Читаем без скачивания Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня Нелли чувствовала себя несчастной и не впервые. Лицо в зеркале, перед которым она поправляла свою лучшую шляпку, выглядело утомленным. Оно было лишь в меру хорошеньким, но одиночество и недоедание придавали ему некое задумчивое очарование. Увы, не того сорта, что привлекает плотных, заправленных виски мужчин с сигарой во рту за ворохом бумаг в кабинетах театральных агентств с табличкой «Директор». Нелли уже больше месяца сидела без контракта — с тех по как спектакль «Вслед за девушкой» сошел со сцены театра «Регал».
Эту американскую музыкальную комедию привезла из Нью-Йорка театральная труппа, скромное место в которой занимала и Нелли Брайант. Отыграв год в Лондоне и пару месяцев в других крупных городах, труппа уехала обратно в Нью-Йорк, и мысли о том, что можно было вернуться вместе с остальными, не добавляли Нелли бодрости долгими вечерами на Добени-стрит. Движимая безрассудным порывом, она решила попытать счастья в Лондоне и теперь оказалась на мели.
— Ер-р-рунда! — вновь проскрежетал Билл.
При всей своей разговорчивости он был несколько ограничен в выборе слов и частенько повторялся.
— Для кого как, глупышка! — отозвалась Нелли, завершая манипуляции со шляпкой и оборачиваясь к клетке. — Тебе-то хорошо, бездельник, знай себе посиживай да семечки щелкай! А мне, думаешь, легко топать по всему городу и искать работу, которой нет? — Она взяла перчатки. — Ладно, пожелай мне удачи!
— Пока-пока! — крикнул Билл, подскочив к прутьям клетки.
Нелли почесала ему пальцем головку.
— Что, не терпится от меня избавиться, да? Ну, до свидания!
— Пока-пока!
— Все, ухожу. Будь умницей, не шали!
— Гав, гав, гав! — залаял попугай, не связывая себя обязательствами.
После ухода хозяйки он посидел немного на жердочке, нахохлившись и глядя в пространство. Затем перебрался к кормушке с семечками и слегка подкрепился. Биллу нравилось растягивать еду, чтобы она подольше не кончалась. Запив угощение водой, он вернулся на середину клетки и предпринял интимное исследование, копаясь клювом под левым крылом, после чего мяукнул кошкой и вновь предался безмолвным размышлениям.
Прикрыв глаза, Билл задумался над своей любимой загадкой: почему он попугай? Это всегда помогало скоротать часок-другой, и только к трем пополудни он пришел к неизменному выводу, что ответ неведом никому.
Тишина в комнате навевала меланхолию, и попугай, устав от умственного напряжения, огляделся в поисках способа оживить свое существование. Полаять, что ли, еще?
— Гав, гав, гав!
Само по себе неплохо, но разве это развлечение? Хотелось настоящей лихости. Он подолбил клювом пол клетки, оторвал клочок газеты и стал задумчиво жевать, склонив голову набок. Вкус показался хуже обычного. Должно быть, хозяйка сменила «Дейли Мейл» на какую-нибудь «Дейли Экспресс».
Проглотив бумагу, Билл прислушался к себе, и решил, что душа требует небольшой разминки. К примеру, забраться на потолок клетки, цепляясь клювом и когтями — упражнение простенькое, но хоть какое-то занятие.
Он уцепился за дверцу клетки… и та отворилась. Денек выдался особенный, смекнул попугай. Уже не один месяц не выпадало такой удачи!
Билл ничего не делал впопыхах, если не вынуждали внешние обстоятельства, и сперва посидел, глядя в открытую дверцу. Затем осторожно выбрался наружу. Ему приходилось бывать в комнате и прежде, но только под присмотром Нелли. Вот оно, настоящее приключение!
Он перепорхнул на подоконник. Там лежал желтый клубок шерстяной пряжи, но попугай уже пообедал и не мог проглотить ни крошки. Чем бы еще заняться? И тут внезапно обнаружилось, что мир куда больше, чем казалось: за окном тоже что-то есть! Насколько дальше простирается свобода, попугай не ведал, но вопрос явно требовал изучения.
Рама была приподнята, а сразу за ней виднелось что-то вроде прутьев другой клетки, только потолще. На самом деле там тянулась ограда, символически отделявшая дом № 9 от улицы. Местные мальчишки любили с треском проводить палкой по железным прутьям. Когда Билл глянул вниз, один из таких сорванцов как раз пробегал мимо.
Громкий треск вызвал тревогу, однако, поразмыслив, попугай пришел к заключению, что от большого мира подобное вполне ожидаемо, и птица, которая вознамерилась повидать жизнь, не должна пугаться всякой ерунды. Поворковав задумчиво, он косолапо прошествовал через подоконник, ухватился клювом за железный прут и стал спускаться. Достигнув тротуара, встал и выглянул за ограду.
Трусивший мимо пес заметил его и решил обнюхать.
— Пока-пока! — небрежно бросил Билл.
Пес растерялся. По его скромному жизненному опыту, птицы были птицами, а люди — людьми. Что за помесь такая, как с ней себя вести? Тявкнув на пробу и убедившись, что ничего страшного не последовало, пес сунул нос меж прутьев и тявкнул снова.
Любой, кто знал Билла, мог бы сказать псу, что тот напрашивается. Так и вышло. Вытянув шею, попугай цапнул его за нос. Пес отскочил с болезненным воем — жизненный опыт обогащался с каждой минутой.
— Гав, гав, гав! — саркастически прокомментировал Билл.
Тут он заметил ноги в брюках, целых четыре, поднял глаза и увидел, перед собой двоих представителей низших слоев общества, которые пялились на него в апатичной манере лондонского пролетариата, узревшего диковинку. Минуту-другую они разглядывали птицу, затем один вынес суждение:
— Эрб, ты только глянь! Попугай! — Вынув изо рта трубку, он указал черенком на Билла. — Ну точно попугай, чтоб мне лопнуть!
— Да ну? — отозвался немногословный товарищ.
— Так и есть, попугай, — продолжал первый, все глубже вникая в ситуацию. — Натуральный попугай, Эрб! У свояченицы моего брата Джо был такой вот, один в один. Заграничная птичка, знаешь ли. Точно как у свояченицы Джо — рыжая девчонка, выскочила замуж за одного парня из доков. Вот у нее и был такой самый — по-пу-гай!
Он нагнулся к ограде, чтобы рассмотреть поближе, и просунул палец сквозь прутья. Изменив обычной своей немногословности, Эрб предостерег:
— Эй, ты полегче, Генри! Как бы он того, не тяпнул!
Генри обиженно фыркнул.
— Еще чего! Тяпнул? Меня? Уж я-то про них, про попугаев, все знаю! У меня, у братней свояченицы такой самый был. Кто к ним со всей душой, ни в жисть не тяпнут!.. Ты ведь знаешь, приятель, кто тебе друг, а? — обратился он к Биллу, который косился на протянутый палец сощуренным глазом.
— Пока-пока, — уклонился попугай от прямого ответа.
— Слыхал? — радостно воскликнул Генри. — «Пока-пока»! Ну, прям как человек!
— Гляди, отхватит тебе полпальца, — не унимался подозрительный Эрб.
— Кто, он?! — вскипел Генри, негодуя, что его репутация эксперта по попугаям подверглась сомнению. — Да ни в жисть он ничего никому не оттяпает!
— Спорю на полпинты, оттяпает, — упорствовал скептик.
— Да будь я
