Читаем без скачивания Кто такая Айн Рэнд? - Антон Вильгоцкий

В мае 1937, в разгар сталинского террора, Беккерман был приговорен к смерти и казнен по обвинению в планировании теракта на ленинградском заводе, где он работал. Рэнд так никогда не узнала о его смерти, но нетрудно представить, что ее персонаж Лео Коваленский мог закончить свою жизнь точно так же – если бы только Кира осталась в живых, чтобы узнать об этом.

Глава 6

В Нью-Йорк, в Нью-Йорк…

Начав писать всерьез, Рэнд не стеснялась, тем не менее, заимствовать некоторые элементы у других авторов. Копирование сюжетов друг друга было и остается одной из голливудских традиций: вскоре после того, как какая-нибудь киностудия выпускала популярную картину, другая могла запустить в производство похожую историю. Подобным образом Рэнд загорелась идеей написать пьесу, действие которой разворачивается в зале суда, после того, как посмотрела фильм «Процесс Мэри Дуган». Когда ее пьеса «Ночью 16-го января» была впервые поставлена в 1934 году, Los Angeles Times отмечала, что два этих произведения имеют практически один и тот же сюжет.

Конечно, авторы «Мэри Дуган» не ставили перед собой задачу продвигать в зрительские массы концепцию индивидуализма – зато такая цель имелась у Айн Рэнд. Пьеса «Ночью 16-го января» стала ее первым удачным синтезом развлечения и пропаганды. Она стремилась не только развлечь свою аудиторию, но также распространить идеи индивидуализма. Как и «Маленькая улица», пьеса окрашена в ницшеанские тона. Кроме того, Рэнд все еще считала преступление идеальной метафорой для выражений идей индивидуализма – и результат может показаться сомнительным. Переведенная ею на язык художественной литературы ницшеанская переоценка ценностей превратила преступников в героев, а изнасилование – в любовь. Рэнд хотела, чтобы ее герой, Бьорн Фолкнер, стал воплощением героического индивидуализма, но в пьесе мы видим в первую очередь недобросовестного бизнесмена, любящего грубые сексуальные игры. Он насилует свою секретаршу, Карен Андре, в первый же ее день на работе. Это приводит к тому, что Андре влюбляется в босса и охотно становится его любовницей – а в конечном итоге и бизнес-партнершей. Когда Фолкнер умирает при загадочных обстоятельствах, на Карен падает основное подозрение. Она предстает перед судом по обвинению в убийстве Фолкнера, а действие пьесы полностью происходит в зале судебных заседаний. Несмотря на то, что центральной темой произведения являются жизнь и смерть Бьорна Фолкнера, самого этого героя зритель так и не увидит. Все начинается уже после убийства Фолкнера, и о том, каким он был, мы узнаем со слов других персонажей.

Рэнд написала пьесу в течение нескольких месяцев, надеясь заработать денег, как это удалось автору «Процесса Мэри Дуган» Байярду Вейлеру – но для первого драматургического опыта успех был просто феноменален. Премьера спектакля состоялась в октябре 1934 под названием «Женщина под судом», в театре Hollywood Playhouse. Главную роль исполняла звезда немого кино Барбара Бедфорд. Среди зрителей премьерного показа присутствовали уважаемые критики и титулованные кинозвезды, в том числе – кумир Айн Рэнд Пола Негри, режиссер и продюсер Фрэнк Капра, один из основателей киностудии Paramount Джесси Ласки, актрисы Мэри Пикфорд, Глория Свенсон и Марлен Дитрих. Также там присутствовали трое членов русской аристократической диаспоры и друг Рэнд Иван Лебедев – переквалифицировавшийся в актеры бывший белый офицер.

Что по-настоящему сделало «Ночью 16-го января» известным произведением, так это специальный трюк, введенный к вящему удовольствию зрителей: на каждом показе из них набиралось жюри присяжных, которые должны были вынести вердикт. Рэнд построила пьесу таким образом, чтобы в ней присутствовало приблизительно равное количество доказательств, указывающих на двух разных персонажей – и написала две концовки, каждая из которых должна была быть исполнена в зависимости от того, каким будет вердикт зрительского жюри.

Эта неординарная находка привлекла внимание опытного продюсера Эла Вудса, который захотел осуществить постановку «Ночи» на Бродвее. Это был бы большой прорыв, к которому и стремилась Рэнд – но все же она опасалась связываться с Вудсом, боясь, что он перекроит пьесу по своему, и в ней не останется места для заложенных автором философских идей. Поэтому она отклонила предложение продюсера, несмотря на всю его заманчивость.

Это был очень нахальный жест, который только подстегнул интерес Вудса к ее произведению. После того, как постановка с успехом прошла в голливудском театре, нью-йоркский делец предпринял еще одну попытку Он согласился на условия автора, выговорив для себя право лишь на небольшие изменения. Вудс также попросил, чтобы она переехала в Нью-Йорк – помочь в производстве постановки. Рэнд охотно согласилась. Она была более чем счастлива перебраться в Нью-Йорк, поскольку Голливуд разочаровал ее и не смог стать ей настоящим домом. Даже былое восхищение фигурой Сесила Б. ДеМилля сошло на нет – теперь она пренебрежительно говорила о нем, как о конъюнктурщике, одержимом жаждой наживы. В Калифорнии О’Конноров ничто особо не держало, поскольку актерская карьера Фрэнка шла ни шатко ни валко, и в конечном итоге он решил ее прекратить. В ноябре 1934 года они собрали самое необходимое и отправились в Нью-Йорк.

Из Нью-Йорка она отправила экземпляр «Ночью 16-го января» своей семье в Ленинград. Анна Борисовна перевела пьесу на русский, чтобы Зиновий и прочие члены семьи, которые не говорили по-английски, тоже смогли познакомиться с творчеством Айн. Отец написал ей в ответ, что он пребывает в полном восторге от ее достижений. Он сравнил красоту и лаконичность ее языка с манерой Шекспира. Нора прислала сестре рисунок, изображавший театральную афишу с подсвеченным софитами именем «Айн Рэнд» на ней. Мать же предупредила ее о том, что уже в ближайшее время она может оказаться в окружении ревнивых конкурентов, которые будут возмущены ее умом, оригинальностью и талантом. Не имеет значения, будет ли пьеса иметь большой успех в Нью-Йорке – писала Анна. Что действительно важно – так это продолжать верить в свой талант. Слабые люди легко сдаются и, сломленные отчаянием, опускают голову – увещевала она, но «сильные, окрепшие в бою, становятся сильнее в десять раз». Мы не можем сказать наверняка, есть ли в том доля влияния ее матери – но нельзя поспорить с тем фактом, что Рэнд обладала железной волей, была преисполнена оптимизма и никогда не теряла веры в то, что сможет добиться успеха.

В Нью-Йорке, как и ранее в Голливуде, Айн и Фрэнк нечасто выходили в свет. Рэнд терпеть не могла богемные тусовки и на тех немногих вечеринках, которые, все-таки посещала, она, как правило, сидела в стороне, ни с кем не разговаривая. Она оживлялась только в те моменты, когда разговор смещался в плоскость, где ей было что сказать. При любом упоминании религии, морали или этики она превращалась из безмолвного предмета интерьера в разъяренную тигрицу, готовую принять любой вызов. Немногие могли понять и принять ее манеру общения. Но Нику Картеру, который любил интеллектуальные дискуссии, нравилось проводить время в компании Рэнд. В число немногочисленных друзей, которые захаживали к О’Коннорам, входили также Альберт Маннхаймер – молодой социалист, с которым Рэнд любила поспорить – и несколько русских, с которыми Айн познакомилась, благодаря связям своей семьи. Частой гостьей в их доме была и племянница Фрэнка, Мими Саттон. Но Рэнд, по большому счету, вполне хватало общения с этими немногими друзьями. После переезда в Нью-Йорк они с Фрэнком сблизились еще сильнее. Несмотря на то, что он никогда не претендовал на то, чтобы считаться интеллектуалом, О’Коннор развил в себе талант лаконичного остроумия, которое Айн находила очень забавным. Наедине с Фрэнком она, обычно серьезная и сконцентрированная на своей профессиональной деятельности, могла позволить себе расслабиться и даже подурачиться. В Нью-Йорке О’Конноры завели длинношерстную персидскую кошку, которую назвали Тарталья.