Читаем без скачивания Игра престолов - Джордж Мартин

— Расскажи все мне. Робб ко мне прислушается, я знаю.

— Прислушается ли теперь? Посмотрим. Скажи ему так, милорд. Скажи своему брату, что он идет не в ту сторону. Ему следовало бы повернуть свои мечи на север. На север, а не на юг. Ты слышишь меня?

Бран кивнул:

— Я скажу ему.

Но в ту ночь, когда они пировали в Великом зале, Робба не было с ними. Он ужинал в своем солярии вместе с лордом Рикардом, Большим Джоном и прочими лордами-знаменосцами, уточняя планы предстоящего долгого похода. Брану пришлось занять место брата во главе стола и исполнять роль хозяина перед сыновьями и высокочтимыми друзьями лорда Карстарка. Все уже расселись по местам, когда Ходор на спине внес Брана в зал, и преклонили колена перед высоким престолом. Двое слуг помогли ему выбраться из корзины. Бран ощущал на себе взгляд каждого незнакомца в зале, все притихли.

— Милорды, — объявил Халлис Моллен. — Брандон Старк из Винтерфелла.

— Приветствую вас у нашего очага, — сказал напряженным голосом Бран.

— И предлагаю вам мясо и мед в честь нашей дружбы.

Харрион Карстарк, старший из сыновей лорда Рикарда, поклонился, следом за ним братья, и все же, когда они заняли места. Бран услыхал молодые негромкие голоса за стуком винных чаш.

— …я бы скорее умер, чем жил таким, — пробормотал один из них, тезка отца Эддард, а брат его Торрхен ответил, что мальчишка, наверное, сломлен внутри, как и снаружи, и слишком труслив, чтобы избавиться от жизни.

Сломлен, подумал Бран, сжимая нож. Так вот кем он стал теперь: Браном Сломанным.

— Я не хочу быть сломанным! — в ярости прошептал он мейстеру Лювину, который сидел справа от него. — Я хочу быть рыцарем…

— Есть люди, которые называют братьев моего ордена рыцарями ума, — проговорил Лювин. — Ты, Бран, обнаруживаешь невероятные способности, когда берешься за учебу. Тебе еще не приходило в голову подумать о цепи мейстера? Нет пределов тому, что ты сможешь узнать.

— Я хочу научиться магии, — сказал ему Бран. — Ворона обещала, что я сумею летать.

Мейстер Лювин вздохнул.

— Я могу обучить тебя истории, знахарскому делу, травам. Еще — речи воронов и тому, как построить замок и как в море вести по звездам корабль. Я могу научить тебя измерять ночи и дни, научить определять времена года. А в Цитадели Старгорода тебя обучат в десять раз большему. Но, Бран, ни один человек не способен научить тебя магии.

— Дети могут, — сказал Бран. — Дети Леса. — Имя ушедшего народа напомнило ему об обещании, данном Оше в богороще, и он передал Лювину ее слова.

Мейстер выслушал вежливо.

— Твоя одичалая способна поучить басням старуху Нэн, — сказал он, когда Бран окончил. — Я могу поговорить с ней, если ты хочешь, но лучше, чтобы ты не смущал своего брата этими глупостями. У него хватает дел без всяких гигантов и мертвяков в лесу. Подумай, Бран, ведь это Ланнистеры захватили твоего лорда-отца, а не Дети Леса. — Он ласково положил руку на плечо мальчика. — А о моих словах подумай, дитя.

И через два дня, едва кровавый рассвет выполз на продутое ветром небо. Бран сидел на спине Плясуньи во дворе под надвратной башней и прощался со своим братом.

— Теперь ты — лорд Винтерфелла, — сказал ему Робб. Брат сидел на лохматом сером скакуне, на седле щит: дерево, окованное железом, чередующиеся белые и серые полосы, а на них — оскаленная пасть лютоволка. Робб был облачен в серую кольчугу поверх выбеленной кожи; меч и кинжал на поясе, подбитый мехом плащ на плечах. — Ты займешь мое место, как я занял место отца, пока мы не вернемся домой.

— Знаю, — ответил Бран несчастным голосом. Он никогда еще не чувствовал себя таким маленьким, одиноким, испуганным. Он не знал, как это — быть лордом.

— Слушайся советов мейстера Лювина и заботься о Риконе. Скажи ему, что я скоро вернусь — как только закончатся сражения.

Рикон отказался спуститься. Возмущенный, заплаканный, он засел в своей палате.

— Нет! — завопил он, когда Бран спросил, не хочет ли он попрощаться с Роббом. — Никакого прощания не будет!

— Я сказал ему, — объяснил Бран. — А он ответил, что никто никогда не возвращается.

— Рикон не может навсегда остаться младенцем. Он — Старк, и ему уже скоро четыре года. — Робб вздохнул. — Ладно, мать скоро вернется. А я возвращусь с отцом, обещаю тебе!

Брат развернул своего коня и пустил его рысью. Серый Ветер бежал возле коня, высокий и быстрый. Халлес Моллен выехал перед ними обоими из ворот с трепещущим белым знаменем дома Старков на высоком древке из серого клена. Теон Грейджой и Большой Джон заняли места по обе стороны Робба. Рыцари последовали за ними двойной цепочкой, увенчанные сталью копья поблескивали на солнце.

Несчастный Бран вспомнил слова Оши. «Робб направляется не в ту сторону…» Какое-то мгновение он хотел поскакать следом за братом и выкрикнуть вслед предупреждение, но Робб уже исчез под решеткой, и возможность исчезла.

За стенами замка множеством глоток взревела пехота, вместе с горожанами приветствовавшая выехавшего Робба. Бран знал это. Они встречали лорда Старка Винтерфеллского. Брат скакал на великом коне, и плащ его трепетал на ветру, а Серый Ветер несся рядом. «Меня никогда не будут так приветствовать», — понял Бран с тупой болью. Быть может, ему и суждено быть владыкой Винтерфелла в отсутствие отца и брата, но он навсегда останется Браном Сломанным. Он даже не в силах самостоятельно спуститься с коня.

Когда далекие крики постепенно стихли и двор наконец опустел, Винтерфелл показался Брану заброшенным и мертвым. Он поглядел на оставшихся с ним: женщин, детей, стариков… и Ходора. Огромный конюх озирался потерянно и испуганно.

— Ходор? — повторял он печально.

— Ходор, — согласился Бран, гадая, что это значит.

ДЕЙЕНЕРИС

Получив свое удовольствие, кхал Дрого поднялся с подстилки и башней встал над Дени. Кожа его светилась темной бронзой в неровном свете жаровни. Тонкие линии старых шрамов проступали на широкой груди. Расплетенные черные волосы рассыпались по плечам, спустившись по спине ниже поясницы. Влагой поблескивал признак его мужества. Рот кхала изогнулся под длинными вислыми усами:

— Жеребец, который покроет мир, не нуждается в железном кресле!

Дени оперлась на локоть и взглянула на него, такого высокого и великолепного. В особенности она любила его волосы. Дрого никогда не подстригал их: ведь он не знал поражений.

— Предсказано, что жеребец этот доскачет до самого края земли, — сказала она.

— Земля кончается у черного соленого моря, — немедленно ответил Дрого. Смочив лоскут ткани в тазу с теплой водой, он принялся стирать с кожи масло и пот. — Ни одна лошадь не сможет переплыть ядовитую воду.