Читаем без скачивания Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только - Ермак Болотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Порой, в имматериуме вас могут ждать крайне удивительные, я бы даже сказал экстравагантные, образы. Иногда, это будут замки как из сказок и представления вшивых продюсеров, не понимающих, как строились фортификации в средние века. (Это была моя любимая тема для рассуждения, в свободные минуты) В ином случае, вас будут окружать разумные овощи, которые едят на завтрак людей. Как-то, я собственными глазами видел осколок имматериума, в котором правящей расой стали голуби. Также, среди магов бродит легенда, что на одном из осколков реальности, вы сможете увидеть мир, в котором существуют только люди. Одни только люди, даже без богов, представляете? Удивительная, нацистская антиутопия, не правда ли! Ах, там ведь наверняка такая тоска… Так вот, к чему я это. Мне доводилось видеть многое, но еще никогда, ни разу за всю свою бисовую карьеру, я не становился частью чужеродного мифа, который для народа верившего в него, становился основой бытия и существования всего человеческого рода.
Вывалившись через клубы белого дыма, я мягко приземлился на бетонные плиты какого-то каменного храма, построенного под сводами голубого неба. Приземлился я может быть и мягко, но споткнувшись, упал на колени, переводя взгляд на сцену впереди меня. Вокруг двух жаровен, от которых и шел пресловутый дым, столпились мужчины в тогах, глядящие за тем, как великан трех метров роста, в белом, атласном одеянии, раскладывает между бронзовыми, горящими чашами, целую тушу быка. Поднявшись с колен, я потер ушибленную кожу, пытаясь навскидку вспомнить откуда мог идти подобный сюжет. Но вместо этого, сознания отвлекалось на поразительный факт того, насколько проработанным оказалось видение. Грязь на полу, что разлеталась в стороны от каждого моего шага, трепыхающиеся подолы одеяний жрецов и колыхание их волос, теневая рябь на тоге великана , его рост, одновременно такой сюрреалистический, но идеально вписывающийся в атмосферу и концепцию мира вокруг. Открытое небо над храмом казалось таким живым и умиротворенным, но лишь до того момента, как оттуда внезапно появился блеск синеватой молнии, что вонзилась в землю прямо передо мной, заставляя в страхе отпрыгнуть в сторону. Казалось, что с этим действом, весь сюжет поменялся в тонах, воздух вокруг стал спертым, чуть искрящимся от потрескивающих молний, душным, мужчины замерли, теряя всякое спокойствие и расслабленность, дрогнул и взгляд великана.
Но тем временем, из неглубокого кратера, образованного на руинах бывшей гранитной плитки, поднимались пары черного дыма, из которого величественным шагом показалась целая коалиция из греческого пантеона богов. Ах, ну вот, теперь мы определились где мы. Круто, ничего не сказать. Я аккуратно обошел впадину, вставая сбоку и наблюдая за тем, как возвышаются три фигуры, буквально всем видом показывающими что они здесь главные.
Во главе важно шагал Зевс, высокий мужчина, чуть выше чем гигант напротив. Его бронзовая кожа играла мускулами на руках и плечах, последние к слову несли на себе огромный, два метра точно, двухсторонний топор, с символикой молний на плоском, искрящимся лезвии. Простенькие сандали божества молний были украшены золотым орнаментом в форме крыльев орла, за спиной развивались накида из фиолетового шелка, что в моем сознании прочно ассоциировалась с словом “эгида”. Были я прав, называя ее так, мне было невдомек. Густые локоны волосы Зевса, приятного цвета молодого клена, свернутые в виде виноградных лоз, ниспадали до плеч, и там же заканчиваясь позолоченными концами, что чуть громыхали с каждым шагом. Грубое выражение лица, словно выщербленное из камня, взглядом принижало гиганта стоящего между двух потухших жаровен, что с готовностью смотрел в лицо молниеносного парня. Штормовой ветер завывал вокруг первейшего олимпийца, небо заволокло тучами, карканье ворон раздалось в непосредственной близости храма, как бы намекая на скорую беду.
За его спиной медленно плелся калека-Гефест. Бог кузнечного дела тащил за собой израненную ногу, сломанную во многих местах и давно гниющую. К его сожалению, железные пруты которыми она была обита не помогали в ходьбе, возможно, даже делали хуже, ибо в итоге он просто тащил кусок плоти вместе с железками за собой. Тем не менее, его тело было куда массивнее и накаченее, чем у Зевса, но все в шрамах, заплатках из стали или чужой кожи, и отвратительно больших черных пятнах, похожих на разводы от нефти или старые ожоги. Божественный фартук (наверное, он тоже имел свое название, которое я разумеется забыл) был, помимо прочего, окровавлен у своего низа, символические инструменты громыхали на поясе, разнося по храму лязг, скрежет и иногда треск. Глаза не были сосредоточены от слова совсем, казалось, что он был то ли в трансе, то ли в крайней степени усталости. Грубые, мертвенно бледные губы, напомнили мне те, что я видел у духа, и в сердце стали закрадываться очень опасные и нежеланные мысли. Но я не видел причин, для предательства Гефеста, тем более, в современном мире. Он стал куда важнее для Греции, чем многие старые боги, а в его честь называют целые фабрики и предприятия. Если кому и бунтовать, то Дионису или Артемиде, хотя вторая просто забила и наслаждалась жизнью, продвигая феминизм во всем мире. (Вы ведь не думали, что оно само, так ведь?)
Последней сопровождающей шла Афина, высокая, стройная блондинка, с длинными, вьющимися волосами. Ее армейский шаг напомнил мне Анастасию, но неизменно серый взгляд, нахмуренные брови и изящная талия, сильно отличались от жестокой начальницы. В зрачках
