Читаем без скачивания Обратная сторона Земли (СИ) - Максим Халяпин

Степан смотрел на пустую тарелку, и водил вилкой, вырисовывая невидимые узоры. Человек, закрывший собой светильники, стоял справа, пристально смотрел на Каронса. Обедавшие рядом люди, ощущая накал ситуации, стали расходиться в стороны, явно освобождая пространство для драки. Иначе, зачем им вставать с места и отрываться от столь «хорошего» обеда?

Попытка встать с места была началом к действию. Рука, схватившая его, крепко сжала плечо. Человек с лицом, не выражавшим никаких эмоций, кроме злобы, смотрел на Степана и готов был пришлепнуть его, оставив лишь одежду. Реакция Каронса была незамедлительной — освободившись от руки, словно от клещей, он ударил подносом соперника по лицу, сбив с него всю злость, оставив лишь боль в правой щеке. В свою же очередь, у Степана тоже не всё было гладко. Сила Тернополиса была богатырской и оставила на месте захвата комок пульсирующей и не дающей возможности в полной мере драться боли.

— Лучшая защита — это нападение, — механик уклонился от кулака, пронесшегося рядом с лицом, но пропустил удар с другой стороны, в корпус. Попытавшись напасть на разъяренного рабочего, Степан хотел сделать пару приёмов, — один за другим, справа, но его кулаки цели не достигли. Пытаясь свести к минимуму движения поврежденным плечом, Степа отбивался левой рукой. После очередного уклонения, он смог пробраться в тыл и сделать так, что в скором времени почки оппонента зацвели.

Архон и Амалия стояли в стороне, охранники не пропускали их к центру, закрывая обзор. Народ уже стал делать ставки на результат боя. Тридцать к одному против Степана. Даже охранники не скупились и делали ставки — не каждый день показывают бои в прямом эфире.

Тернополису это явно не понравилось, и он начал работать кулаками активнее. На его фоне Степан был маленькой колибри, и всё время прятался и уходил от ударов, иногда и сам проводил атаки, доставляя разным частям тела соперника ушибы. Но не всегда это получалось так, как хотелось, рассеченная бровь свидетельствовала об этом. Но и у соперника были незначительные повреждения; после того, как Стёпа ударил ногой по голени противника, рабочий стал прихрамывать, но драться не перестал. Бой продолжался бы бесконечно — но Каронс не хотел драться, а Тернополису уже надоело гоняться за наглецом.

Когда в столовую явился дополнительный наряд охраны, поединок перешел в несколько другую сторону. Защищаться стали уже охранники. Пара резиновых пуль, пущенных в Тернополиса, заставили его бросить в сторону защитников правопорядка лавку. Степан тоже не отставал, и в наряд полетели тарелки с едой. А потом полетели и сами охранники, пытавшиеся подобраться к бунтовщикам с другой стороны. Уворачиваться от пуль и тарелок еще было возможным, но увернуться от электрического разряда не удалось — два тела лежали неподвижно, но ещё в сознании, в окружении побитой посуды и сотрудников охраны.

— Мне стоило догадаться, — Стоун наклонился над Степаном и смотрел на него с презрением, — в лазарет их всех. Как очнутся эти, — Александр указал на охранников, — без промедлений ко мне в кабинет. В каком бы они состоянии не были.

— А вы чего тут стоите? — Александр спросил стоящих Амалию и Архона, — Где ваша охрана?

Девушка указала на носилки, в которых без сознания лежали их конвоиры.

— Тьфу ты, одни бездари. И куда смотрит штаб, — начальник охраны выделил для пленников пару новых дозорных и отправил их обратно в камеру.

— Похоже, прогулка отменяется… — Миллс ухватил под руку Амалию, и они неспешно последовали за конвоиром.

В медицинском кабинете было тихо — лишь работал вентилятор, ничто не нарушало покой пациентов. Степан очнулся и почти сразу понял, где он находится. С улыбкой на лице он вспомнил медсестричку, которая брала у него кровь в первый день появления на базе. «Интересно, сегодня её смена»? — мысль пролетела в его голове, а организм сразу же отреагировал. Привстать на локтях не получилось — фиксатор на плече сковывал движения. Каронс внимательнее осмотрел комнату на наличие медсестры, но, разочарованный, плюхнулся обратно на кушетку.

Стерильное помещение ничем не отличалось от больничных палат в любом стационаре, в любом городе мира. На соседней койке лежал знакомый ему по драке рабочий. Драка была недолгой, но наставить друг другу синяков они успели, к тому же, пара швов на лице лишь украсят мужчину.

С другой стороны кушетки тоже были заняты. На них лежали хорошо знакомые ему охранники. Их состояние было намного хуже.

— Неужели это он их так? — произнёс свои мысли вслух Каронс.

— Не я один постарался, — ответил бас из-за его спины, — Ты тоже с одной рукой немало дел натворил — тот, что с поломанной челюстью, твоими стараниями там лежит. Ну, а второй мешал мне бить тебя, у него нога сломана… в двух местах. Он сегодня был летчиком внутренних авиалиний, — послышался смех, а затем кашель, — на короткие дистанции.

— А хватка у тебя железная. Я еле выкрутился. А кто кого бил, это еще выяснить надо, — Степан засмеялся, поддерживая атмосферу дружелюбности.

— Я думаю, — продолжил Каронс, — сейчас самое время познакомиться. Меня Степан зовут.

Он слез со своей кушетки, и, хромая на левую ногу, подобрался к кушетке собеседника и протянул ему руку. Термополис с предостережением смотрел на своего недавнего противника. Но, не заметив опасности, он пожал руку новому знакомому.

С улыбкой на лице он произнёс:

— Тернополис Гаенакис. Не думал я, что буду знаком с одним из представителей высшего общества.

Степан вопросительно посмотрел на Тернополиса, тот явно его спутал с какой-то шишкой. Во избежание новых недоразумений, он попытался убедить Гаенакиса в обратном, рассказав ему историю хождений по выжженному солнцем оазису.

— Служба безопасности то и дело задерживает нарушителей. Но их сразу отпускают. На базу часто нападают защитники природы. Стоун такой шум поднимает, если кто-то из их числа к нам пробирается. У нас же тут не химическое предприятие, чем научный комплекс может природу загрязнять?

— Может, нам скрепить знакомство? Тут ведь должен быть где-то спирт? — Степан направился к ближайшему стеллажу в поисках «огненной воды». Но там искомого продукта не оказалось. Открыв дверцы висящей полки чуть поодаль от стеллажа и не обнаружив там своего лекарства — рука снова дала о себе знать — он направился в противоположный край палаты.

— Алкоголь запрещено употреблять законом, а распитие на рабочем месте карается увольнением, — Тернополис запротестовал и пытался отговорить Каронса от этого опрометчивого шага.

Подставлять еще раз рабочего под пули и кулаки службы безопасности Степан не имел никакого желания.

— Правила… везде правила, — пробормотал он себе под нос и направился к своей кушетке.

Они проболтали до вечера. Оказалось, что здоровяк Гаенакис работал в инженерной службе и занимался обслуживанием всего, что передвигается в комплексе на четырех, шести и более колесах. Они быстро нашли общий язык и уснули глубоко за полночь, перемывая кости то местному повару, то начальнику охраны или рассказывая наперебой смешные истории.

Доктора отпустили Степана и Тернополиса на следующее утро. Следы от пуль болели, но неудобства не причиняли, поэтому они ушли из лазарета на своих ногах. Охранникам же повезло меньше. Как только они очнулись, их усадили на инвалидные кресла и отвезли в кабинет начальника охраны, по возвращению из которого создавалась впечатление, что синяков и ссадин на их теле стало больше, чем они получили в драке.

Амалия и Доктор встретили Степана холодно. Не было ни оваций, ни поздравлений, которых он ждал при появлении его в камере. Оказалось, что после драки любые контакты с рабочими были под запретом. На этом сюрпризы для Степана не закончились — в результате потасовки пострадал повар и ему необходима помощь. И этой «помощью» оказался не кто иной, как господин Каронс. К исправительным работам он должен был приступить еще утром, о чем ему сообщил разгневанный повар, в тот момент, когда Степан с довольным видом уплетал овсяную кашу, приготовленную на обед.

Свою работу он выполнял качественно — Степан так вжился в роль повара и начал хозяйничать на кухне, как у себя дома, что не совсем было по нраву сегодняшнему хозяину этих владений, Андре Леону. Его предки были личными поварами королевских особ, чем он гордился и упоминал при каждом удобном случае. При попытке приструнить наглеца, который свалился на его голову, — бедного Андре — упоминать о себе в третьем лице было еще одним пунктом в его списке, — повар отправился в лазарет с нервным срывом, после того, как в рецепт праздничного блюда, вместо белого перца и тимьяна Степаном была добавлена паприка и кориандр. Андре просто вскипел, как чайник, и его лицо с багрового резко стало белым — под цвет кафеля на полу кухни.