Читаем без скачивания Дети Антарктиды. Лед и волны - Даниил Корнаков

— Это моя дочь, ясно тебе⁈ И твоя подруга, между прочим!

Надя поджала губы и сердито выдохнула, раздув ноздри, после снова села на стол, отвернувшись к стене.

— Разделим плату, тридцать процентов еды, остальное — ватты, — предложил Вадим Георгиевич.

— Нет, — твёрдо ответил Матвей, не потратив даже секунды на размышления. — Только еда, никаких ватт.

— Да ты с ума сошёл! — возразил Вадим Георгиевич, незаметно перейдя на «ты». — Сколько вас здесь, не больше сотни?

— Сто тридцать четыре.

— Это одна десятая от всех запасов нашей станции на эту зиму. Я не могу пойти на такое!

— В таком случае и я не могу решиться на глупую и опасную авантюру, на которую вы хотите меня подписать, — небрежно выдал Матвей. — И, как по мне, это даже к лучшему.

— Хорошо, хорошо, — прогрессист аж покраснел от злости. — Чёрт с тобой. Пятьдесят на пятьдесят.

— Сто процентов еды, — настаивал Матвей.

Краем глаза он заметил, как сидевшая позади Надя так и норовила выскочить вперёд и вступить в диалог.

— Чтоб тебя… настырный восточник… — сквозь зубы процедил Вадим Георгиевич и вернулся к своим спутникам. Воспользовавшись ситуацией, Домкрат слегка задел плечо своего босса и стал объяснять ему что-то на языке жестов, не меняя при этом злобного выражения лица.

Тем временем к Матвею подошла Арина и шепнула ему на ухо:

— Ты серьёзно хочешь отправиться на захваченные земли? После случившегося?

— Нет, — спокойно ответил он. — Он всё равно не согласится. А прежде чем они уедут, хочу их немного потрепать.

— Зачем?

На этот вопрос Матвей не мог ответить словами. Прямо сейчас им двигало чувство какого-то, внезапно пробудившегося ребяческого азарта. Да и возможность помучить напыщенного прогрессиста доставляла небольшую толику удовольствия.

— Восемьдесят процентов, — прозвенел голос Вадима Георгиевича в ушах Матвея. — Это моё последнее слово.

Надя от злости пнула старую металлическую корзину для мусора.

Признаться, Матвей не ожидал, что ставки поднимутся настолько высоко. Услышанное предложение привело его в замешательство. По всем признакам, дочь для этого прогрессиста была действительно важна, раз он готов настолько существенно урезать паёк своим соплеменникам.

Ответ на предложение после недолгого раздумья стал совершенно очевиден:

— Я согласен.

Олег Викторович от такого заявления опешил, а Йован с Ариной обменялись удивлёнными взглядами.

— Мы выйдем на минуту. Сидите и не дёргайтесь, — велел прогрессистам староста. Он взял Матвея под локоть и кивнул остальным, веля идти за ним.

Выйдя из кабинета, они отошли от двери подальше вглубь коридора, и староста, не стесняясь в выражениях, вспылил:

— Ты совсем дурак? Совсем уже не соображаешь?

— Я не вижу иного выхода, как нам пережить эту зиму, Олег Викторович, — выдохнул Матвей.

— Ну, уж точно не идти на сделку с треклятым прогрессистом! Ещё и, мать его, с Зотовым! — голос старосты сделался мрачным и злобным. — Тебе что, напомнить, как его братец кинул тебя, меня, твоего отца и остальных? Думаешь, этот другой? Поверь мне, у него тоже рыльце в пушку!

— Да знаю я, знаю, Олег Викторович! — едва сдерживаясь от крика, ответил Матвей. — Но, дорогой мой, поймите, это хоть что-то… Хоть какое-то действие, а не очередное бессмысленное собрание, которое ни к чему не приведёт.

— Он прав, Олег Викторович, — вступилась за Матвея Арина, выйдя вперёд. — Все эти собрания — не что иное, как переливание из пустого в порожнее, попытка уклониться от неизбежного, — она смутилась, затем собралась с духом и обратилась ко всем, а не только к старосте, чтобы сказать следующее: — Не знаю, как вы, а я верю этому Вадиму Георгиевичу. Он выглядит крайне отчаянным.

— Ещё одна… тьфу ты! — буркнул староста. — Поколение…

— А я не верю ни одному из них, — тихо произнёс Йован.

— Ну, слава богу, среди нас — я не единственный здравомыслящий восточник, — выдохнул староста.

— Но вынужден признать, — продолжил здоровяк, — всяко лучше испытать удачу, нежели сидеть и ждать голодной смерти. И, хочешь не хочешь, Матюш, — он положил ему руку на плечо, — но, если ты действительно собираешься отправиться в это опасное путешествие, то я поеду с тобой. Не хочу оставлять тебя наедине с этой шайкой прогрессистов.

— Спасибо, Йован, но тебе лучше остаться здесь, проследить за баром и остальными, — сказал Матвей.

— Я не напрашиваюсь, а ставлю тебя перед фактом. Заодно окажу моим братьям и сёстрам восточникам большую услугу, существенно сэкономив оставшиеся запасы еды. Ты ведь не забыл, что я ем за троих?

Матвей скривился в усмешке. Умеет же всё-таки этот прохвост заразить хорошим настроением, даже несмотря на серьёзность происходящего. Вот и сейчас, подписываясь на опасную миссию, он умудрился сохранить бодрое расположение духа.

Зная упрямую натуру здоровяка, Матвей не стал уговаривать того остаться и молча согласился на его помощь. Да и, признаться, в компании пускай и одного, но собрата, он будет чувствовать себя в разы спокойнее в окружении аж целых трёх прогрессистов.

— Йован, у меня была последняя надежда, что хоть ты не потерял остатки здравомыслия, — недоумевал Олег Викторович.

— Я тоже хочу с вами, — вдруг заявила Арина.

С самого начала Матвей догадывался, что его младшая сестрёнка непременно воспользуется шансом напроситься с ним. Для этой выходки у него уже был чёткий и заготовленный ответ:

— Даже не обсуждается.

— Но я могу быть полезна! К тому же это замечательная возможность испытать в полевых условиях тот метеодатчик, что я тебе показывала. Да и, вообще, ты свою первую вылазку сделал в пятнадцать лет, а мне уже семнадцать!

— Арина, нет, — твёрдо ответил ей Матвей. — Не пытайся меня уговаривать, из этого ничего не выйдет. Ты останешься здесь.

— Ты не можешь…

— Ещё как могу! — настойчиво и громко произнёс Матвей. — Разговор окончен. Ты останешься здесь и будешь помогать своим братьям и сёстрам. Точка.

Арина наморщила нос, резко развернулась и быстрым шагом двинулась от лаборатории.

«Так будет лучше, — подумал про себя Матвей, — она успокоится, обязательно успокоится. Надо будет зайти к ней…»

— М-да, — вздохнул староста, скрестив руки на груди, — это какое-то безумие.

— Олег Викторович, я не смогу сделать этого без вашего одобрения, — обратился к нему Матвей. —