Читаем без скачивания Дорожный реквием - Ярослав Питерский

Сазонов пожал плечами и буркнул:

— Ну, сейчас осмотр закончат — судмедэксперт тебе хоть примерно скажет — похоже это на имитацию или нет. Чего сейчас то об это говорить. Давай уж дождемся!

Ждать пришлось долго. Следователь прокуратуры попросил понятых. Сазонов отправил за ними в деревню — водителя на стареньком УАЗике. Через минут сорок — он вернулся с двумя полупьяными мужиками, которых подняли прямо с коек местного вытрезвителя — обещая, за роспись в протоколе, отпустить домой, и не держать до утра.

Сазонов, ушел с ними наверх сушилки. Степанов терпеливо ждал в машине — когда группа закончит осмотр. Через минут пятнадцать — ржавая лестница, зазвенела под каблуками, и вниз спустился следователь прокуратуры. Он шел в распахнутом пальто без шапки. Его лица Алексей рассмотреть не мог. Степанов вышел из УАЗика и двинулся к нему навстречу:

— Ну, что скажите?

Следователь подошел к Степанову вплотную и остановился:

— А вы кто?

— Я подполковник Степанов из областного управления уголовного розыска. Меня вот отправили усилить работу местных сыщиков.

— А! Наслышан. Здравствуйте. Нам Волчек уже говорила, что вы приехали. Вот представился случай познакомится. — следователь кивнул на сушилку: — Правда, не очень хороший! Меня зовут Евгений Мордвинов. — он протянул Степанову руку.

Алексей пожал ладонь и вновь спросил:

— Так что скажите Евгений?

— Хм, ну что говорить. По осмотру — обычное самоубийство. Тело с характерными признаками удушения. Следов насилия вроде нет. Есть правда старые синяки — но они, судя по всему, к смерти не относятся. Так мне эксперт сказал. Хотя конечно более точно надо говорить будет уже после вскрытия и более тщательной экспертизы.

— И все?

Мордвинов посмотрел на Степанова с удивлением:

— А что вы ждали?

— Ну, хоть что — то… — растерянно добавил Алексей.

— Ну, к сожалению — нет.

Степанов тяжело вздохнул и повернулся, что бы сесть в автомобиль. Но в этот момент Мордвинов воскликнул:

— Ах да, странная записка в кармане. У этого — Метелкина. Правильно, так ведь его фамилия? — Евгений протянул Алексею бумажку.

Тот буквально вырвал ее из рук следователя. Щелкнув зажигалкой — он осветил записку. Корявым подчерком на мятом клочке бумаги были написано всего три слова: «Простите, если можете».

— Как вы думаете? Товарищ Степанов — что бы это могло значить? — спросил Мордвинов.

Алексей посмотрел ему в лицо и пожал плечами:

— Сейчас трудно. Что — либо говорить.

— Я слышал, вы хотите связать Метелкина каким то образом — с нашим рогачевским маньяком?

Алексей пожал плечами и тихо буркнул:

— Пока не знаю. Вот все карты то спутались. Мне нужно было с ним живым поговорить. А, что с мертвого толку то? Теперь можно только догадываться.

Мордвинов кивнул головой и протянул руку:

— Извините — но это мне надо забрать. Вещественное доказательство, как никак!

Алексей, отдал ему записку и, достав сигарету — закурил:

— А, что с происшествием? Какое решение?

— Хм, а что. Материалом оформлю. Состава преступления не вижу. Обычное самоубийство.

Назад в поселок — возвращались молча. За всю дорогу ни Сазонов, ни Алексей, ни Разин не вымолвили не слова. Все, были уставшими и, говорить не хотелось.

УАЗик подкатил к дому Сазонова в три ночи. Алексей дождался — когда Михаил Петрович первым зайдет во двор, помня о Мухтаре. Быть поваленным в снег — как Разин, он не хотел. В дом, прошли — стараясь не шуметь. Алексей, не зажигая света, разделся и лег на диване в большой комнате, где ему постелила жена Михаила Петровича. Он, тут же уснул — словно провалившись в бездомную яму тревожного сна.

Утром Алесей проснулся от шипящего звука раздающегося из кухни и приятного запаха свежеиспеченных блинов. Алексей, протер глаза и посмотрел на часы. Висевшие, на стене — старенькие ходики показывали полдевятого. Степанов резко вскочил и натянув брюки и свитер вышел на кухню. Его там встретила жена Сазонова. Женщина суетилась у плиты:

— А! Доброе утро Алексей. Как спалось?

— Доброе утро Зинаида Петровна. Спасибо. Все было хорошо. Уснул и спал как убитый! А где Михаил Петрович.

— А Миша уже уехал в отдел. Вас сказал пока не будить. Я вот блинчиков испекла. Вы умывайтесь — сейчас завтракать будем!

Степанов пошел в умывальник. Ледяная вода разогнала окончательно остатки сна. Алексей вернулся на кухню и сев за стол спросил:

— А, что он так рано то? У них — во столько рабочий день то начинается?

— Это у вас — там, в городе, в десять да в одиннадцать. А у нас тут в семь уже все на ногах! Да и ночь то вот тяжелая была! Я слышала — этот Метелкин ваш одноклассник?

— Да.

— Вот беда то! Как все оборачивается! И что ж он повесился?

— Будем выяснять. Зинаида Петровна, а вы вот говорили о Василевской — а где ее дом то?

— А Василевская, так ее дом вот через три! Такой с зелеными ставнями и желтой крышей. Он один такой на нашей улице. У всех то шифер — а у нее, вот покрытие, какое то заграничное. Ей внук сделал. Говорят очень надежная вещь!

— Да. Я знаю. А, номер — какой?

— Так двадцать третий.

Алексей, наспех проглотив пару блинов, запил чаем и собравшись — вышел на улицу. Вдохнув полной грудью воздух, он потянулся. Посмотрев на дорогу — увидел, что по ней едет его управленческая «Волга». Попов лихо лавировал среди сугробов. Степанов улыбнулся:

— Вот молодец. Пораньше подкатил. Молодец! — похвалил он в слух Владимира.

Когда Алексей сел в Волгу — Попов встретил его неожиданным вопросом:

— Что, говорят, у вас ту ночью было весело — маньяка поймали?

— Что?!!! — У Алексея от неожиданности — чуть не выпала сигарета изо рта.

Попов пожал плечами:

— Хм. Мне утром в управление сказали. Говорят — езжай быстрей, твой босс там маньяка поймал. Правда — мертвого! И этот вот Сазонов — тоже сказал, я ведь в отдел — как договаривались, приехал, а он сюда и послал!

— Да кто это сказал? В управлении то, про маньяка?

— Хм не знаю. Это водитель полковника. Он все сводки знает. Утром наверно — по сводкам, что — то прошло!

— А ну давай гони в отдел! Быстро! — раздраженно скомандовал Степанов.

Степанов буквально влетел в кабинет Михаила Петровича. Запыхавшийся — он, чуть было не снес дверь с петель, ударом ноги. В кабинете его ждал очередной сюрприз. Напротив стола Сазонова сидела Вера Пронькина. Метелкинская подруга с красным от слез глазами испуганно уставилась на Алексея. Сам Михаил Петрович стоял у сейфа и улыбался:

— А, проснулся! Молодец! А я тебя будить то не стал! Думаю — пусть поспит! Умаялся, парень. Вот тут без тебя работаю. Но уже можно сказать с утра многое сделал! Как говорится — кто рано встает — тому бог подает! — миролюбивым тоном сказал Сазонов.

Степанов молча слушал его и тяжело дышал. Вера, нервничая — перебирала в руках носовой платок. Степанов перевел взгляд с ее рук на стол. На нем, на чистом листе бумаги лежали золотые сережки в виде шаров. Алексей помотал головой как мокрый пес и сел на стоящий в углу стул.

— Вот, Леша! Спасибо тебе! Все — таки, вы там, в управлении — настоящие профи! Если бы не ты. Мы бы не когда не нашли маньяка этого! А теперь — все! Огромное, тебе спасибо!

Степанов, опустил голову и, глядя в пол — сурово спросил:

— Это кто ж маньяк то?

— Хм, а ты, что не догадываешься?!

— Нет прости. Поясни?

— Вот сережки видишь на столе? Ну, те — которые ты вчера, в ушах этой мадам видел? Так вот — она во всем призналась и рассказала. Что ей их дал их Метелкин — твой бывший одноклассник умерший сегодня ночью! А мы их у Веры Михайловны изъяли и сравнили с похищенными золотыми сережками пятьсот семьдесят пятой пробы убитой гражданки Сбруевой. И как ты подозревал — это оказались они! Они, значит — снял их Метелкин. А поскольку — это он еще и написал в записочке своей — простите, если сможете. То понятно, что он и есть маньяк! Мне вот сейчас Вера рассказывала интересные вещи!

— Ну и что же вы Вера Михайловна рассказывали этому человеку! — грозно спросил Степанов, не поднимая головы.

Но за Пронькину ответил Сазонов:

— А рассказывала, что он постоянно таскал к ней разные побрякушки. Просил, вот, у убитой ее подруги, Валентины — в ломбарде, сбагрить! Без документов как ты понимаешь! Вот! Значит, все сходится! — довольным голосом говорил Сазонов.

Алексей встал со стула и сняв дубленку — налил себе из графина воды. Выпив целый станка он вытер рот и повернувшись к Михаилу Петровичу спросил:

— Это ты в управу уже доложил, что преступления с маньяком раскрыто?

Сазонов, тяжело вздохнул и, пожав плечами, улыбнулся:

— Ну, извини, Леша. Извини! Взял грех на душу. Позвонил. Похвастался. Ведь сам знаешь — ждут там результатов! Да и тебе не придется от ныне — тут торчать!