Читаем без скачивания Папа, мама, восемь детей и грузовик - Анне Вестли

— Девяносто пять! Девяносто пять! Кто больше? Тогда мама кивнула папе и детям, они все встали и хором крикнули:

— Сто крон!

У них получилось так здорово, что все заулыбались, засмеялись, а человек на кафедре подпрыгнул и так ударил молоточком по столу, что всё кругом зазвенело.

— У вас такой дружный хор, что, по-моему, часы должны достаться вам, — сказал он.

— Конесно, — сказал Мортен.

Папа пошёл платить и вернулся с часами в руках. Он нёс их осторожно, словно ребёнка. Мама держалась за гири, Мортен — за маму, Мина — за Мортена, Милли — за Мину, Мона — за Милли, Мадс — за Мону, Марта — за Мадса, Мартин — за Марту, Марен — за Мартина, и все хором говорили о своих часах. И вдруг часы сказали «ку-ку» и притворились, будто это сделала маленькая синяя кукушка.

Домой они шли очень медленно, боялись, что быстрая ходьба часам не понравится.

Когда они подошли к своему дому, папа что-то шепнул Мартину. Мартин побежал в дом напротив, позвонил к той даме, которая подарила им сто крон, и сказал:

— Открой окно и выгляни!

А Марен побежала к Хюльде и Хенрику и сказала им то же самое.

Папа поднял часы высоко-высоко. Мама опустила гири, теперь все ждали, чтобы большая стрелка остановилась на двенадцати, потому что было как раз шесть часов. Раз… Из часов выскочила маленькая синяя кукушка и закуковала.

Дама через улицу улыбнулась и махнула им рукой. А Хюльда и Хенрик подошли посмотреть поближе, и все считали, что более красивых часов нет ни у кого на свете.

Потом часы повесили высоко на стенку. Там они висели в полной безопасности, а раз им жилось так хорошо, то они всегда всем сообщали, который час.

— Это рождественский подарок нам всем, — сказал папа.

— Правильно, — обрадовалась мама.

— Они висят слиском высоко, — сказал Мортен.

— Нет, они висят как раз на месте, — сказал папа.

И часы с кукушкой очень обрадовались его словам.

Рождество

Мона раздобыла новую тряпочку и теперь почти все вечера просиживала у Хюльды с Хенриком, вышивая новую салфетку для мамы.

Однажды вечером Мона сидела с Хенриком, а Хюльда пекла пироги на кухне.

— Ты рад, что скоро рождество? — спросила Мона.

— Очень, — ответил Хенрик. — К нам придёт тётушка Олеа. Будет очень хорошо, только, конечно, тихо. — Хенрик вздохнул.

— Разве вы не будете танцевать вокруг ёлки?

— Как раз танцевать-то мы и не будем. — Хенрик вздохнул ещё раз.

Мона встала и задумалась.

— А может, вы придёте к нам? У нас на рождество всегда бывает очень весело.

— А что скажет на это твоя мама? Вас и самих много. Может, лучше вы к нам придёте?

— Нет, мы не любим уходить из дома на рождество. Подожди, я сейчас сбегаю спрошу…

— Мама, можно Хенрик, и Хюльда, и тётушка Олеа придут к нам на рождество? Мама молча оглядела комнату.

— Нельзя? — Мона была огорчена. — Значит, они будут сидеть у себя и не смогут даже потанцевать вокруг ёлки?

— Конечно, можно, — сказала мама. — Я только хотела посмотреть, хватит ли на всех места. Конечно, пригласи их.

Нижняя Хюльда очень обрадовалась, когда Мона пришла и пригласила их на рождество.

— Как я рада! — сказала она. — У нас тоже было бы очень хорошо, но у вас вместе со всеми детьми, конечно, будет веселее в такой вечер. Вы только подумайте, в прошлом году я сидела дома совсем одна и слушала, как вы там наверху поёте, а в этом году я сама буду петь вместе с вами. Передай маме большое-большое спасибо!

Нужно сказать, что папа, мама и восемь детей очень красиво убрали свою квартиру к рождеству.

Они вырезали звёзды из золотой бумаги и наклеили их на все кровати. С потолка свисали еловые шишки, выкрашенные серебряной краской. Ну и разумеется, была ёлка.

Она была маленькая, потому что для большой ёлки у них не было места. Но зато они очень хорошо её украсили.

Мама сделала маленькие корзиночки, как раз для такой маленькой ёлочки. Дети смастерили маленьких птичек и покрасили их во все цвета. А свечи у них были самые настоящие!

Когда они услышали, что по лестнице поднимаются Хюльда, Хенрик и тётушка Олеа, они зажгли свечи, так что, когда гости вошли, ёлочка светилась и сверкала им навстречу.

Мона положила под ёлку маленький пакетик, в котором была завёрнута салфетка для мамы. И мама, и папа, и другие дети тоже положили под ёлку свои подарки. И Хюльда и Хенрик тоже принесли несколько пакетов, дети это сразу заметили, но мама сказала:

— Положите их под ёлку и давайте садиться за стол.

Маме пришлось накрыть и обеденный и кухонный столы, чтобы всем хватило места. Кухонный стол она украсила красной креповой бумагой и поставила на него маленькие белые свечи.

И как раз в ту минуту, когда они садились за стол, кто-то постучал в дверь. Все испуганно переглянулись: ведь в рождественский вечер чужие обычно не приходят.

— Войдите! — крикнул папа.

Дверь широко открылась, и они увидели красную шапочку ниссе.

— Ниссе, — испуганно прошептала Мона. Она давно мечтала увидеть живого, настоящего ниссе — доброго гнома, который приносит детям рождественские подарки.

Милли и Мина спрятались за маму. Мортен с быстротой молнии исчез под столом. А папа встал и сказал:

— Добро пожаловать, ниссе, мы все тебе очень рады!

Но когда они получше разглядели ниссе, то оказалось, что это вовсе и не он, потому что на нём была юбка.

— Добрый вечер и приятного аппетита, — сказал одетый в юбку ниссе очень знакомым голосом.

— Бабуска! — завопил Мортен из-под стола.

— Бабушка! — закричали папа и все дети.

— Как хорошо, что ты приехала, — обрадовалась мама.

— Я решила приехать к вам на рождество. Я так соскучилась, — объяснила бабушка. — И вот я у вас. Можно мне остаться?

— Конечно! Конечно! — засуетился папа. — Садись скорей к столу.

Папа вытащил ящик и сел на него, а свой стул отдал бабушке, потому что больше стульев у них не было.

— А что мне делать с этим мешком? — спросила бабушка. — Я здесь навязала для всех носков, как и обещала.

— Положи его под ёлку, — сказал папа.

Маленькая ёлочка даже испугалась — так много пакетов пришлось ей стеречь.

Она приподняла нижние ветки, чтобы всем пакетам хватило места.

Начался праздничный ужин. А бабушка кивала всем и очень радовалась, что она опять вместе с ними.

Встречать рождество в деревне не так весело, как с папой, мамой и детьми.

Потом все танцевали вокруг ёлки. Им пришлось сделать три хоровода, иначе на всех не хватало места. Они пели рождественские песни, и, как раз когда они запели: «О рождество!», из часов выскочила маленькая синяя кукушка и запела вместе с ними.

Все получили подарки, а потом Мадс притащил из коридора что-то большое и тяжёлое.

— Что это ты притащил? — удивился папа.

— Это маленький подарок для Самоварной Трубы, — сказал Мадс.

Маленький подарок оказался большой корзиной, которую Мадс поставил возле печки и застелил до половины старыми газетами.

Самоварная Труба тут же прыгнула в корзину, и с тех пор она не желала спать ни в какой другой кровати. Так прошло рождество.

Хюльда, Хенрик и тётушка Олеа попрощались и ушли, а мама снова постелила бабушке на кухонном столе.

Они погасили свет, распахнули окно и немного постояли, глядя на звёздное небо и вдыхая морозный, чистый зимний воздух. И в доме и на улице наступила рождественская ночь.

Папа делает открытие

Прошло рождество, прошёл первый день праздников, за ним — второй. Папе очень нравились праздники. Но на второй день праздников папа забеспокоился. Собственно говоря, до обеда ещё всё было в порядке, потому что папа ходил на прогулку с бабушкой и детьми, но вот к вечеру он стал беспокойно бродить из угла в угол.

Время от времени он глядел в окно. Как вы думаете, на что он глядел?

Конечно, на грузовик! Папа так без него соскучился, что на третий день рождества встал раньше всех. Он ходил по квартире, распевая песни, и вид у него был очень довольный.

— Сегодня обычный рабочий день, — радовался папа. — Сегодня я наконец снова поезжу и поработаю хоть немного.

Он сам сварил себе кофе, потому что ему хотелось продлить мамин рождественский отдых, и побежал вниз по лестнице.

Вот что значит быть прирождённым шофёром! Но когда он вышел на улицу, он увидел ещё одного человека, которому тоже хотелось прокатиться на грузовике. Это был Хенрик.

— Это ты, Хенрик! Тоже собираешься сегодня работать?

— Ну да! Я думал, что ты захочешь ещё отдохнуть сегодня и что я поработаю один.

— Ничего, ничего! Иди и отдыхай, если хочешь. До самого Нового года можешь спокойно отдыхать.

Хенрик огорчённо вздохнул и пробормотал:

— Как видно, ничего не поделаешь…