Читаем без скачивания Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне. 1939-1945 - Кайюс Беккер

Лейтенант посмотрел в бинокль на корму. К кораблю быстро приближались три черные точки.

Это было не по правилам. Лейтенант сердито потряс головой. Сколько раз надо говорить этим парням из люфтваффе, чтобы держались от всех боевых кораблей на расстоянии! Потому что артиллеристы могут выйти из себя и сбить их к чертовой бабушке.

Вдруг офицер люфтваффе крикнул:

– Это не наши! Это же «бристоль-бленхеймы»!

Через несколько секунд по кораблю загремели колокола воздушной тревоги. Доран пишет: «Мы видели матросов, которые мыли палубу, прохаживались по баку, а другие члены команды стояли без дела на палубе. Но когда они догадались о наших враждебных намерениях, рванулись бежать как сумасшедшие».

Первая бомба упала на них еще до выстрелов. Пролетев возле самой мачты, она проскрежетала по диагонали через ют. В корабль врезались две тяжелые бомбы. Одна углубилась в палубу и затихла. Вторая попрыгала по палубе и соскользнула за борт. Без взрыва! И тут, наконец, зенитная артиллерия открыла лихорадочный огонь по удаляющимся «бленхеймам».

Почти тут же на них упали очередные бомбы с тем же результатом, что и первые. Одна из них погрузилась в воду, подняв гигантский фонтан, совсем рядом с планширом – особенно опасное место в случае использования бомб с замедленным взрывателем, потому что такие бомбы могут сработать как мины и пробить корпус корабля значительно ниже ватерлинии.

Но здесь фарватер Шиллиг стал настоящим адом. На большом пространстве воздух прошивали очереди трассирующих снарядов, извергавшихся зенитными пушками, – с кораблей и с многочисленных береговых батарей, – которые переводили свой огонь на каждый самолет, вынырнувший из облаков.

Третий «бленхейм» не долетел до «Admiral Scheer», в какой-то сотне метров резко развернулся и ушел, потому что, как объяснял Доран, он не мог выйти на цель в пределах предписанных одиннадцати секунд. Его бомбы плюхнули в воду, не причинив никакого вреда. То же самое произошло с четвертым и пятым самолетами – кроме того, что один из них, изрешеченный зенитными снарядами, вспыхнул и врезался в море рядом с птичьим заповедником Меллум.

Пяти «бленхеймам» из 107-й эскадрильи пришлось хуже. Атакуя чуть позже, чем эскадрилья Дорана, они приняли на себя весь удар противовоздушной обороны, теперь пришедшей в полную боеготовность. Только один из них вернулся: все остальные были сбиты. Правда, один «бленхейм» врезался в носовую часть крейсера «Emden», пробив в нем большую дыру и приведя к первым жертвам германского военно-морского флота в этой войне.

И это стало единственным положительным результатом внезапной и смелой атаки. А что же стало с бомбами с 11-секундными детонаторами, упавшими на «Admiral Scheer»? «Карманному линкору», как его прозвали англичане, повезло. Ни одна из бомб не взорвалась. Три попадания – три неудачи.

Также неудачной была атака в это же время четырнадцати бомбардировщиков «виккерс-веллингтон» на два самых больших боевых корабля, стоявшие возле Брунсбюттеля: «Gneisenau» и «Scharnhorst». Корабельная огневая противовоздушная завеса была практически непроницаема. Один «веллингтон» рухнул, объятый пламенем, второй достался германскому истребителю. Несмотря на то что погода была неблагоприятна для действий истребительной авиации, Gruppe II/JG 77 истребителей майора Гарри фон Бюлова взлетела с базы в Нордхольце. «Ме-109» сержанта Альфреда Хельда захватил «веллингтон» врасплох до того, как пилот сумел укрыться в облаках. Это был первый британский бомбардировщик, сбитый германским истребителем во Второй мировой войне. Вскоре после этого сержант Троич из той же самой Gruppe сбил «бленхейм».

Для британского командования бомбардировочной авиации результат налета 4 сентября был обескураживающим. Провалились надежды нанесения мощного удара по германскому флоту в самом начале войны. Практически ничего не было достигнуто – а заплачена такая дорогая цена. Из двадцати четырех улетевших бомбардировщиков семь не вернулись, а многие из остальных получили повреждения различной степени тяжести.

«RAF (Королевские ВВС), – писал историк британского адмиралтейства капитан Роскилл, – стремились испытать на практике свои теории о смертельном эффекте бомбовых ударов по боевым кораблям… Провал этих рейдов стал резким возражением тем, кто самоуверенно предсказывал, что воздушная мощь сделает крупные надводные корабли устаревшими».

С германской стороны ситуация была во многом схожей. В первые недели и месяцы войны существовало много параллелей между Королевскими ВВС и люфтваффе. И те и другие находились под влиянием приказов вести войну в бархатных перчатках со следующими конкретными негативами: «Ни одна из бомб не должна быть сброшена на вражескую территорию; ни один гражданский житель противника не должен пострадать; не разрешается атаковать вражеские торговые суда; запрещается летать над нейтральными странами».

Таким образом, для авиации обеих стран единственными законными объектами оставались вражеские корабли в открытом море или на рейде. А если они вдруг оказывались в гавани, доке или на якоре у причала, их нельзя было трогать.

Помимо того факта, что ни одна из сторон не желала брать на себя ответственность за начало бомбежек без разбора, у немцев была еще одна благовидная причина для нерешительности. Гитлер считал, что Британия скоро «проявит здравый смысл» и будет готова к мирным переговорам (это настроение наверняка изменили германские воздушные налеты). Более того, люфтваффе вначале надо было закончить Польскую кампанию, а уже потом собирать силы для наступления на Западе.[7]

Британское правительство того периода часто обвиняли в том, что в сентябре 1939 года оно не сумело использовать угрозу войны на двух фронтах, перед которой оказалась Германия. Концентрированные воздушные удары по опорным пунктам в Северо-Западной Германии наверняка вынудили бы Геринга вывести большую часть люфтваффе из Польши, облегчая тем самым военную ситуацию для поляков.

«Инерция и слабость наших политиков стали просто подарком для люфтваффе» – таков вердикт эксперта по британской войне в воздухе Дерека Вуда в работе, опубликованной в 1961 году.

Но военный кабинет Чемберлена твердо держался своей политики: никаких бомб на Германию до тех пор, пока Германия не начнет бомбить Англию.

В официальной истории «Royal Air Force 1939–1945» можно найти простое и трезвое объяснение. В конце сентября 1939 года бомбардировочная авиация передовой линии состояла всего лишь из тридцати трех эскадрилий, включавших 480 самолетов. Поскольку британцы приписывали своим противникам в три раза больше самолетов, «тотальная война была бы явно против наших интересов, пока не достигнут более удовлетворительный баланс сил. При целесообразности укрепления предписаний гуманизма… меры, применявшиеся в отношении бомбардировочной авиации, были такими, какие можно осуществлять, следуя политике сохранения и увеличения бомбардировочной авиации до тех пор, когда мы сможем „бросить перчатку“».

В Германии в сентябре 1939 года был человек, чьи руки были просто связаны. Это был генерал-лейтенант Ханс Фердинанд Гайслер, который со своим персоналом принял на себя административное командование воздушной обороной Гамбурга и располагался в Бланкенезе на Мантейфельштрассе. Гайслер руководил недавно сформированной 10-й авиадивизией, чьей основной задачей было воевать с морскими частями Британии.

Даже если бы строжайшие инструкции Геринга и не запрещали Гайслеру предпринимать какие-либо действия против самой Британии, он все равно не смог бы этого сделать, потому что в то время у него не было ни одного бомбардировщика. Его единственная Geschwader KG 26, которая все еще была в стадии формирования, была переведена в Польшу.

Хотя к середине сентября так называемая Geschwader «Лев» вернулась на свои боевые базы в Гельголандском заливе, она поначалу состояла всего лишь из двух Gruppen, включавших в себя около шестидесяти «Не-111». Большинство из летчиков и командиров эскадрилий, как и сам командир, полковник Ханс Зибург, ранее служили на флоте.

Командующий флотом Германии адмирал Эрих Редер с трудом согласился на перевод своих летчиков в люфтваффе. Годами эти два рода войск спорили, кому надлежит вести боевые операции в небе над морем, и, наконец, афоризм Геринга «Все, что летает, принадлежит мне» решил проблему. В морской авиации осталось лишь несколько береговых соединений, укомплектованных самолетами-разведчиками, и корабельная авиация.

В продолжение своего решения, что воздушная война над морем должна вестись люфтваффе, Геринг в ноябре 1938 года пообещал, что будет иметь тринадцать Geschwader бомбардировщиков, готовых к выполнению своих задач к 1942 году (Гитлер уверял его, что любая более ранняя война с Британией исключается). Это остановило бы всякое дальнейшее истощение оставшихся сил бомбардировочной авиации.