Читаем без скачивания Не женское это дело… - Ева Весельницкая

Я понимаю, что многие со мной не согласятся, наверное, но понять что-то про отношения свои и других, без признания, осознавания того, что большая, подавляющая часть, отношений, основана на взаимном приспособлении и это не есть ложь и притворство, это есть уважение и не прикрываемая ничем заинтересованность в этих отношениях, Когда не нужно подводить базис, который внешним образом объяснил бы ваше желание вступить в отношения с теми или иными людьми, когда вы просто говорите: я хочу, я в этом заинтересован, а поскольку я заинтересован, то я делаю усилия для того, чтобы это произошло. Усилия же в отношениях – это усилия поиска взаимно приемлемого стиля этих отношений.

И получается, что искренние отношения – это такие отношения, заинтересованность в который человек не скрывает. Все остальные варианты – не искренние.

Таков второй путь к внятности отношений.

Взгляд Богородицы из-под тяжелого оклада был неожиданно суров. Она все вслушивалась, и вслушивалась в нее, пытаясь увидеть, что привело иконописца к такому решению, убрать из канонического образа матери Спасителя все тепло и сочувствие и оставить только непреклонную суровость и укор людям, не оправдавшим своими жизнями терновый венец ее сына.

– Пойдемте.

Легкое касание чьей-то руки отвлекло ее. Он удалялся, даже не обернувшись. Ряса на нем была самая простая, да и потрепанная. Статная фигура, уже слегка грузноватая, развернутые плечи, почти чеканный шаг. Он двигался к выходу из храма, уверенно проходя через толпу прихожан, которых было не мало не смотря на ранний час в эту первую пятницу страстной недели.

Когда она, наконец, добралась до выхода, он уже сидел на лавочке под огромной цветущей липой, откуда открывался неземной красоты вид на великую реку, лесистые горы на другом берегу и знаменитый простор, столько раз воспетый художниками и поэтами, который из-за многократно тиражируемых дешевых копий и репродукций, мог бы показаться банальным, если бы не был подлинным. Монастырь стоял над самым обрывом, как страж и маяк.

– Что вас так удивило? Он заговорил, как будто они были давно знакомы, без пауз и предисловий.

– Не слишком ли она сурова?

– Не слишком ли вы веселы?

– Радость еще ни чему не навредила, а в пользу страха я не верю давно.

– Даже в страх Божий?

– Вы предлагаете бояться Его, как милиционера на углу?

Я не сильна в богословии, но чувствую и вижу, не страх он заповедал, а любовь. А боящийся, как известно, в любви не совершенен. И мне, кажется, я даже знаю почему.

Он поднял на нее удивленный взгляд. Но что-то сомкнулось в ней и сложилось в одно мгновение. Все, что копилось годами, о чем думалось, плакалось и печалилось. Чаша, предназначенная в ней для огорчений и печалей, вдруг переполнилась, перелилась через край и… опустошилась.

Она ответила на его взгляд в неколебимой уверенности своего видения.

Полковник ВДВ в отставке, а ныне черный монах отец Василий закончил свой рассказ о мирском пути и замолчал. Она смотрела на него с пониманием, но без сочувствия.

Ее старый знакомый, греческий монах из Храма Гроба Господня, что в Священном граде Иерусалиме, встал перед ее внутренним взором. Его сияющие не преходящей радостью глаза были полны доброжелательства и сострадания.

Судьба, как крест. Судьба, как дар.

– Осторожно! Не суди, не сравнивай.

Путь каждого из них определен, и они имели мужество, каждый по-своему принять его.

Самолет бежал по взлетной полосе. Между деревьями вдали мелькнула полоска реки, купола и кресты монастыря и ей даже показалось, что она слышит колокольный звон.

Она улетала из этого города, но впервые в жизни никуда не возвращалась, а просто летела дальше.

Часть вторая

Вы знаете, что такое Традиция, живущая на базаре? А ашрам в центре огромного города, оправленный в форму интеллигентного общедоступного клуба?

Так вот, Мастер такой Традиции именно в таком ашраме, в самом богемном районе города, в котором, чтобы не говорили, а главной улицей служит река, и внешний ритм жизни большинства горожан завязан на расписание развода мостов, беседует при не малом стечении народа на ему, и как выясняется не только ему интересные темы.

Еще на улице, у дверей, она заметила того, кто всегда был рядом с Мастером. Доброжелательная располагающая улыбка, холодный взгляд. Узнал, не узнал? Этот человек при любом пересечении не оставлял ее равнодушной. Она знала, что в этой ситуации ему поручена роль хозяина и его новый внешний статус, несомненно, должен был отразиться на его привычной манере поведения. Пока она успела об этом подумать, он растворился в толпе посетителей клуба, так, как растворялся в любой толпе, где только ей не доводилось его видеть.

– А популярность-то субботних бесед растет.

– Когда в них участвует Мастер, то уж точно.

– Ну, не скажи, даже когда ведущие сами без приглашенных гостей беседуют тоже приходит не мало народу.

– А, собственно, за что боролись?

– Я только одного боюсь, как бы это все в просто очередной клуб не превратилось.

– Да уж, рискованный человек ваш Мастер. Ашрам на базаре – это что-то новенькое.

Легкое волнение в толпе, мощная волна в пространстве, обычная суета у дверей. Приехал.

Ведущими оказались двое из «леопардов». Какая неожиданная и блестящая практика!

– В духовных текстах, которые мне встречались, говорится об Актерах с большой буквы, вы говорите об Игроках. Игра, игрок. А вот, чтобы говорилось о режиссерах, никогда не доводилось встречать. Что за человек такой – режиссер?

– Ты справедливо подметил – в текстах это действительно не встречается.

Что такое режиссер? Режиссер в определенном смысле Демиург, он создает на основе текстов, из людей, из декораций замкнутый художественный мир со своим законом, хронотопом. Он создает целый мир, куда включено много людей, которых мы не видим на сцене: осветители, костюмеры, операторы, т. е. человек, который на основе текста создает абсолютно реальную вещь, реальные события.

– Но это социальная профессия. Это театр. А можно ли эту профессиональную позицию перенести на жизнь?

– Давайте попробуем. Попробуем перенести проекцию на жизнь на основе какого-нибудь текста, допустим называемого Традицией. Если человек претендует на роль режиссера, то он должен на основе этого текста создать некое действие, что естественно чревато манией величия и претензией на роль Демиурга.

У режиссера на театре всегда есть текст. Вот и получается, в самом широком понимании режиссер – это человек, который на основе текста создает реальность. И он может это сделать, потому что владеет профессией.

Необычность ситуации возводила игру на совсем новый и неожиданный уровень. Ситуация была столь очевидно многослойна, столь многопланова, что ей пришлось вспомнить все, чему учили с тем, чтобы извлечь из нее максимум. Открытый социум вносил свои нюансы и оттенки. В пространстве, сталкивались, сплетались, иногда полностью смешиваясь, а иногда, совершенно не соприкасаясь, разные уровни восприятия, внимания и видения ситуации. Здесь одновременно слушали Мастера, беседовали с профессором, общались с режиссером. Здесь удовлетворяли любопытство, вооружались информацией, увеличивали уровень понимания, медитировали и учились.

– Какая игра! Какие возможности!

– Не отвлекайся!

– Да, да. Соединяя, не смешивай…

Вот именно, разделяя, не разрывай.

– Недавно в Интернете был вопрос к Мастеру. Что делает Мастер? Учитель учит, водитель ведет, а что делает Мастер?

– Мастер? А вот это и делает – ситуацию. В общепринятом контексте, Мастер это тот, кто создает ситуацию, тот, кто не пытается управлять людьми, влиять на них, властвовать, обучать. Он делает это через ситуации, и сам, в идеале, является ситуацией.

– А что такое ситуация?

– Ситуация это прежде всего событие, если воспользоваться профессиональной режиссерской терминологией. Цепь событий и составляет сюжет. Задача – так построить эту цепь, чтобы было убедительно, заразительно, выразительно и вовлекало.

Присутствующих явно задело за живое, от их включенной заинтересованности возникло ощущение, что в зале стало на много больше людей. Вопросы посыпались, как из рога изобилия.

– А события, ситуации, откуда они берутся, если мы говорим о жизни? Что или кто решает, что именно такие ситуации нужны именно для этого человека, чтобы с ним что-то произошло?

Как это происходит?

Где автор?

Где сценарий?

– Традиция это и есть сценарий. Тот текст, которым я пользуюсь в качестве источника для постановок. Сценарист неизвестен, согласно этому же тексту. Человек только предполагает, а располагает к счастью не он. Мы говорим, что сценарист это Реальность.