Читаем без скачивания Дикая Роза - Владимир Коробов (Хуан Вальехо Кордес)

Вопросы, сплошные вопросы в ее жизни, и ни на один она не может ответить. Впрочем, не совсем так. Что происходит с Рикардо, что творится с Рохелио она, пожалуй, понимает. Рохелио грызет чувство вины, он изменял Линде все эти месяцы, когда она ждет ребенка. Боже мой, а что же будет с этим еще не родившимся младенцем, да и суждено ли ему вообще появиться на свет? И неужели Рохелио и сейчас, после всего того, что случилось, не порвал со своей фотомоделью? Да он должен сейчас не отходить от постели жены!.. А Рикардо? Должен же он понимать как волнуется она перед предстоящими концертами, как важны они в ее жизни! Неужели он считает, что она – в такой момент, может интересоваться еще чем-то и кем-то? Да и разве не глупо, в конце концов, ревновать к Эрнесто именно сейчас, ведь если бы она испытывала к Рохасу не только дружеские чувства, то вполне могла была выйти за него замуж еще пять лет назад, тогда ведь они были с Рикардо на грани разрыва, его адвокат уже приготовил документ к разводу. А ведь он ревнует, ревнует ужасно! Она это особенно сильно почувствовала сегодня; когда шла из розовой беседки в голубую вместе с Эрнесто. Как смотрел на них Рикардо, сколько было в этом взгляде боли и еще чего-то, как у загнанного зверя! Этот взгляд, словно преследовал ее, и ничего, ничего не сумела прояснить для сыщиков Роза, она даже сосредоточиться на вопросах Рохаса не смогла!

О, Святая Дева Гваделупе, сделай так, чтобы Рикардо раз и навсегда перестал меня ревновать, раз и навсегда поверил, что я всегда, всегда и навсегда, как бы ни сложилась дальше наша жизнь, буду ему верна и не разделю ложа ни с одним другим мужчиной, каким бы он мне ни показался! Излечи его, дева, помоги ему, как ты помогла мне, помнишь, девчонкой я тоже была очень и горячо ревнива, а потом успокоилась!.. Нет, так нельзя, я должна сейчас думать только о работе. Все, слушаю кассету и ничего больше!

Уже стемнело, но Роза не стала зажигать лампу – так легче было сосредоточиться на музыке. Из магнитофона неслась одна из самых любимых ее песен, самых глубоких: о том, кто ненависть – самое ужасное, самое низкое чувство, что нельзя, опасно человеку ему поддаваться, ненависть хуже зависти и страшнее оспы и чумы, никого не надо ненавидеть, надо всегда прощать, даже тех прощать, кто и в самом деле виноват перед нами, кто ушел от нас, кто предал нашу любовь… Может быть, начать концерт с этой песни? А потом ею же и закончить? Пожалуй, это самое лучшее, что она сможет сделать.

Роза нажала на клавишу перемотки, а потом снова включила запись той же песни. И вот, чем дальше звучало заклинание против ненависти, тем ярче проступало перед внутренним взором Розы чье-то знакомое, давно не виданное и не вспоминаемое лицо. Сначала как слабое желтое пятнышко, потом как размытая фотография и, наконец, голографически выпукло, объемно явственно. Боже мой! Дульсина Линарес! Неужели уже и мертвые стали посещать ее? Уйди, ненавистница! Прочь, разрушительница!..

Песня о бесплодности ненависти закончилась, зазвучала другая, веселая, простоватая. Дульсина Линарес стала тускнеть, блекнуть, образ ее исчез из внутреннего взора Розы, но сознание ее уже заработало в определенном направлении. Если бы Роза сама не была на похоронах на Испанском кладбище, она бы, не раздумывая, сказала кому угодно, что именно эта женщина может быть повинна во всех последних смертях и несчастьях. Дульсина люто и слепо ненавидела всех, кто держал в объятьях ее единственную в жизни живую страсть – лиценциата Федерико Роблеса. Она же терпеть не могла Эрлинду. Презирала всех, кто хорошо относился и Розе, хотела убить саму Розу, раз не удалось разлучить ее с Рикардо иным образом. Если представить себе, что Дульсина каким-то чудом жива, то все им, а ей в первую очередь, ждать новых и новых бед. Но кого же тогда хоронили? А разве кто-то вскрывал гроб? И на что там было смотреть? На обгорелые кости? А кости-то у всех похожи… Нет, пусть она даже сошла с ума, но она выскажет эту свою сумасшедшую догадку еще кому-нибудь, иначе ей просто не отойти от этих мыслей, от изуродованного кислотой злого лица Дульсины перед ее внутренним взором!..

Роза достала записную книжку и набрала номер Эрнесто. Подошла его мать, сказала, что сеньора Рохаса пока нет дома, спросила, что ему передать. Роза заколебалась, но потом решила, что сообщать об ее звонке не стоит: вдруг Эрнесто перезвонит ей тогда, когда Рикардо уже будет дома, ни к чему это сейчас! «Нет, сеньора, спасибо, ничего передавать не надо, я свяжусь с ним попозже…» Что ж, вот домашний телефон лейтенанта Фабилы…

Полицейский оказался на месте и сам снял трубку.

– Ну, что ты думаешь об этом? – спросил Рикардо брата. Они только что проводили господина Дэвида Кренкорда до лифта отеля «Мехико-Хилтон» и зашли тут же в полупустой бар выпить кофе и поговорить.

– Субъект верткий этот янки, но хваткий. Я понимаю, что тебя беспокоит. Да, дело это немного попахивает, но все-таки, на бумаге, будет в рамках закона. Правительственный чиновник, подручный Кренкорда, крепко нагреет руки на наших денежках и…

Конец ознакомительного фрагмента.