Читаем без скачивания Повелитель Воздуха - Майкл Муркок

Когда я добрался до третьего класса, меня уже неудержимо влекло в кровать. И тут внезапно из одного из боковых коридоров, ведущих в столовые, выскочил капитан юных мустангеров собственной персоной. Его лицо заливала багровая краска. Он прямо-таки кипел от гнева.

– У меня имеются жалобы! – взревел он, хватая меня за руку.

На комплимент я и не надеялся. Я поднял брови.

– Да, жалобы – на ресторан, – продолжал он.

– Вам лучше обсудить это со стюардом, сэр, – с облегчением ответил я.

– Я только что жаловался главному стюарду, и он отказался что-либо предпринять, – он просто впивался в меня глазами. – Вы ведь офицер, не так ли?

Я не стал отрицать.

– Но моя задача состоит в том, чтобы обеспечивать на корабле безопасность.

– А как насчет морали?

Я был искренне удивлен.

– Морали, сэр? – переспросил я.

– Именно так я и сказал, молодой человек. Я несу ответственность за моих скаутов. Я никак не мог представить себе, что им придется стать свидетелями такой распущенности, такой демонстрации бесстыдства… Идемте!

Больше из любопытства, чем по какой-либо иной причине я позволил ему увлечь меня за собой в столовую. Там играл довольно пресный джаз и танцевало несколько пар. Люди за столами ели и беседовали, и немало пассажиров глазело туда, где принимали пищу все двадцать юных мустангеров.

– Вот! – зашипел Рейган. – Вот! Что вы теперь скажете?

– Не вижу ничего особенного, сэр.

– Никто не предупреждал меня заранее, что я отправляюсь на борт летучего Содома! И летучей Гоморры! Бесстыдные женщины выставляются здесь на всеобщее обозрение – вы только поглядите! Поглядите!

Я вынужден был признать, что некоторые девушки были в довольно смелых вечерних туалетах. Однако здесь не было ничего такого, чего не увидишь каждый день в Лондоне.

– А эта чудовищная музыка! Музыка диких джунглей! – он указал на музыкантов, которые выглядели так, словно их истомила скука. – И что еще ужаснее, – он придвинулся ближе и задышал мне в ухо, – прямо возле нас, молодой человек, прямо возле нас обедают ниггеры. И это – приличный корабль?

За столом неподалеку от следопытов разместилась группа индийских правительственных служащих, которые только что сдали в Лондоне экзамен и теперь следовали в Гонконг. Они все были хорошо одеты и спокойно беседовали между собой.

– И белые мальчики вынуждены есть, буквально сталкиваясь с ниггерами локтями, – продолжал Рейган. – Они знают, что нас пересадили на этот корабль против нашей воли. На чистом американском корабле…

Появился главный стюард. Он послал мне усталый взгляд, полный сочувствия. Я старательно искал выход из сложившейся ситуации.

– Может быть, этот пассажир и его мальчики могли бы обедать в своих каютах? – предложил я стюарду.

– Это не выход! – в глазах Рейгана появился бешеный блеск. – Я обязан блюсти дисциплину. Следить за тем, чтобы мальчики кушали аккуратно и не пачкались.

Я было хотел уже сдаться, когда стюард сделал хитрое лицо и предложил поставить вокруг их стола ширму. Правда, таким образом невозможно перекрыть музыку, но капитан и его ребята в дальнейшем были бы, по крайней мере, избавлены от необходимости лицезреть полуодетых дам и выносить вид индийских правительственных служащих. Рейган немилостиво принял этот компромисс и хотел уже возвратиться к своему столу, когда один из мальчиков с позеленевшим лицом подбежал к нему, прижимая к губам салфетку. За ним последовал другой.

– Мне кажется, Дубровского укачало, сэр.

Я поскорее сбежал, оставив Рейгана стоять посреди столовой и во всю глотку призывать санитаров.

Хотя «воздушная болезнь» обусловлена преимущественно психическими факторами, она тоже может оказаться заразной, и вскоре, к моему великому облегчению, я узнал, что Рейган со всем своим отрядом лежит, сраженный ею. Когда двумя днями позднее мы прибыли в Кито в Британском Эквадоре, я больше ничего не слышал о скаутах. Зато они задали хлопот одному из корабельных врачей.

В Кито мы сделали короткую остановку, взяли на борт несколько пассажиров, почту и две клетки с обезьянами для австралийского зоопарка.

Не успели мы долететь до Тихого океана, как Рейган был уже одинаково знаменит как среди экипажа, так и среди пассажиров. Хотя несколько человек и могли побить его рекорды, все же для большинства он стал весьма ценной персоной, поскольку на его счет можно было потешаться бесконечно.

Капитан Хардинг еще не сталкивался с Рейганом, и когда рассказы о моих затруднениях дошли до его ушей, они его немало позабавили.

– Вам следовало жестче взять его в оборот, лейтенант Бастэйбл! Это нечто особенное – укрощение строптивого пассажира, знаете ли.

– Но ведь этот парень ненормальный. Вы бы хоть раз посмотрели в его глаза, – сказал я.

Мы принимали вместе по стаканчику в маленьком офицерском баре над рубкой, Хардинг улыбался мне сочувственно, но большую часть моих проблем он совершенно явно относил на счет моей неопытности и того прискорбного факта, что я в общем и целом был просто сухопутной крысой.

Первая часть нашего перелета от Южной Америки к южным островам была безоблачной, как всегда, и мы свободно летели по голубому, залитому солнечным светом небу.

Когда наконец показался Пука-Пука, мы получили по рации сообщение о неожиданном шторме, разразившемся над Папеэте.[18] Вскоре связь прервали тяжелые электрические помехи, однако к этому времени у нас еще не было трудностей с тем, чтобы удерживать корабль в равновесии. Стюарды предупредили пассажиров о том, что, когда мы приблизимся к Таити, возможно, будет сильный ветер. Однако мы надеемся прибыть на остров без опозданий. Мы подняли корабль на высоту две с половиной тысячи футов и таким образом сделали попытку избежать неблагоприятных воздушных потоков. Инженеры в дизельном отделении получили приказ гнать «Лох Этив» на полную мощность, как только мы окажемся в эпицентре бури.

Несколькими минутами спустя странно потемнело и холодный серый свет хлынул в панорамные окна. Включили электрическое освещение.

В следующую секунду мы уже находились в центре грозы и слышали, как град стучит по нашему огромному корпусу. Звук был такой, словно тысячи автоматических ружей одновременно открыли огонь. Не было слышно ни слова. Температура резко упала, и мы дрожали от холода, пока система обогрева не перестроилась на новые условия. Вокруг нас бушевали громы и молнии, и «Лох Этив» слегка вздрагивала, однако ее моторы ревели упрямо, и мы все глубже погружались в черные клубящиеся тучи. Не было никакой опасности, что молния ударит в наш полностью изолированный корпус. В конце концов облака расступились, и мы увидели кипящее море.

– Я рад, что мы не там, внизу, – заметил с ухмылкой капитан Хардинг. – Раз за разом будешь радоваться тому, что люди додумались до воздушных кораблей.

В телефонных приемниках рубки зазвучала нежная музыка. Капитан велел второму помощнику ее выключить.

– Почему это считается чем-то хорошим – никогда не понимал.

У меня свело желудок, когда корабль провалился в воздушную яму, прежде чем снова стабилизироваться. Я ощутил нечто вроде страха. Впервые с тех пор, как майор Пауэлл подобрал меня в Теку Бенга, я нервничал на борту воздушного корабля. А с того дня, казалось, прошли столетия.

– И вправду тошнотная посадка, – проворчал капитан. – Самая скверная из всех, что упомню, для этого времени года, – он застегнул сюртук. – Что у нас с высотой, штурман?

– Мы держим ее, сэр.

Дверь в рубку распахнулась, и ворвался третий офицер. Он был в бешенстве.

– Что случилось? – спросил я его.

– Черт бы его побрал! – выругался он. – Я только что выдержал настоящую баталию с вашим закадычным дружком, Бастэйбл. Этот мерзкий тип Рейган! Он вопил насчет спасательных шлюпок и парашютов. Совсем рехнулся. Никогда еще не встречал таких пассажиров. Сказал, что хочет спрыгнуть. У меня была с ним отвратительная перебранка. Он желает говорить с вами, сэр. Немедленно, – третий офицер обращался к капитану.

Я улыбнулся Хардингу, который ответил мне растерянной усмешкой.

– И что вы ему сказали, третий?

– Решил, что только так смогу его успокоить, сэр, – третий офицер нахмурился. – Это было единственное, что мне еще пришло в голову, иначе все закончилось бы попросту тем, что я набил бы ему морду.

– Этого бы лучше не делать, третий, – капитан вынул свою трубку и зажег ее. – Для компании будет не слишком хорошо, если он вздумает на нас жаловаться, а? Кроме того, мы несем особую ответственность – вежливость по отношению к империалистической Америке и все такое прочее.

Третий офицер повернулся ко мне:

– Вероятно, вам он тоже уже рассказывал о том, что у него большие политические связи в высших правительственных кругах Америки и что они вас в порошок сотрут.