Читаем без скачивания Слово о полку Игореве - Александр Зимин

Близок к традиционной точке зрения на Слово был и историк украинской литературы В. И. Резанов. Так, в лекции о Слове, прочитанной в 1914 г., он считал автором Слова дружинника князя Святослава. Одновременно он считал, что «изобразительные средства автора Слова те же, какими до нашего времени пользуется наша устная народная словесность». Поскольку автор Слова — человек книжный, «в его произведении встречаются некоторые искусственные приемы старого русского писателя, воспитанного в византийской, южнославянской и успевшей к тому времени русской школе XI–XII вв.».[Филиал Черниговского обл. архива в Нежине, ф. В. И. Резанова (ф. 397), on. 1, ед. хр. 107, л. 6, 9. Приношу глубокую благодарность И. Д. Бойко, ознакомившему меня с этими материалами.]

Гениальный русский ученый А. А. Шахматов, не занимаясь специально исследованием Слова о полку Игореве, почувствовал несоответствие этого памятника всему строю древнерусской письменности. В своем классическом труде «Разыскания о древнейших русских летописных сводах» А. А. Шахматов фактически не счел возможным ссылаться на Слово о полку Игореве, хотя случаев для этого ему представлялось более чем достаточно. Еще в статье о «Мстиславе Лютом», подписанной А. А. Шахматовым в октябре 1907 г., автор писал, что «Песня об усобице первых князей, сыновей Святослава, была, вероятно, известна творцу Слова о полку Игореве» (Шахматов имел в виду трудный текст Слова о Бояне, песнотворце «Ольгова коганя»).[Шахматов А. А. Мстислав Лютый в русской поэзии // Сб. Харьковского историко-филологического общества. Харьков, 1909. Т. 18. С. 90.] Однако в «Разысканиях…» (подписаны A. A. Шахматовым в октябре 1908 г.), где сюжет о Мстиславе Лютом значительно расширен за счет привлечения Длугоша и других мотивов, сопоставление со Словом о полку Игореве и былинами было снято. Только однажды Шахматов в примечании заметил, что «об единоборстве Мстислава с Редедей вспоминает и певец Слова о полку Игореве, это, думаю, свидетельствует о знакомстве его с тем или иным летописным сводом, включившим соответствующий рассказ в свой состав».[Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 425.] Так А. А. Шахматов предугадал решение труднейшего из вопросов, связанных с источниками Слова о полку Игореве!

Наиболее обстоятельный труд А. А. Шахматова по русскому языку — «Очерк древнейшего периода истории русского языка» как бы завершал его работы в этой области.[Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода истории русского языка. Пг., 1915.] И здесь о Слове о полку Игореве упоминаний нет, хотя оснований для этого было много.[Не упомянуто Слово и в кн.: Шахматов А. А. Курс истории русского языка. 2-е изд… СПб., 1910–1911. Читан в 1908/9 уч. году. 4. 1–2 (Литография).] Например, А. А. Шахматов объясняет появление слова «цвилити» и ссылается на памятники XIII–XVI вв., но Слова не упоминает.[Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода… С. 105, 106.] Он приводит не один десяток примеров из памятников XI–XIV вв., содержавших суффикс «ян» (в том числе и слово «багряну»), а о выражении «багряная стлъпа» в Слове не говорит.[Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода… С. 117–118.] Нет Слова и в разделе, посвященном доказательству существования глухих гласных (ъ и ь) в древнерусском языке XI и XII вв. Хотя, казалось бы, этот памятник давал для этого материал (даже если считать, что он сохранился в позднем списке).[Здесь автор упоминает Слово вскользь только в связи с термином «толковины». Там же. С. 203–216.]

Словом, среди многих сотен примеров из источников XI–XVII вв., фольклорных памятников и живых наречий мы не нашли ни одного, взятого А. А. Шахматовым из Слова о полку Игореве. Нет никаких следов использования Слова о полку Игореве как памятника древнего языка и в труде А. А. Шахматова, посвященном образованию русских племен и наречий, хотя в него включены явления истории языка до XV в.[Шахматов А. А. Введение в курс истории русского языка. 4. 1. Исторический процесс образования русских племен и наречий. Пг., 1916. С. 98–99.]

Правда, в незавершенном разделе «Историческая морфология» «Курса истории русского языка», читанного в 1910/11 г., А. А. Шахматов не раз ссылается на морфологические формы, встречающиеся в Слове о полку Игореве.[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957.] Изданы лекции посмертно по их литографическому воспроизведению. Текст их для печатного издания автором не обработан. Это обстоятельство заставляет с крайней осмотрительностью подходить к материалам данного раздела курса.

Слово о полку Игореве А. А. Шахматов помещает среди древнерусских памятников, но, как правило, в конце этого отдела[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. С. 45, 46, 53, 57, 75, 76, 96, 99, 117, 243, 251.] или после источников XIII–XVI вв.[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. С. 94, 106, 227, 229, 235, 242, 252, 263, 336, 341, 345.] По некоторым формам он не выделял Слово из южнорусских памятников XII–XVI вв.[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. С. 259–260.] Мало того, А. А. Шахматов обычно, ссылаясь на источники, указывает их дату. Этого нет только для летописей (разновременных по своему составу) и для Слова о полку Игореве. Очевидно, время составления Слова не было для него ясным.

А. А. Шахматов привлекает данные Слова в тех случаях, когда речь идет о явлениях, которые могут быть подкреплены примерами из живого русского и других славянских языков.[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. С. 46, 54, 57, 75, 91, 94.] Он приводит также формы, заимствованные в Слове из церковнославянского языка («на небесѣ»).[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. С. 295, ср. с. 140.] Наряду с этим А. А. Шахматов отмечал наличие в Слове черт не древнерусского, а уже великорусского языка.[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. C. 341. Замена окончания — ое на — ой (с. 345) («трупиа себѣ дѣляче»).] Он указывал на языковые явления, известные памятникам XV в. («два солнца»),[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. C. 211.] на черты родства русского и белорусского языков («унили голоси»),[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. C. 232.] на совпадение форм с польским языком,[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. C. 77.] наконец, вообще на неясные формы Слова.[Шахматов А. А. Историческая морфология русского языка. М., 1957. С. 253 («Плачеть Путивлю городу на заборолѣ»). А. А. Шахматов сравнивал с более верным «въ Путивлѣ на забралѣ». Неясна была Шахматову и форма «погасоша вечеру зари».] Таким образом, А. А. Шахматов, воздерживаясь от точной датировки Слова и дошедшего до нас его списка, относил языковые явления, обнаруживающиеся в памятнике, к разным историческим эпохам. Слова о полку Игореве А. А. Шахматов преимущественно касался не в трудах по темам, являвшимся предметом его специальных занятий, а в откликах на чужие работы (С. К. Шамбинаго, Е. Ф. Корша, В. Ф. Миллера). При этом его суждения о Игоревой песни отличались осторожностью и неопределенностью. Так, А. А. Шахматов обычно не указывал точную дату памятника.[Только один раз, еще в ранний период творчества, он вскользь сослался на традиционную дату памятника: «Связь с Тмутараканью не была забыта северскими князьями еще в конце XII века (Слово о полку Игореве)»: Шахматов А. А. К вопросу об образовании русских наречий и русских народностей//ЖМНП. 1899. Апрель. С. 333.] В обстоятельном разборе книги С. К. Шамбинаго А. А. Шахматов как бы вскользь замечал о Задонщине, что ее «поэтическая форма, как давно уже указано исследователями, заимствована из Слова о полку Игореве».[Шахматов. Отзыв. С. 181.] Не развивая эту тему, А. А. Шахматов предпочел сослаться на господствовавшее в его время мнение.[В поздней работе А. А. Шахматов писал в сноске: «Нахожу вслед за другими исследователями вполне вероятным, что историческая песня готских дев, упоминаемая в Слове о полку Игореве (в XII в. еще не исчезли крымские готы), относилась к этому (Шахматов говорит о нем выше. А. 3.) эпизоду борьбы Винитара с антами» (Шахматов А. А. Древнейшие судьбы русского племени. Пг., 1919. С. 10). И в данном случае Шахматов подчеркивает, что он ссылается на мнение других исследователей, к которым он присоединяется.]

Итак, автор Задонщины имел «единственным источником поэтического вдохновения Слово о полку Игореве».[Шахматов. Отзыв. С. 183.] Из Поведания Софония Сказание о Мамаевом побоище «черпает… ряд поэтических картин, восходящих к Слову о п. Игореве».[Шахматов. Отзыв. С. 190.] «И быть может, — осторожно добавляет А. А. Шахматов, — составитель Слова о Мамаевом побоище своими прямыми заимствованиями из Слова о п. Игореве подал составителю Поведания мысль обратиться к Игоревой песне для полной переработки сюжета на основании источника, уже послужившего делу воплощения его в письменный образ».[Шахматов. Отзыв. С. 190–191.] Касался Слова А. А. Шахматов и в отзыве на сочинение студента В. А. Аносова «Церковнославянские элементы в языке великорусских былин». В нем, по мнению А. А. Шахматова, было «ценно то, что автор сумел сказать об отношении языка Слова о п. Игореве к языку былинному: он доказал близость, однородность „неполногласия“ Слова к „неполногласию“ былин путем сравнения распространенных и в Слове и в былинах „неполногласных“ слов». Далее Шахматов отмечал, что сопоставление этих «неполногласных» привело автора к выводу, «что былины могут быть возведены к тому же творческому источнику, откуда вышло и Слово, причем этим источником была книжно-образованная среда, языком которой был далекий от народного язык, насыщенный церковнославянским влиянием».[Отчет о состоянии и деятельности СПб. Университета за 1912 год. СПб., 1913. С. 212–213.] А. А. Шахматова, как мы видим, привлекла мысль о книжно-образованной среде, породившей Слово, и о ее языке, насыщенном церковнославянским влиянием. Времени создания Слова Шахматов в отзыве не касался. А. А. Шахматов считал, что выводы B. Ф. Миллера о Слове «едва ли кого-нибудь удовлетворили… сравнение Слова о полку Игореве с византийской поэмой X века о Дигенисе Акритисе и мысль о влиянии и подражании творца Слова этой поэме должны быть отвергнуты». Значение работы В. Ф. Миллера Шахматов видел не в ответе «на главные вопросы, до сих пор возбуждаемые Словом о полку Игореве», а в самой постановке этих вопросов. Однако выводы В. Миллера и среди них утверждение, что «Слово— произведение книжное», по мнению А. А. Шахматова, недостаточно оценены учеными. Особенно важным представлялось ему наблюдение В. Миллера о значении Болгарии для древнекиевской литературы. «Исходя из этого положения, — продолжал А. А. Шахматов, — автор и подходил к утверждению, что образцами для творца „Слова о полку Игореве“ служили византийские произведения, воспринявшие болгарскую окраску. Мы думаем, что В. Ф. Миллер прав». По В. Ф. Миллеру, былины складывались в среде профессиональных певцов. А «Слово о полку Игореве, столь близкое по своему характеру к нашим былинам, к возникшему в Киевской Руси дружинному эпосу, он признавал произведением книжным и искусственным, отразившим на себе сложные культурные влияния соседей». Если так, то и «высокоталантливого автора „Слова“ так естественно причислить к среде этих профессиональных певцов».[Шахматов А. А. Всеволод Федорович Миллер. Некролог // Известия Академии наук. VI серия. 1914. № 2. С. 75–76.]