Читаем без скачивания Гипотеза любви - Али Хейзелвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Итак… дело не в стрижке?
— М-м? А, нет. Длина была странная. Волосы лезли в глаза во время пробежек.
Вот как. Значит, он бегает. Как Оливия.
— Ладно. Круто. Потому что выглядит неплохо.
Выглядит хорошо. То есть даже очень хорошо. Ты, наверное, один из самых красивых мужчин, с которыми я разговаривала за эту неделю, но теперь ты выглядишь еще лучше. Не то чтобы меня это заботило. Вовсе нет. Я редко обращаю внимание на парней, и я не знаю, почему обращаю внимание на тебя, или на твои волосы, или на твою одежду, или на то, какой ты высокий и большой. Я правда не понимаю. Мне все равно. Обычно. Блин.
— Я… — На секунду показалось, что она застала Адама врасплох, его губы беззвучно шевелились, пока он искал подходящий ответ. Затем ни с того ни с сего сказал: — Сегодня утром я говорил с завкафедрой. Он все еще отказывается размораживать мое финансирование.
— О. — Оливия склонила голову набок. — Я думала, решение примут только в конце сентября.
— Так и есть. Это была неофициальная встреча, но разговор зашел об этом. Он сказал, что все еще оценивает ситуацию.
— Понятно. — Она ждала продолжения. Когда стало ясно, что продолжения не будет, она спросила: — Оценивает… каким образом?
— Непонятно. — Он стиснул зубы.
— Сочувствую. — Она правда ему сочувствовала. По-настоящему. Она как никто другой понимала, что значит прервать исследование из-за нехватки ресурсов. — То есть вы не сможете продолжать работу?
— У меня есть другие гранты.
— Значит, проблема в том, чтобы начать новые исследования?
— Нет. Пришлось перераспределить яйца в корзинах, но с новыми исследованиями проблем не будет.
Что, блин?
— Понятно. — Она кашлянула. — Итак, позвольте резюмировать. Похоже, Стэнфорд заморозил ваши фонды на основании каких-то слухов, и это, я согласна, дерьмовое поведение. Но все-таки пока вы можете позволить себе делать то, что запланировали, так что это не конец света?
Адам бросил на нее оскорбленный взгляд, став внезапно еще более сердитым.
О боже.
— Не поймите меня неправильно, я понимаю, что это вопрос принципа, я бы тоже злилась. Но сколько у вас там еще грантов? Нет, не говорите. Не уверена, что хочу это знать.
Может, у него их было пятнадцать. А также пожизненное место в университете и десятки публикаций, и все эти заслуги, перечисленные на его странице. Не говоря уже об одном патенте, про который она прочитала в его резюме. А Оливия мучилась с дешевыми поддельными реагентами и старыми пипетками, которые у нее регулярно воровали. Она старалась не зацикливаться на том, насколько дальше нее Адам продвинулся в своей карьере, но забыть, как хорош он в своем деле, не представлялось возможным. Так хорош, что это начинало бесить.
— Я хочу сказать, что эта проблема преодолима. И мы активно работаем над этим. Это наше общее дело, мы демонстрируем всем, что вы остаетесь тут навсегда ради своей потрясающей девушки.
Оливия указала на себя размашистым жестом, и его взгляд скользнул по ее руке. Очевидно, он не был поклонником рационализации и работы с собственными эмоциями.
— Или вы можете продолжать злиться, и мы пойдем в вашу лабораторию, покидаемся пробирками с токсичными реагентами, пока боль от ожогов третьей степени не заставит вас забыть о плохом настроении. Весело, а?
Он отвернулся, закатив глаза, но по линии его щеки она поняла, что он развеселился. Скорее всего, против собственной воли.
— Много вы понимаете.
— Может быть, немного, но это не я фыркнула в ответ на вопрос «Как прошла неделя?».
— Я не фыркал. И вы заказали мне ромашковый чай.
Она улыбнулась.
— Всегда пожалуйста.
Они помолчали несколько секунд, пока она жевала кусок своего дэниша. Проглотив, она сказала:
— Сочувствую, что все так сложилось с вашим финансированием.
Он покачал головой.
— А вы извините за мое настроение.
Ух ты.
— Все в порядке. Вы знамениты своим настроением.
— Правда?
— Ага. Это типа ваша фишка.
— Неужели?
— Угу.
Губы у него дрогнули.
— Может, я хотел вас от этого избавить.
Оливия улыбнулась, потому что это было мило. В принципе, Адам был не очень милый, но к ней относился с добротой… можно сказать, всегда. Он почти улыбался в ответ, глядя на нее сверху вниз взглядом, значение которого она не вполне понимала, но который наводил ее на странные мысли. Бариста поставил их напитки на стойку, и внезапно он посмотрел так, будто его вот-вот стошнит.
— Адам? Вы в порядке?
Он уставился на ее стакан и сделал шаг назад.
— Этот запах.
Оливия глубоко вдохнула. Блаженство.
— Не любите тыквенный латте?
Он сморщил нос, отодвигаясь еще дальше.
— Отвратительно.
— Как его можно не любить? Лучшее, что было придумано в этой стране за последние сто лет.
— Пожалуйста, отойдите. Воняет.
— Эй. Если мне придется выбирать между вами и тыквенным латте, нам, возможно, стоит пересмотреть наше соглашение.
Он смотрел на ее стаканчик так, будто там хранились радиоактивные отходы.
— Может, стоит.
Когда они выходили из кофейни, он придержал для нее дверь, стараясь держаться подальше от тыквенного латте. Снаружи начинал моросить дождь. Студенты поспешно собирали со столов внутреннего дворика свои ноутбуки и блокноты, чтобы отправиться на занятия или переместиться в библиотеку. Оливия любила дождь, сколько себя помнила. Она глубоко вдохнула и наполнила легкие запахом сырой земли, остановившись с Адамом под навесом. Он сделал глоток своего ромашкового чая, и это заставило ее улыбнуться.
— Эй, — сказала она. — У меня есть идея. Вы собираетесь на осенний пикник биофака?
Он кивнул.
— Придется. Я член комитета по общественной жизни и нетворкингу.
Она расхохоталась.
— Не может быть.
— Ага.
— Сами вызвались?
— Это часть моих обязанностей. Я вынужден был вступить.
— А. Веселитесь там, наверное. — Она сочувственно поморщилась, едва не расхохотавшись опять над выражением отвращения на его лице. — Ну, я тоже иду. Доктор Аслан велела всем быть, говорит, это способствует сближению с коллегами по лаборатории. А вы заставляете своих аспирантов туда идти?
— Нет. У меня есть другие, более продуктивные способы сделать их несчастными.
Оливия хихикнула. У него было чувство юмора, странное и мрачноватое, но было.
— Не сомневаюсь. Так вот, у меня такая идея: на пикнике мы должны тусить вместе. На глазах у завкафедрой… раз уж он «оценивает». Я буду строить вам глазки, он увидит, что мы практически в шаге от свадьбы. Затем сделает быстрый телефонный звонок, подъедет грузовик и выгрузит ваше финансирование наличкой прямо перед…
— Привет, дружище!
К Адаму подошел светловолосый мужчина. Оливия замолчала, когда Адам повернулся, улыбнулся ему и обменялся рукопожатием — очень дружеским рукопожатием. Она моргнула, думая, не мерещится ли ей это, и отпила глоток своего латте.
— Я думал, ты сперва отоспишься, — сказал Адам.
— Разница во времени сбила мне режим. Я подумал, что с тем же успехом могу пойти на кампус и приступить к работе. Заодно поем. У тебя дома нет еды, чувак.
— На кухне есть яблоки.
— Вот и я говорю. Нет еды.
Оливия сделала шаг назад, собираясь распрощаться и уйти, когда блондин обратил внимание на нее. Он казался странно знакомым, хотя она была уверена, что никогда не встречалась с ним раньше.
— А это кто? — спросил он с любопытством. Глаза у него были светло-голубые, почти прозрачные.
— Это Оливия, — ответил Адам. После ее имени повисла пауза. Здесь он, видимо, должен был уточнить, кто такая Оливия. Он не сделал этого, и она не могла упрекнуть его в том, что он не хотел вешать на уши кому-то, кто, очевидно, был его добрым другом, лапшу об их фейковом романе. Она просто продолжала улыбаться и позволила Адаму закончить. — Оливия, это мой
