Читаем без скачивания Рейдер - Андрей Алексеевич Панченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ты чувствуешь, что видишь⁈ — монах доминиканец стоит передо мной на коленях и безумными глазами смотрит на меня. Солнце слепит меня, и мне кажется, что передо мной не монах, а просто призрак. Мне мешает этот свет, он жжёт меня не хуже огня на костре!
— Свет! — прохрипел я — я не вижу тебя, я вижу только свет!
Монах тут же снова припал головой к основанию креста, как из пулемёта извергая из своего рта одну молитву за другой. Я не могу сказать ему, что бы он остановился или уходил. Именно он поит меня водой! Если я его прогоню, он может не вернутся. Латынь звучит в моей голове как жужжание насекомого, раздражающе и выводя из себя.
— Раб! Хозяин требует, чтобы ты сказал убираться этим неверным! Сегодня пятница и они мешают дею совершать намаз! Янычары тоже на молитве и их нельзя постоянно отвлекать, чтобы разгонять эти отбросы! Все рабы должны вернутся в свои рабские загоны! В пятницу неверным не место возле дворца и мечетей! — прошло ещё немного времени и внезапно рядом со мной появился офицер янычар. Его лицо перекошено злобой — мы дадим вам воды сколько влезет, только что бы под стеной никого не было!
— Сейчас… — прохрипел я.
— Я не понимаю, что ты там лепечешь! Говори громче! — разозлился янычар.
— Сейчас воды — собравшись с силами произнёс я пересохшим ртом — я не могу говорить…
— Дайте им воды! — приказал янычар, стоящим рядом с крестами монахам — пей и прикажи всем расходится по своим хозяевам!
Монах шустро поднёс к моим губам жестяной стакан и живительная влага полилась в пересохшее горло. Я пил и не мог напиться. Ничего вкуснее и слаще, чем эта тёплая вода я не пробовал в своей жизни! Другие монахи так же поили моих собратьев, по несчастью.
— Хватит с них! Остальное получите, когда рабы разойдутся! — приказал янычар, и стакан с водой убрали от моего лица. Я готов был выть от досады! Я не напился!
— Убейте нас! — прошептал я янычару, со слезами на глазах. Терпеть муки уже не было сил. Этот стакан воды только продлит мучения — пожалуйста!
— Я передам твою просьбу дею, раб! — усмехнулся янычар — а теперь говори, и что бы тебя все слышали! И тогда ты получишь ещё воды!
— Слушайте все! — заорал я что было мочи, собрав все свои силы — я призываю вас встать и идти домой! Хватит с вас! Берите свои вещи, поднимите тех, кто не может и идите! Сегодня день, кода на улицах Алжира не должно остаться ни одного раба!
Обессилев я повернулся к янычару, который с интересом стоял на краю стены и наблюдал за реакцией толпы. Ну где вода⁈ Ты же обещал сучара!
Толпа замерла под стеной. На несколько секунд повисла мертвая тишина. Все невольники и монахи смотрели на меня запрокинув голову. Вдруг, один из монахов, который почти два дня провёл в молитвах под крестами встал, и повернулся к толпе.
— Блаженный мученик Виктор говорит, что настал час освободиться от рабства! Это знак божий, слова его, преданные через святого! В муках он узрел Свет и ему было ведение! Он не отрёкся от бога перед лицом мучительной смерти и тот к нему снизошёл! Виктор благословляет нас! Косой крест дарует нам свободу! Берите оружие и убивайте своих хозяев! Мы больше не рабы!
Слова монаха потонули в громком рёве тысячи глоток. Толпа под стеной прыснула во все стороны, у многих в руках были ножи и камни. Разъярённые рабы бросились в город.
— Что ты наделал⁈ — янычар повернулся ко мне, в его руках уже блестела сабля, а лицо было перекошено от бешенства и ярости — ты сдохнешь собака!
Ну наконец-то! Конец моих мучений, давай скотина, делай это быстрее! Что бы подстегнуть янычара к действиям, я рассмеялся ему в лицо.
— Нет! Это твой дей скоро умрёт! А когда он умрёт, я заверну его тело в свиную шкуру, залью в глотку вино и сброшу в выгребную яму!
Янычар бешено заорал и бросился на меня. Я зажмурился в ожидании последней боли, которая должна принести избавление. Прошла секунда, но ничего со мной не происходило, а совсем рядом слышалась какая-то возня. Открыв глаза, я не мог поверить тому, что вижу. Мирные монахи, которые смиренно принимали все обиды от мавров и янычар, и если надо шли на смерть и становились рабами, повисли на турецком офицере и двух стражниках, которые были на стене. Сабля янычара валялась под его ногами, а он пытался скинуть с себя облепивших его служителей церкви. Недолгая борьба, и один из доминиканцев обхватив потерявшего равновесие янычара за пояс шагнул со стены, за ними полетели и два караульных, которые так и не справились со своими обязанностями. Нападения от монахов они явно не ожидали. Четыре человека скрылись за стеной. Глухой удар, и снова стало тихо. В городе нарастал шум, вспыхивали первые пожары, а на стене никого не осталось, кроме распятых пленников и монахов.
— Снимите нас — приказал я монахам, которые стояли и смотрели на меня — всех снимите!
Меня срезали с креста, на плечи упала монашеская ряса, а в горло полилась вода. Я не чувствовал рук и ног и не мог напиться. Я всё пил и пил, пока мой живот не стал приобретать форму шара. С сожалением я отказался от второго кувшина воды, больше в меня просто не лезло.
— Как остальные? — я посмотрел на доминиканца, который поил меня водой.
— Остальные в беспамятстве, но живы. Все кроме тех несчастных, что умерли ещё вчера. Только вам бог дал сил вытерпеть эти муки не теряя сознания. Мои братья отнесут их куда вы прикажите — ответил монах.
— Сюда в любой момент могут подняться воины дея. Нам всем надо уходить! — жажда жизни постепенно возвращалась ко мне — что творится в городе?
— Стражники без сомнений явятся, и со стены нам мимо них не уйти, а вот янычарам будет не до нас. Рабы восстали! — согласился монах — на всё воля божья, мы сделали всё что смогли, а дальше всё в руках создателя.
— Помоги мне подняться! — попросил я монаха. Два дня на кресте провисел, хорошо хоть просто привязанный, а не прибитый! Но я чувствую в себе силы встать, не зря я полтора года измывался над этим организмом!
Когда меня подняли и поставили на ноги я чуть не взвыл от боли. Ноги затекли страшно. Красная и воспалённая от солнечных ожогов и укусов москитов кожа горела огнём. Целых десять минут мне потребовалось, чтобы хоть как-то стоять на ногах, не опираясь на плечи монахов.
Мои матросы и Сидор лежали возле своих крестов в беспамятстве. Трое оставшихся монахов по очереди обходили каждого и вливали им в рот воду. Парни судорожно глотали живительную влагу. Три монаха, и я на ногах. А парней девять человек, нам всех не унести…
— Нам нужны ещё люди — повернулся я к монаху — ты сможешь сходить за помощью?
— Я пойду туда, куда вы прикажете — поклонился монах — только что бы пройти по стене и выйти хотя бы во двор, нужно будет спустится через башню, а там стража. Может быть они пропустят меня, но это вряд ли.
— Сколько там стражников? — я обдумывал что же мне делать.
— Сегодня пятница и все на молитве. В этот день там должно быть всего три человека — ответил монах.
— Три… — протянул я. Много! Будь я в форме, я может быть и справился бы, если среди них не найдётся кого-то на подобии Филиппа или Алана. Но сейчас… Мне никто не поможет, рассчитывать нужно только на себя!
Я перевёл взгляд на саблю янычара и на свою рясу, в которую меня закутали монахи. Стражники на стене не ожидали нападения от монахов…
— Дай мне саблю, и иди за мной! Молчи, что
