голова”, хотя обычно такой отмазкой чаще пользовались женщины, чем мужчины. В конце концов она прижала благоверного к стенке и буквально силой вытребовала ответа на вопрос, почему он её больше не хочет – раньше, надо отметить, Чеба не жаловался на свой сексуальный аппетит.

Тот долго мямлил что-то невразумительное, отводил глаза, убеждал, что всё нормально, ничего не изменилось… а потом, сдавшись под её напором, признался, что совершенно не воспринимает беременных как сексуальный объект. Грубо говоря, у него “не стояло” на заметно округлившийся живот своей жены.

– Ты пойми, Санчес, – со всей убедительностью втолковывал он, – дело не в тебе, это мои личные заморочки… Я тебя люблю и всё такое… но, блин,