Читаем без скачивания Столпы Земли - Кен Фоллетт

— Но после всего?..

— Я знаю…

— После всего, что было, ты должна стать моей женой!

— Мы не можем пожениться, — сказала она. — Я потеряла все свое состояние, да и у тебя ничего нет.

Джек поднялся на локте.

— У меня есть мои руки, — горячо сказал он. — Я лучший каменотес в округе.

— Тебя прогнали со строительства…

— Ну и что? Я найду работу где у годно.

Алина покачала головой.

— Это еще не все. Я должна подумать о Ричарде.

— Зачем?! — с возмущением сказал он. — При чем здесь Ричард? Он сам может о себе позаботиться.

Внезапно Джек показался ей совсем мальчишкой. Алина сразу вспомнила, что он на пять лет моложе ее. И он все еще верит в то, что имеет право на счастье, подумала она.

— Я дала клятву отцу, когда он умирал, что буду заботиться о Ричарде до тех пор, пока он не получит графство Ширинг.

— Но этого можно ждать сотни лет!

— Клятва есть клятва.

Джек был в замешательстве. Он скатился на солому. Его обмякший член покинул свое пристанище, и Алина с болью ощутила эту утрату. «Я больше никогда не почувствую его в себе», — с горечью подумала она.

— Это несправедливо. Клятва — это всего лишь слова. Она ничто по сравнению с тем, что есть между нами. Это настоящее. Ты и я. — Он посмотрел на ее груди и рукой стал теребить барашек ее волос внизу живота. Алина почувствовала боль, как от удара плеткой, и поморщилась. Джек убрал руку.

Еще мгновение — и с ее губ готовы были сорваться слова: «Да, я согласна, давай убежим вместе!», и, если бы он продолжал свои ласки, она, может быть, произнесла бы их, но разум вернулся к ней, и она сказала:

— Я выйду замуж за Альфреда.

— Но это же нелепо.

— Это единственный выход.

Джек не сводил с нее глаз:

— Я не верю тебе.

— Это правда.

— Я не могу оставить тебя. Не могу, не могу. — Голос его сорвался, и он всхлипнул.

Мысленно она спорила сама с собой, убеждала себя, как если бы, приговаривая, пыталась убедить Джека.

— Зачем нарушать обещание, данное отцу, чтобы дать брачный обет тебе? Если я нарушу первую клятву, вторая не будет ничего стоить, — наконец сказала она.

— Мне нет дела до твоих клятв. Я просто хочу, чтобы мы всегда были вместе и могли заниматься любовью, когда нам этого захочется.

«Так смотрят на брак все восемнадцатилетние», — подумала Алина, но промолчала. Если бы только она была свободна, она бы с радостью согласилась.

— Я не вольна распоряжаться собой, — с грустью сказала она. — Видно, мне не судьба.

— То, что ты делаешь… неправильно. Это от лукавого. Отказаться от своего счастья — это все равно что швырять в океан драгоценные камни. Это хуже, чем любой грех.

Неожиданно Алину поразило: а ведь ее мама, наверное, согласилась бы с его словами. «Что это вдруг на меня нашло?» — подумала она и тут же отбросила эти мысли.

— Я никогда бы не смогла стать счастливой, если бы жила с сознанием того, что нарушила обещание, данное отцу.

— Ты больше думаешь о своем отце и брате, чем обо мне. — Джек впервые был дерзким.

— Не в этом дело…

— А в чем же?

Джеку просто хотелось поспорить; она же была совершенно серьезной.

— Я думаю, все дело в том, что моя клятва отцу гораздо важнее для меня, чем моя любовь к тебе.

— Вот как? — сказал он недоверчиво. — На самом деле?

— Да, — ответила она скрепя сердце, и голос ее звучал как похоронный звон.

— Тогда говорить больше не о чем.

— Я хотела только сказать… Прости.

Джек встал. Он повернулся к ней спиной и поднял с пола нижнюю рубашку. Алина смотрела на его стройное, хрупкое тело, на ноги в рыжих курчавых волосках. Джек быстро надел рубашку и тунику, натянул рейтузы, носки и влез в башмаки. Все закончилось очень быстро.

— Ты будешь страшно несчастной, — сказал он, стараясь казаться злым, но это ему плохо удавалось: в голосе звучали нотки сострадания и жалости.

— Я уже несчастна, — ответила Алина. — Скажи по крайней мере, что ты… уважаешь меня за мое решение.

— Нет, — без раздумий бросил Джек. — Я презираю тебя за это.

Она сидела, совсем голая, смотрела на него и вдруг расплакалась.

— Я, пожалуй, пойду. — Он сделал ударение на последнем слове.

— Да, иди. — Она всхлипывала.

Джек направился к двери.

— Постой!

Он обернулся.

— Ты не пожелаешь мне счастья, Джек?

Он уже поднял засов.

— Желаю… — Он замолчал, не в силах продолжать, опустил взгляд, потом снова посмотрел на Алину и почти шепотом произнес: — Желаю счастья.

И вышел.

Хозяйкой в доме Тома стала теперь Эллен. Но он в равной степени принадлежал теперь и Альфреду, и потому с самого утра здесь толпился народ: все помогали как могли готовить брачный пир. Распоряжалась Марта, четырнадцатилетняя сестра Альфреда. Мать Джека наблюдала за этой суетой с горечью в глазах. Сам Альфред стоял с полотенцем в руке, собираясь идти на речку. Обычно женщины в Англии мылись лишь раз в месяц, мужчины — на Пасху и Михайлов день, но в день свадьбы, утром, надо было обязательно выкупаться. Пришел Джек, и сразу воцарилась тишина.

— Что тебе нужно? — спросил Альфред.

— Отмени свадьбу, — ответил Джек.

— Пошел вон.

Джек понял, что начал он неудачно. Надо было постараться избежать столкновения. Ведь то, что он предлагал, было и в интересах самого Альфреда. Но брат, похоже, не способен был осознать этого.

— Альфред, она не любит тебя, — как мог спокойно сказал Джек.

— Что ты в этом понимаешь, мальчишка!

— Все понимаю, — не унимался Джек. — Она не любит тебя. И замуж за тебя идет только из-за Ричарда. Он один и будет рад этому браку.

— Возвращайся в монастырь, — презрительно бросил Альфред. — А кстати, где твоя монашеская одежда?

Джек глубоко вздохнул. Будет лучше, если он скажет всю правду.

— Альфред, она любит меня.

Он ждал, что тот разразится проклятиями. Вместо этого на лице его промелькнула лукавая ухмылка. Джек застыл в замешательстве. Что это означало? Объяснение постепенно дошло до него.

— Ты уже знаешь об этом?! — Он отказывался верить. — Ты знаешь, что она любит меня, и тебе на это наплевать! Ты хочешь получить ее, несмотря ни на что! Любой ценой!

Чуть приметная улыбка на лице Альфреда превратилась в злобную ухмылку, и Джек понял, что его слова попали в самую точку. Но было еще что-то, что скрывалось за этой гримасой. Страшное подозрение родилось у Джека.

— Зачем она тебе? Неужели ты?.. Ты хочешь сказать, что женишься на ней только для того, чтобы отнять ее у меня? — Голос его дрожал от возмущения. — Ты устроил все это назло мне?! — На лице Альфреда появилась печать упоения собственной победой, и Джек догадался, что снова оказался прав. Он был опустошен и раздавлен. Такого жестокого удара он от Альфреда не ожидал.

— Черт с тобой, только не обижай ее! — прокричал Джек.

Альфред рассмеялся.

Джек был сражен коварством брата. Ведь тот будет всю жизнь издеваться над Алиной, и это будет местью ему, Джеку.

— Мерзавец! Мразь! — Джек был вне себя от ярости. — Дерьмо! Тупица! Дьявол! Отвратительный, мерзкий слизняк!

Оскорбления наконец дошли до Альфреда, он отбросил полотенце и, сжав кулаки, двинулся на Джека. Тот был уже готов к схватке и сделал шаг вперед, чтобы опередить брата и ударить первым. И тут между ними встала мать Джека, маленькая хрупкая женщина.

— Альфред, иди мойся. — И оба брата остановились.

Альфред быстро успокоился. Он понял, что сегодня победил без драки, и с самодовольным видом вышел из дома.

— Что ты собираешься теперь делать, Джек? — спросила мать.

Джека всего трясло от ярости. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прежде чем смог заговорить. Расстроить эту свадьбу было не в его силах, он это понял, но и оставаться здесь дольше не мог.

— Я должен уйти из Кингсбриджа.

Лицо матери приняло скорбное выражение, но она согласно кивнула.

— Я боялась, что ты скажешь это, но думаю, ты прав.

В монастыре зазвонили.

— Они в любой момент обнаружат, что я сбежал.

Мать понизила голос:

— Беги быстрее, спрячься у реки, где-нибудь возле моста. Я принесу тебе кое-что с собой.

— Хорошо, — сказал Джек и повернулся к двери.

Марта стояла на его пути, и слезы текли по ее лицу. Он обнял ее, и она крепко прижалась к нему своим по-девичьи худеньким и угловатым телом. Совсем как мальчик, подумал Джек.

— Возвращайся, — горячо прошептала она. Джек чмокнул ее и вышел.

На улице было уже полно народу, люди наслаждались приятным осенним утром. Многие знали, что Джек стал послушником — городок был совсем еще маленьким, и скрыть что-либо от чужих глаз было невозможно, — поэтому мирской наряд Джека вызывал удивление у прохожих, хотя вопросов никто не задавал. Он быстро спустился по склону к реке, перешел через мост и пошел по берегу, пока не остановился у зарослей камыша. Спрятавшись, он стал наблюдать за мостом в ожидании матери.